Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Свобода слова в России находится под угрозой, но политическое искусство процветает. Корреспондент Dagens Nyheter побеседовала с Марией Алехиной, одной из участниц Pussy Riot, ставших известными на весь мир, когда их приговорили к тюремному заключению за панк-концерт в церкви. «В тюрьме мне очень пригодилось мое знание законов», — говорит Алехина.
Мария Алехина ждет меня у входа в «Винзавод». Ее волосы обесцвечены перекисью водорода, на ней длинное черное платье, жакет из искусственного меха, ажурные чулки и туфли на платформе.
«Винзавод» — старый промышленный район конца XIX века на востоке Москвы. Сегодня это центр современного искусства. Там собираются художники, владельцы галерей, журналисты, а также там бывает Pussy Riot, самый известный творческий коллектив России. Четыре года назад о нем говорили по всему миру после панк-концерта в крупнейшем храме Москвы. Двух участниц коллектива, Марию Алехину и Надежду Толоконникову, приговорили к двум годам тюремного заключения за так называемое хулиганство.
Пока Алехина была за решеткой, в России ей дали прозвище «ангел» из-за ее светлых вьющихся волос. Как и ее товарищи, эта студентка, изучающая журналистику и литературу, прославилась начитанностью, остроумием и готовностью защищать свою точку зрения в суде.
«В тюрьме мне очень пригодилось мое знание законов. Начальники российских тюрем полагают, что закона не существует, но я подала в суд в связи с тем, что заключенных заставляли работать двенадцать-четырнадцать часов в день, и им пришлось сократить трудовые часы. Восьмерых человек из тюремного руководства уволили. Но проблема в том, что заключенные и сами не верят в существование закона, в особенности в женских тюрьмах», — говорит Алехина.
Алехину и Толоконникову помиловали в декабре 2013 года в преддверии Олимпийских Игр в Сочи. Но Алехина по-прежнему ходит в зал суда как к себе домой. Вместе с Толоконниковой и еще десятком активистов она запустила проект «Медиазона» — веб-сайт, на котором публикуются репортажи о политических процессах и об условиях содержания заключенных в российских тюрьмах (слово «зона» в России часто используется для обозначения тюрьмы). Сейчас Алехина почти все свое время проводит в суде, где она следит за процессом по делу Петра Павленского, русского художника-акциониста, который в знак протеста против тюремного приговора Pussy Riot зашил себе рот.
«Когда нам вынесли приговор, мы стали героинями. Нашей задачей было показать, что можно подняться против власти и заявить: „я не боюсь“. В тюрьме мы с Надей продолжали бороться за лучшие условия, мы пытались сделать так, чтобы общество осознало, как в действительности обращаются с заключенными, показать, что их используют как рабскую рабочую силу и так далее. Теперь Петр пошел еще дальше — он превратил судебный процесс в политическое искусство. Он демонстрирует, что можно оставаться художником во всем, что искусство — это процесс, которым он управляет, и поэтому он стоит выше тех, кто держит его в заключении», — рассуждает Алехина.
Искусство Петра Павленского часто строится на использовании собственного тела. Он отрезал себе мочку уха, заворачивался в колючую проволоку и прибивал мошонку гвоздем к брусчатке на Красной площади. Сейчас его судят за вандализм, после того как он поджег дверь здания службы госбезопасности ФСБ на Лубянке.
«Крайне важно, чтобы Петру не приходилось оставаться в суде в одиночестве, чтобы мы всегда были с ним. Общественная огласка — вот его главная гарантия безопасности в тюрьме», — поясняет Алехина.
Она это точно знает. Пять месяцев из полутора лет в тюрьме она провела в одиночной камере, поскольку руководство женской тюрьмы Березники в Пермском крае, куда ее отправили, не могло поручиться за ее безопасность.
«В отличие от Петра, меня никогда не били. Я женщина, так что у тюремных начальников были другие методы, чтобы призвать меня к послушанию и гибкости. Прочим заключенным запрещалось со мной общаться. Нельзя было ни поговорить, ни покурить. Это было психологическое давление, типичное для женских тюрем, где одни заключенные сотрудничают с начальством, чтобы контролировать других», — рассказывает Алехина, которая пыталась организовать в тюрьме литературный кружок или киноклуб, но потерпела неудачу.
«В женских тюрьмах не бывает голодовок или протестов, и это доказательство того, насколько патриархально наше общество. Многие женщины просто отказываются признавать, что они в тюрьме. Они пытаются убедить себя, что все нормально, так что они готовы на все. Извините, мне надо покурить. Сделаем паузу?»
Мы продолжаем беседу за дверями офиса. Алехина с наслаждением затягивается, прислонившись к кирпичной стене. От постоянного курения в ее голосе появляется хрипота, когда она смеется.
«В тюрьме была потрясающая цензура. Мои друзья посылали мне газеты, и их доставляли изрезанными. К примеру, фотографию Шарлотт Генсбур в окружении двух негров вырезали ножницами.
Ты не боялась тюремной жизни? В российских тюрьмах самая высокая смертность в Европе.
«Нет. Человек растет как личность, когда сталкивается с тяжелыми и страшными вещами. Я просидела пять месяцев в одиночной камере, где казалось, что больше нет никакой России, ничего больше нет. Была только я. Тогда мне стало ясно, что в любой ситуации есть выбор. И если я выбрала не бояться, сидя в одиночке, то и любой другой человек в этой стране тоже способен не бояться».
После освобождения Алехина и Толоконникова занялись своими собственными проектами. Толоконникова недавно выпустила видео о федеральном прокуроре России Юрии Чайке. Сейчас она участвует в кампании в поддержку Берни Сандерса в США. Алехина работает в «Медиазоне». Екатерина Самуцевич — ее оправдали, поскольку она опоздала на концерт в церкви, хотя против нее тоже выдвигалось обвинение — занимается своими художественными проектами.
Звонит телефон. Алехина отвечает, но ничего не слышно, и ей приходится перезвонить. Она заканчивает разговор и раздраженно мотает головой.
«Что, нельзя прослушивать мой телефон беззвучно? У меня все время куча помех на линии из-за их аппаратов».
Прослушка для нее — само собой разумеющееся дело, ее это не слишком беспокоит.
Наше время заканчивается, Алехиной пора ехать забирать девятилетнего сына от бабушки. Хочу задать ей последний вопрос: что именно произошло с Pussy Riot?
Алехина считает, что это неправильная формулировка.
«Сначала мы были панк-группой. Потом мы попали в суд и сняли наши маски. Теперь мы занимаемся другими вещами. Pussy Riot — это не я или Надя. Pussy Riot — это каждый, кто у российских посольств протестовал против наших приговоров. Pussy Riot — это все, кто пел наши песни. Pussy Riot — это наш проект „Медиазона“. Pussy Riot — это каждый, кто идет против норм».
Факты о Pussy Riot
Pussy Riot — российский женский творческий коллектив. Изначально он состоял из десятка участниц и занимался вопросами феминизма.
Коллектив снимал видеоклипы, критикующие режим Путина, гомофобию и патриархальное общество. Все участницы выступали в разноцветных масках.
В 2012 году Pussy Riot сыграли так называемый панк-концерт в Храме Христа Спасителя. На концерте они молили Богородицу о том, чтобы она прогнала Путина. Через несколько недель три участницы коллектива были арестованы — Мария Алехина, Надежда Толоконникова и Екатерина Самуцевич.
Самуцевич оправдали, поскольку она опоздала на концерт.
Алехину и Толоконникову приговорили к двум годам тюрьмы. После двадцати одного месяца тюремного заключения их помиловали в декабре 2013 года.
Сегодня Мария Алехина ведет веб-сайт «Медиазона», который публикует данные о политических процессах. Надежда Толоконникова участвует в кампании Берни Сандерса в США.
