У премьер-министра Черногории Мило Джукановича была насыщенная неделя. Ушел в отставку спикер парламента, а премьер собрал в своем кабинете группу оппозиционных политиков, чтобы сформировать переходное правительство, которое будет работать до октябрьских всеобщих выборов, на которых Джуканович снова намерен победить и получить восьмой премьерский срок. А в четверг он подписал протокол о вступлении Черногории в НАТО.
На этой неделе в Подгорице он отпразднует 10-ю годовщину независимости от Сербии, хотя 623 тысяч жителей Черногории с большим скепсисом относятся к отходу от Белграда и к членству в военном альянсе, чьи самолеты бомбили их всего 16 лет назад.
В своем стремлении вырвать Черногорию из сферы влияния Москвы НАТО приукрашивает то обстоятельство, что 54-летний руководитель Демократической партии социалистов Джуканович дольше всех со времен краха коммунизма руководит своей страной среди восточноевропейских и центральноевропейских лидеров. Джуканович умело воспользовался тем, что Запад встревожен попытками России укрепить свои традиционные балканские альянсы в Сербии и Черногории.
Решив в 2014 году развернуться в направлении Запада и сделав ставку на членство в НАТО и Евросоюзе, Джуканович рискнул лишиться российских денег от туризма, торговли и вложений в недвижимость. В том году он поддержал в ООН санкции против России из-за событий на Украине и отправился в Вашингтон, где попросил вице-президента Джо Байдена потребовать от НАТО дальнейшего продвижения на восток в ответ на украинский кризис. В декабре прошлого года, после 10 лет лоббирования и вопреки недовольству Москвы он получил приглашение вступить в западный альянс.
POLITICO: Подписание договора с НАТО совпадает с 10-й годовщиной независимости. Что все это значит для вас?
Джуканович: Это признание того, что Черногория сделала мудрый геополитический выбор. А что касается наших страхов перед гневом Москвы, то мы не скрываем своих устремлений ни от наших соседей, ни от нашей традиционной союзницы России. Еще до провозглашения независимости мы четко заявили, что хотим сами определять свое будущее, и что наше будущее в НАТО и ЕС. Мы понимаем, что Россия это важный игрок на мировой арене. Мы также понимаем, что Москва болезненно относится к расширению НАТО. Отношения между США и Россией, и ЕС и Россией сегодня чрезвычайно напряженные, и вступление Черногории происходит в очень болезненный, а для кого-то в очень неудачный момент. Но мы полны решимости работать плечом к плечу с нашими партнерами по НАТО, в хорошие времена и в плохие.
— Что может НАТО сделать для вас, и что можете вы сделать для НАТО?
НАТО завершила создание линии (обороны) в северной части Средиземноморья. Она также принесла в наш регион свою систему ценностей. Видимо, члены альянса поняли, что пока страны на западе Балкан будут болтаться между Востоком и Западом, в Европе не будет безопасности и стабильности. Мы видели это в 1990-е годы. Когда Европа прекратила обращать внимание на бывшую Югославию, мы погрязли в войнах, превратившихся в этнические чистки. Почему? Уровень экономического и демократического развития в регионе таков, что он не допускает развития политической гибкости и расцвета культурного многообразия.
Каков ответ? Ответ в развитии. А на каком уровне возможно такое развитие? На уровне, где перспектива вступления в ЕС и НАТО становится для стран вполне реальной целью. Не держите нас в прошлом. Не навязывайте нам старые шаблоны, потому что последствия этого окажутся болезненными для Европы. Когда на западе Балкан возникают проблемы, Европа вынуждена направлять туда деньги, причем деньги немалые. Она подвергает опасности жизни своих солдат наряду с американскими. Я считаю, что интеграция это синоним стабильности на западе Балкан. Мне кажется, в НАТО это поняли и открыли двери.
— А может, это в большей степени сигнал Москве?
Как я уже говорил, Россия это важный игрок на мировой арене. Стремление продвигать свои интересы за пределами собственных границ вполне естественно, особенно в тех областях, где у нее есть давние союзники. Но то же самое можно сказать и про НАТО. У альянса тоже есть свои интересы, есть своя система ценностей, есть стремление продвигать их в разных районах мира, где он пока не добился успеха.
— Получается, что принимая в свой состав Черногорию, НАТО предотвращает развал на манер Македонии?
Мы очень обеспокоены ситуацией в Македонии. Из-за нее весь регион подвергается большой опасности. Босния парализована в экономическом, политическом и социальном плане. Сербия и Косово, что ж, они ведут переговоры, но они пока только на начальном этапе и пройдет много времени, прежде чем между ними сформируются отношения. С момента заключения Дейтонских мирных соглашений прошло 20 лет. Много времени потеряно, причем потеряно напрасно, вопросы остаются без ответов, а горячие точки могут вспыхнуть вновь. На Балканах от искры всегда разгорается пламя. Для стабильности региона очень важно то, что мы помогаем Боснии стать дееспособным государством, что Белград и Приштина продолжают диалог, что мы снимает преграды на пути вступления Македонии в ЕС и НАТО.
— Как вы будете успокаивать разгневанную Россию и искать баланс стратегических и экономических интересов?
Не думаю, что российские инвестиции могут стать серьезным мотивом для негативного отношения к нам со стороны Москвы. Россия не хочет нацеливаться на нас напрямую. Она просто хочет быть услышанной, хочет заявить, как она недовольна дальнейшим расширением НАТО. Когда-то у России было больше инвестиций, чем сейчас. Особенно ценные были в алюминиевой отрасли, но это соглашение не состоялось, и сегодня российский инвестор и государство Черногория пытаются найти выход при международном посредничестве. Мы надеемся на скорейшее урегулирование. Я бы сказал, что у России как у государства в Черногории нет серьезных экономических инвестиций. Многие российские граждане владеют недвижимостью на побережье, где они проводят отпуска, но не более того.
— Ушло 10 лет на то, чтобы убедить НАТО принять вас. Сколько времени вам понадобится, чтобы убедить жителей Черногории в правильности сделанного выбора?
Оппозиция по отношению к НАТО на протяжении всей истории существовала во всех странах бывшей Югославии. В нашей истории было много войн, и у большинства из них существовали благородные причины — борьба за свободу, за независимость. Но как и для других стран западных Балкан, история для Черногории это тяжелое бремя. Эти войны отбрасывали нас назад, но не вели вперед. Они отвлекали нас от пути прогресса. Сегодня у Черногории процветающая экономика. Последние 10 лет темпы ее роста составляют в среднем 3,2% в год. В основном это вызвано ростом прямых иностранных инвестиций, составляющих 19% от нашего ВВП.
Но что это говорит о нас, когда я отмечаю, что мы преуспеваем с 6 000 евро ВВП на душу населения, в то время как в Европе он составляет 28 000 евро? Что все западнобалканские страны отстали на десятилетия, и что они отчаянно нуждаются в резком развороте. Вступая в НАТО, мы как раз и совершаем такой разворот. Мы хотим поднять уровень жизни и догнать Европу, к которой мы принадлежим географически и в культурном плане. Но это непросто.
В Черногории и на всех Балканах идет сражение между прошлым и будущим. Между теми, кто хочет удержать Черногорию и другие западнобалканские страны в старой матрице, хотя она опустила нас на самое дно Европы. Важно знать, что люди, ратующие за НАТО, не хотят войны и не выступают против России. Они за новую систему ценностей, за рыночную экономику, за демократию и власть закона. Некоторые страны региона остановились на перепутье, споря, куда повернуть — на Восток или на Запад. Из-за такой раздвоенности Россия и США начинают проявлять активность в этом регионе, что хорошо. Мы свое решение приняли и не отойдем от него.
— Разве у России и Сербии нет мощного инструмента в лице православной церкви, которая выступает против НАТО и ЕС?
Это верно. В политических оппозиционных партиях, в сообществе неправительственных организаций, в некоторых СМИ есть анти-натовские силы. Но главной опорой оппозиции НАТО в Черногории является Сербская православная церковь. Она выступала резко против нашей независимости. Она беззастенчиво утверждает, что Черногория сама не выживет, потому что слишком мала, а поэтому ей надо сохранять брак с Сербией и действовать в российских интересах. Это поразительно, что церковь выступает против государства столь открыто и безжалостно.
К сожалению, такова наша действительность. Это та цена, которую Черногория платит со времен трагического окончания Первой мировой войны, когда наша территория была аннексирована Сербией, а Черногорская православная церковь была распущена. С тех пор Сербская православная церковь ведет войну против независимого черногорского государства и продолжает это делать, хотя граждане давно уже сделали свой выбор. Поражает то, что церковь упорствует, хотя сербское правительство отказалось от своей прежней позиции. Прежде сербские государственные институты активно поддерживали партии, выступавшие против Черногории. Сегодня я могу сказать, что под руководством Александра Вучича эта поддержка ослабла. Сербия сосредоточилась на собственном будущем в составе ЕС, работая над улучшением отношений с соседями, в том числе, с Черногорией. Это нас воодушевляет. Но нас беспокоит то, что Сербская православная церковь действует так, будто ей лучше все известно, и пытается повернуть стратегические интересы в другом направлении.
— Вы упомянули 1990-е и то, как изменились обстоятельства. Но вы остались у власти. Как лидер прошлого, можете ли вы вести страну в будущее?
Действительно, последние 25 лет я занимаю самые важные государственные посты в Черногории. В основном я работал премьер-министром, но пять лет находился на президентском посту. Я дважды добровольно уходил из политики, в 2006 и 2010 годах. Но возникла необходимость в моем возвращении. Дважды. Для меня это тоже долгий период занятий политикой. У меня были разные планы в жизни, и они определенно могли сделать ее проще и комфортнее. Но я взял на себя эту обязанность, когда Югославия распадалась на части. Мне пришлось решать эту проблему. Затем позднее мне пришлось поднимать страну на борьбу за независимость. Теперь я завершаю процесс перехода страны к евроатлантической интеграции. Каковы мои планы на будущее? В данный момент я думаю об октябрьских выборах с твердым намерением победить.
Интервью было отредактировано для ясности.
