Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Здоровье микробов означает нездоровье людей. Устойчивость к лекарствам — один из ярчайших примеров эволюции в действии, который приводит к большому числу непосредственных человеческих жертв. И ситуация с каждым разом становится все более серьезной. Если сегодняшние тенденции мысленно продлить до 2050 года, число смертей может вырасти с 700 тысяч до десяти миллионов.
Некоторые люди называют эволюцию Дарвина «не более чем теорией». Попробуйте объяснить это близким и родственникам 700 тысяч людей, ежегодно умирающих от фармакоустойчивых инфекций. Резистентность к противомикробным лекарственным средствам, таким как антибиотики и противомалярийные препараты, объясняется выживанием сильнейшего.
К сожалению, здоровье микробов означает нездоровье людей. Устойчивость к лекарствам — один из ярчайших примеров эволюции в действии, который, однако, также приводит к большому числу непосредственных человеческих жертв. И ситуация с каждым разом становится все более серьезной. Если сегодняшние тенденции мысленно продлить до 2050 года, число смертей может вырасти с 700 тысяч до десяти миллионов.
Циникам вполне можно простить утверждение о том, что они слышали этот аргумент и раньше. Люди опасаются устойчивости к препаратам с тех самых пор, как началось массовое использование антибиотиков в конце 1940-х годов. Заключения о том, что бактериальные заболевания могут вновь дорасти до эпидемий, в итоге оказались ложными и таковыми останутся. Ведь снижением уровня распространенных в 19-м веке инфекций, таких как туберкулез и холера, мы обязаны улучшению жилищных условий, канализации и чистой воде, а не одному пенициллину.
Реальная опасность носит более изощренный, но не менее серьезный характер. Улучшения в области общественного здравоохранения, подобные тем, что впервые вводили викторианцы, должны были в конечном итоге снизить уровень заболеваемости туберкулезом в Индии — однако данный факт вряд ли компенсирует ежегодные смерти 60 тысяч новорожденных из-за лекарственно-устойчивых инфекций. Везде, где есть эндемическая инфекция, наличествует устойчивость к ее лечению. То же самое можно сказать и об экономически развитом мире. Устойчивые к лекарствам версии микроорганизмов, такие как Staphylococcus aureus, повышают риск возникновения послеоперационной инфекции. В один прекрасный день плановые операции могут оказаться неблагоразумными, а трансплантации органов, которые останавливают отторжение путем иммуносупрессии, по-настоящему опасными. Представьте себе, что все жители тропиков вдруг снова стали уязвимы к малярии и что каждый комариный укус может привести к смертельной инфекции. Старых, а не новых болезней — вот чего нам следует по-настоящему бояться.
Общие ошибки
Рост устойчивости к лекарствам является примером общей трагедии; цена утраты не очевидна тем, кто несет за нее ответственность. Вы держите домашний скот? Добавьте в корма антибиотики для усиления роста. Цену за повышенную устойчивость к препаратам приходится платить обществу в целом. У вас болит горло? Примите антибиотики в случае, если это бактериальная инфекция. Если она вирусная и, следовательно, не поддается лечению лекарственными средствами, приемом антибиотиков вы никакого вреда не причинили — если не считать тех, кто потом устойчивую инфекцию подхватит.
Отсутствие стимула к правильному поведению очень трудно исправить. В некоторых системах здравоохранения врачей поощряют за выписку рецептов. Пренебрегающие завершением курса антибиотиков после исчезновения симптомов пациенты не испытывают на себе никаких прямых негативных последствий, между тем большинство устойчивых к лекарствам микроорганизмов остаются в живых. Поскольку многие люди ошибочно полагают, что устойчивость развивают человеческие существа, а не бактерии, они не осознают, что поступают неправильно.
Если изменить поведение сложно, то почему бы не создать новые лекарственные препараты? Как ни странно, с этой задачей рынок тоже не справляется. Врачи желают сохранить лучшие лекарства для наиболее трудных случаев, когда инфекция проявляет устойчивость ко всем прочим препаратам. Нет смысла в случае насморка назначать дорогой патентованный препарат, когда проблему может разрешить лекарство стоимостью в несколько центов.
Сохранение новых лекарств для чрезвычайных ситуаций есть разумная общественная практика. Но она создает низкий уровень продаж и, следовательно, отбивает у производителей лекарств охоту проводить научные исследования и осуществлять разработки. Артемизинин, лечебное средство от малярии, заменившее ранее существовавшие терапии, к которым паразит развил устойчивость — и в настоящее время также испытывающее проблемы с резистентностью — стал известен миру благодаря китайским ученым, но отнюдь не западным фармацевтическим компаниям.
Подсластить пилюлю
Поскольку для проблемы устойчивости к противомикробным препаратам нет единого решения, с ней нужно вести борьбу на нескольких фронтах. Начнем с потребления. Использование антибиотиков для ускорения роста сельскохозяйственных животных может быть запрещено министерствами сельского хозяйства, как это было сделано в Европейском Союзе. Еще лучше, если правительства совместно договорятся о широком соблюдении этих правил. Как в случае с людьми, так и с животными, политика должна сосредоточиться на вакцинации с тем, чтобы остановить инфекции до начала их распространения. Это должно заинтересовать испытывающие финансовые трудности системы здравоохранения, поскольку профилактика для них дешевле, чем лечение. Следуя той же логике, больницы и другие рассадники устойчивых к лекарствам микроорганизмов, должны предотвращать инфекции, улучшая практики гигиены. Правительствам следует информировать общество о том, как работают антибиотики и как можно помочь остановить распространение устойчивости к лекарствам. Пусть такие меры не способны обратить вспять общую трагедию, но благодаря им положение по крайней мере будет выглядеть менее трагичным.
Общая политика также может стимулировать к внедрению инноваций. В январской декларации 85 фармацевтических и диагностических компаний обязались действовать против фармакоустойчивости. Из напечатанного мелким шрифтом примечания мы узнаем, что декларация, в частности, является просьбой о денежной помощи. Но в ней также признается необходимость «новых коммерческих моделей» для стимулирования инноваций путем отделения платежей от продаж.
Эта мысль была подхвачена на текущей неделе в последнем из серии докладов, прошедших под эгидой британского правительства и Wellcome Trust, медицинского благотворительного учреждения. Среди многочисленных рекомендаций, который дает его автор, экономист Джим О’Нил (Jim O’Neill), значится выплата фирмам, делающим новые антибиотики пригодными к использованию, того, что он называет «вознаграждением за выход на рынок». Это наряду с доходами от продаж гарантировало бы новым лекарственным средствам премии в размере от 800 миллионов до 1,3 миллиарда долларов.
Еще одним предложением лорда О’Нила является расширение базового исследовательского фонда, созданного британским и китайским правительствами, с тем чтобы спонсировать разработку дешевых диагностических методов. Если бы врачи могли мгновенно определять характер инфекции: вирусный или бактериальный, им бы не пришлось выписывать антибиотики на всякий случай. Если бы они знали точно, какие антибиотики способны устранить инфекцию, то могли бы избежать назначения препарата, к которому инфекция развила частичную устойчивость, и тем самым ограничить дальнейший отбор резистентных штаммов.
Объединение усилий для претворения в жизнь многих мер сразу требует политического руководства, но последние глобальные кампании против ВИЧ/СПИДа и малярии свидетельствуют о том, что это возможно. Хватит впустую тратить время на предупреждения об устойчивости к антибиотикам. Пора перейти к решительным действиям.
