Когда в начале мая знаменитый оркестр Мариинского театра исполнял Баха в древнем амфитеатре сирийской Пальмиры, спустя всего несколько дней после того, как сирийские и российские войска заставили боевиков «Исламского государства» покинуть город, Кремль совершил чрезвычайно ловкий медийный маневр. Миллионы телезрителей и интернет-пользователей по всему миру увидели, как сила России — военная и культурная — одерживает победу над варварством «Исламского государства». Перед тем как боевиков «Исламского государства» вытеснили из Пальмиры, они уничтожили часть культурных и исторических памятников, занесенных в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, и использовали развалины римского амфитеатра в качестве места проведения казней.
14 мая тот же самый российский режим потерпел поражение на конкурсе «Евровидение», уступив Сусане Джамаладиновой, известной как Джамала — крымской татарке, которая спела песню о гонениях крымских татар.
Сегодня музыка и культура все чаще становятся важными инструментами ведения конфликта.
Евровидение — это чрезвычайно популярный общеевропейский конкурс талантов, в котором один певец или группа, представляющие свою страну, исполняют оригинальную песню, а зрители выбирают победителя путем голосования. Около 200 миллионов зрителей увидели, как Джамала исполнила песню «1944» — чрезвычайно эмоциональную элегию, в которой смешались турецкие мотивы и холодный западный бит и в которой рассказывается о том, как в период Второй мировой войны власти Советского Союза депортировали крымских татар.
«Чужаки идут, — пела Джамала. — Они заходят в ваш дом. Они всех вас убивают и говорят: „Мы не виноваты, мы не виноваты“». Джамала признала, что ее песня несла в себе откровенно политический смысл. И хотя в ней рассказывалось об эпизоде масштабной депортации сталинской эпохи, в ней также были проведены параллели с аннексией Крыма Москвой в 2014 году.
Возникает вопрос: в нашу странную эпоху нетрадиционных конфронтаций может ли музыка служить активным инструментом ведения конфликта? Музыка была частью войны на протяжении многих столетий — вспомните средневековых трубачей, шотландских волынщиков и военные парады с марширующими оркестрами. Однако сейчас у нас появились причины утверждать, что музыка и культура в целом приобретают все большее значение в процессе ведения конфликтов.
Почему? Во-первых, потому что сейчас растет значение «мягкой силы».
Джозеф Най (Joseph Nye) определил мягкую силу как «способность добиваться желаемых результатов на основе добровольного участия, симпатии и привлекательности», и включил культуру, поп-культуру, торговлю и государственную политику в список инструментов мягкой силы. Независимо от того, верите ли вы в это или нет — многие эксперты по международным отношениям не верят — правительства национальных государств считают, что мягкая сила имеет большое значение, вкладывают в нее довольно значительные средства и связывают ее с другими формами власти, чтобы добиться полного спектра воздействия.
Во-вторых, в нетрадиционных войнах бойцами часто являются вовсе не профессиональные солдаты — особенно это касается тех, кто сражается на стороне негосударственных субъектов. Подумайте о террористических группировках и повстанцах, таких, как «Аль-Каида», «Исламское государство» и Талибан. Музыка и другие продукты, имеющие непосредственное отношение к культуре, помогают им продвигать свою идеологию, вербовать и мотивировать своих боевиков.
«Исламское государство» и «Аль-Каида» широко применяют нашиды — мусульманские песнопения, исполняемые без сопровождения музыкальных инструментов — а также традиционные формы арабской поэзии, чтобы привлечь представителей различных племен. Элизабет Кендалл (Elisabeth Kendall) из Оксфордского университета занималась изучением этого вопроса. По словам Кендалл, на Аравийском полуострове поэзия и нашиды убеждают боевиков в том, что они — воины Бога, сражающиеся в апокалиптической войне, которая длится испокон веков. Это искусство убеждает их в том, что их жизни и смерти служат эпической цели, что делает их равными прославленным воинам эпохи раннего ислама.
В-третьих, музыка помогает донести и убедительно преподать сообщения политического характера аудитории, далекой от политики. Это имеет особое значение в нашу медийную эпоху, когда информация о любом событии может передаваться по всему миру в режиме реального времени. И аудитория намного охотнее проглатывает подслащенное музыкой политическое лекарство.
Эта аудитория всегда имела большое значение. Примерно полвека назад Роджер Тринквер (Roger Trinquier), изучавший нетрадиционные методы ведения войны, отметил, что общественная поддержка является обязательным условием современных войн. Однако диффузия политической власти — хотя и не слишком равномерная — и стремительное развитие интернета придают этой тенденции дополнительный мощный импульс, предоставляя больше власти большему числу людей, которые теперь могут не только получать новости, но и комментировать их и влиять на них.
Россия часто и успешно использует мягкую силу культуры.
Лишь немногие страны — точнее немногие лидеры стран — предпринимали попытки соединить столько различных уровней власти и влияния, как это сделала Россия. Концерт в Пальмире, возможно, стал одним из самых успешных проявлений мягкой силы, которые Россия организовала за последние несколько лет, и отчасти это объясняется тем, что ей удалось привлечь внимание аполитичной аудитории. Хотя западные репортеры предупреждали слушателей о том, что это мероприятие было организовано российским телеканалом RT, фотографии и отрывки музыкальных произведений, исполненных в Пальмире, затронули эмоциональные струны многих представителей аудитории. Именно такое событие может до глубины души тронуть мою аполитичную и обожающую Баха маму.
Оркестр Мариинского театра и его талантливый дирижер Валерий Гергиев прежде уже принимали участие в мероприятиях, имевших откровенно политический подтекст. В августе 2008 года этот оркестр выступил с концертом в Южной Осетии, после того как Россия захватила эту крохотную область в результате пятидневной войны с Грузией. Гергиев является убежденным сторонником президента России Владимира Путина. Тогда оркестр исполнил 7-ю «Ленинградскую» симфонию Шостаковича, которая была посвящена Ленинграду, пережившему блокаду в период Второй мировой войны. Это музыкальное произведение несет в себе откровенный политический смысл, пробуждая воспоминания о полумиллионе людей, погибших в той блокаде.
Между тем, в Осетии эта симфония стала в большей степени ассоциироваться с политической программой России. «Ленинградская симфония» скрыто подтверждала версию Кремля, настаивавшего на том, что его противники — это экстремисты. Кремль часто использовал этот мотив против правительств бывших советских республик, заявивших о своем желании сблизиться с Западом.
Эксперты в области современных российских методов ведения войны утверждают, что культура — это один из инструментов, которые российские власти используют для достижения своих целей. Служба безопасности Эстонии, к примеру, обвинила российское государственное агентство «Россотрудничество» в том, что оно создает культурные и исторические сообщества, задачи которых заключаются не в помощи, а скорее в предотвращении интеграции русскоязычного населения в эстонское общество.
Послания России о том, что Эстония поддерживает нацизм, что русскоязычное население подвергается дискриминации, и что Эстония — это недееспособное государство, можно рассматривать как проявления информационной войны, которая ведется посредством культуры.
В некоторых смыслах эта тактика напоминает сложные и запутанные дезинформационные кампании эпохи холодной войны, называвшиеся «активными мерами», которые проводились совместно КГБ и Коммунистической партией.
Россия одержала культурную победу в Пальмире
Главный сигнал из Пальмиры — усиленный видеообращением Путина — заключался в том, что Россия, в отличие от Запада, сумела одержать победу над «Исламским государством». Это стало удобной маской для сокрытия гораздо более сложного плана России. Он включает в себя наступление не только на «Исламское государство», но и на «умеренную» сирийскую оппозицию, которая борется против президента Сирии Башара аль-Асада, давнего союзника Кремля. Он также включает в себя бомбовые удары по жилым кварталам городов, которые удерживаются не «Исламским государством», а теми самыми «умеренными» повстанцами, что заставляет десятки тысяч людей бежать в Турцию и в Евросоюз, которые так не нравятся Путину. Эту тактику можно коротко охарактеризовать как превращение беженцев в оружие.
Когда RT, телеканал, вещающий по всему миру и финансируемый российским правительством, рассказывал о концерте, состоявшемся в Пальмире в память о жертвах сирийской войны, его репортеры забыли упомянуть о том, что именно сирийское правительство, являющееся союзником России, уничтожило большую часть этих жертв. Всем, кому интересно, где именно упали российские бомбы, стоит скачать отчет Атлантического совета под названием «Distract, Deceive, Destroy» («Отвлечь, обмануть, уничтожить»).
Эта тактика, безнравственная и, вероятнее всего, противозаконная, свидетельствует о поразительном смешении насильственных и ненасильственных методов и инструментов — военных, культурных, политических и экономических — которое выходит за рамки стандартного западного определения «гибридной» войны.
Но Россия проиграла на Евровидении
Спустя менее двух недель Россия потерпела поражение от Джамалы.
После ее победы некоторые российские политики начали жаловаться, что вполне предсказуемо. В своем посте в Фейсбуке от 15 мая Константин Косачев, председатель Комитета Совета Федерации по международным делам, назвал это победой геополитики и войны. Такой же предсказуемой стала реакция правительства Украины: президент Петр Порошенко заявил, что Джамала обратилась к миру — от имени всей Украины.
«Правда, как всегда, победила», — написал он в Твиттере, предложив сделать Джамалу послом доброй воли ООН.
Политическая и культурная борьба продолжалась всю неделю. Информационная компания RT сообщила, что в сети появилась петиция, составители которой требуют пересмотра результатов голосования. Кроме того, автор одного из репортажей на ее англоязычном телеканале подверг критике то, как Украина обходилась с крымскими татарами перед тем, как российская аннексия «спасла» их.
Однако, как и в случае с концертом в Пальмире, музыка Джамалы превратилась в инструмент передачи политического сообщения — сообщения о репрессиях и несправедливости. Ее песня смогла передать это сообщение за пределы узких миров политиков, ученых и активистов — сотням миллионов людей в Европе и по всему миру. Победа на Евровидении снова вернула крымских татар на карту, а Россию — на скамью подсудимых.
Роберт Сили — научный сотрудник программы «Изменчивый характер войны» Оксфордского университета. Он специализируется на изучении различных видов нетрадиционных конфликтов.
