На Евровидении все самое интересное происходит, как правило, не «до», не «во время», а «после». После отборов, ротаций, промотуров, сомнений и, непосредственно, выступлений. Включая финальную песню на «бис». В таком «после», наблюдаемом нами уже неделю без передышки, — какой-то гипнотический спортивно-геополитический азарт и массовая международная игра-истерия. С учетом прежних ставок, заранее определенных фаворитов, тайных раскладов и (как утверждают) «масонских» заговоров. Население разных стран по поводу Евровидения по-прежнему — массово — постит, оспаривает, оправдывает, возносит, уничижает. Песню-победитель отдельные следопыты «уличают» (как осетрину) в якобы не первой свежести, что совершенно не соответствует действительности. А саму певицу-победительницу, замечательную Джамалу, без ее ведома тут же, не медля, используют как «товарный бренд» для разного рода промышленной продукции…
И только люди непосвященные (давно отставшие от поезда) даже в 2016-м норовят переспросить: этот международный музыкальный конкурс больше политика или же исключительно нежное кристальное творчество? Ответ известен давно. И второе, и первое. И музыка, и геополитика (как и было задумано специальными креаторами еще в эмбриональный период Евровидения). Музыка, как отражение художественно-геополитических симпатий-умонастроений Европы. И политика, как лихой козырь в международной высокорейтинговой музыкальной игре (специальная приправа, обостряющая вкус и массовые чувства).
Это, конечно, не конкурс социалистической политической песни типа допотопной «Красной Гвоздики», где все расклады предъявлялись сразу и безоговорочно. Но (напомню) уважаемая Турция категорически отказалась от участия в Евровидении — по сугубо политическим мотивам. Подобный громкий отказ мало что изменил в самой парадигме Евровидения. И разные страны по-прежнему играют в ту же игру — осознанно и осмысленно. Прекрасно понимая, как понимаем и мы, что первое (политика) без второго (массовая музыкальная индустрия) давно невозможно. Тем более, когда речь о телевизионной площадке, предполагающей максимальный охват международной аудитории.
То есть, по существу, Евровидение — давно устоявшийся отформатированный музыкальный репертуарный передвижной Театр военных действий. И действует оный по своим правилам очень успешно. Ибо (как многие заметили и у нас в том числе), прежний снисходительный тон по отношению к Евроконкурсу (о чем здесь говорить — «попса голимая!») сам собою исчез, испарился. С недавних пор в образном представлении и широких слоев, и узкой прослойки, Евровидение — настоящая «война» на международной арене. И без победы лучше не возвращаться. В некотором смысле, певица Джамала, отхватив в Стокгольме победный для Украины евротрофей-2016 за композицию «1944», и вернулась с… «войны». Музыкальной, информационной, пропагандистской, постсоветской, политНекорректной.
В мирном Стокгольме, где, казалось бы, соседствуют только шведские семьи, образовалась подлинно милитаристская поп-картинка. Шведская «стенка на стенку». Борьба за лидерство — между Украиной и РФ — обрела в глазах миллионов сто тысяч оттенков, окрашенных горечью текущих дней нашей жизни. В том числе и по этой причине — и именно в этой победе Джамалы — нескрываемая «радость со слезами на глазах». Конечно, здесь массовые слезы эйфории и катарсиса. Очищения после громкой творческой и медийной международной победы, которая просто необходима Украине после разного рода и ряда поражений…
Относительно песни-победительницы, право, уже просто некуда вставлять свои пять копеек. Единственное дополнение: композиция «1944» — никакая не «политика» (во всяком случае, не в тексте), а чистой слезы медитативная лирика. Жанровая ее особенность — песня-плач. В нашей песенной культуре существует отдельный пласт фольклора, хранящий подобные «пісні-голосіння». И в этом смысле песня-плач, виртуозно и эмоционально исполненная Джамалой в Стокгольме, стала подлинно качественным контрастом устоявшемуся контенту Евровидения. Там бывало всякое — поп, фрик, рок, ун-ца-ца. Даже молитва (однажды). А вот плач (как жанр и человеческое откровение) — искренний, отрешенный, почвенный, какой-то шаманский, пожалуй, впервые на сцене европейского песенного театра военных действий.
И в этом (в том числе) — залог победы. И сама артистка (никто ведь не возразит) выглядела в том театре как гора Джомолунгма на фоне карликовых берез. Однако вернусь к тому что «после». Уже после победы. Если массовая эйфория в связи с победой ощутима и объяснима, особой эйфории в Кабмине, похоже, нет. Осторожные реплики Минфина о необходимости миллиарда гривен (на проведение Евроконкурса на Украине) — на уровне реплик. Тем не менее, за ними — явные симптомы правительственной головной боли — как? за что? а где их взять? а хватит ли? Пока только симптомы. Но промедление в решении этих вопросов — не просто «головокружение», а «смерти подобно». В трудном контексте — войны, кризиса, коррупции — реализация проекта «Евровидение-2017» как испытание на прочность и тест на выносливость. Не только в финансовом плане. Поэтому все текущие пиар-комбинации (наши «города-герои» уже вступили в медийное соревнование за право проведения…) вызывают не изумление, а возмущение даже. Возмущение — непониманием технологической сложности проекта и пагубным желанием пропиариться на достойной победе талантливого человека…
Действительно, как оказалось, эта победа на Украине выгодна всем. Почти всем. (За исключением, пожалуй, Минфина, который пока в раздумьях). Победа на Евровидении выгодна высшей политической власти как демонстрация мускулов: «мы сделали этих». Выгодна и обывателю, уставшему от упаднических настроений тарифного террора и прочих ненастий, а тут все-таки оптимистический моральный стимул. Выгодна победа и украинскому шоу-бизнесу, в котором изменятся прежние расклады и утвердятся новые герои. Особая выгода столичному Дворцу спорта (скорее всего, там все и произойдет), который (спустя десять лет после выступления «Гринджолов») снова почистят, помоют и подрихтуют. Особая выгода Киеву — туризм, отремонтированные дороги, заполненные гостиницы… Большие выгоды и НТКУ, которая на целый год ощутит себя «главной» и (возможно) укрепится материально. Не без выгоды и РФ — неиссякающий информационный повод, подпитывающий пропагандистскую машину вне зависимости от реалий. Будет ли от всего этого какая-то выгода искусству? Искусству песни, в частности. Узнаем ровно через год. Если не будем медлить.
