Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Начавшаяся еще прошлой осенью борьба за отставку президента Бразилии Дилмы Русеф успешно завершилась, но кризис от этого не закончился. Бразильцев слабо успокоило то, что коррумпированное правительство было отправлено в отставку не менее коррумпированной оппозицией. Вице-президент Мишел Темер стал и. о. президента Бразилии, но никто не возьмется предсказывать, сколько он там продержится.
В Бразилии нет настоящих политических партий с внятной идеологией и программой. Это просто группировки политиков, консолидирующихся вокруг одного из региональных лидеров с единственной целью — выбить деньги для региона из центрального бюджета. Когда деньги в прежних объемах закончились, они отдали свои голоса за импичмент.
«Импичмент импичмента импичментов», — шутят бразильцы. Начавшаяся еще прошлой осенью борьба за отставку президента Бразилии Дилмы Русеф успешно завершилась, но кризис от этого не закончился. Бразильцев слабо успокоило то, что коррумпированное правительство было отправлено в отставку не менее коррумпированной оппозицией. Вице-президент Мишел Темер стал и. о. президента Бразилии, но никто не возьмется предсказывать, сколько он там продержится. Потому что Темер тоже один из фигурантов крупнейшего в истории страны коррупционного скандала «Автомойка», а рейтинг нового главы государства сегодня составляет всего 8%. К тому же впереди у него непростое испытание летней Олимпиадой в Рио.
Президентский отсчет
Если Дилму признают виновной в нарушениях налогового законодательства и использовании средств госбанков для покрытия дефицита бюджета, Мишел Темер останется во главе Бразилии до следующих выборов в октябре 2018 года. Семидесятипятилетний Темер всегда был серой мышью в правительстве Дилмы Русеф. В международных кругах он практически неизвестен. Восьмой по счету сын в семье иммигрантов из Ливана, Темер всю жизнь проработал юристом.
Союз Темера и Дилмы Русеф начался в 2010 году. На тот момент Темер был лидером Социал-демократической партии Бразилии — партии-хамелеона, которая за 30 лет, прошедшие после диктатуры, умудрилась сотрудничать со всеми без исключения правительствами, как правыми, так и левыми. После победы Дилмы Темер был назначен вице-президентом. Отношения между ним и Дилмой не были гладкими, что, впрочем, не помешало им снова выступать в одной команде на выборах 2014 года.
Однако в 2015 году, в самый разгар кастрюльных бунтов и уличных шествий с требованиями отставки правительства, Темер начал осторожно высказываться не в пользу Дилмы. Официальный политический развод произошел в конце марта, когда Темер объявил о разрыве с коалицией Дилмы и Партией трудящихся. Незадолго до импичмента он выпустил собственный сборник стихов. Бразильцы шутят, что один из сонетов Темер должен был посвятить своей бывшей начальнице, которую хладнокровно предал. «Я сел на твой корабль, который плыл без маршрута. Я и ты. Ты, потому что не знала, куда хочешь плыть. Я, потому что много раз знал, куда надо плыть, но так никуда и не приплыл».
Вообще, Мишел Темер — политик прагматичный, угадывающий настроения улицы и точно знающий, что и когда говорить. Все месяцы подготовки к импичменту Темер панибратствовал с оппозиционными правыми силами, одновременно обещая сохранить программу социальной помощи «Семейный кошелек» — секрет популярности Партии трудящихся последних лет.
О нашумевшем «бразильском чуде» — тридцатимиллионном среднем классе, возникшем благодаря высоким ценам на сырье и торговле с Китаем, а также об исчезновении Бразилии с карты голода ФАО, которое связывают с соцпрограммой «Семейный кошелек», уже стали говорить в прошедшем времени. За последние полтора года средний класс сильно деградировал, его покупательная способность заметно снизилась. Популистский «Семейный кошелек» выглядит жалко и уже давно не панацея от нищеты при инфляции 10% и безработице 12%. Даже бразильские левые говорят, что пришло время отказаться от такой социальной политики. Сегодня и правящая Партия трудящихся, и оппозиция открыто признают, что в создавшейся ситуации снижение уровня жизни бразильцев неизбежно.
Олимпийская угроза
К экономическим и внутриполитическим проблемам в ближайшее время грозит добавиться еще и крах международной репутации страны. В конце апреля, прямо во время церемонии зажжения олимпийского огня в Афинах, рухнула в море построенная специально к Играм велосипедная дорожка Тим-Май — она проходила вдоль живописного побережья Рио-де-Жанейро. Три человека погибли, пятеро получили серьезные ранения. Участок длиной 50 метров, закрепленный на скалах на высоте 10 метров, не выдержал удара волны.
Мэр Рио Эдуарду Паэс, друг и соратник и. о. президента Темера по Социал-демократической партии, срочно вылетел из Греции в Рио, пообещав наказать ответственных. Впрочем, общественность это не успокоило. Как могли инженеры не предвидеть последствий ударов волн?
Подобные трагедии со смертельным исходом на строящихся олимпийских объектах в Рио происходят почти ежемесячно. Их главная причина в так называемом режиме дифференцированных контрактов (RDC). Его ввели в 2011 году под предлогом упрощения бюрократической волокиты в строительстве объектов к мундиалю-2014 и Олимпиаде-2016. Этот хитрый механизм дает право строительным компаниям предоставлять государственным инстанциям только самый общий проект объектов, без какой-либо конкретной сметы.
Вместо того чтобы точно обговорить сроки, материалы и стоимость строительства объекта, компаниям достаточно иметь сырой предварительный проект. Режим облегчает откаты и перерасходы, плодит коррупцию, растранжиривание госсредств и откровенную халтуру. Например, первоначальный бюджет строительства рухнувшей велодорожки составлял 35 млн реалов ($10 млн), но к завершению вырос на 30%, до 45 млн реалов.
В Рио ни для кого не секрет, что построившая дорожку компания Concremat принадлежит родственникам мэра Эдуардо Паэса — друга нового президента. Общая стоимость контрактов этой строительной компании выросла в 18 раз с тех пор, как Паэс стал мэром Рио. За период с 2000 по 2008 год компания заключила 15 контрактов на общую сумму 24 млн реалов ($6,5 млн). После избрания Паэса мэром Concremat стремительно заключила 54 контракта на строительство олимпийских объектов, включая олимпийский парк Барра, общей стоимостью 451,6 млн реалов.
Правда, бразильцы традиционно не унывают и не зацикливаются на недостроенных к Олимпиаде объектах. За пару месяцев до начала Игр они делают ставку на собственную культуру праздника, знаменитое бразильское гостеприимство и девальвированный на 40% реал, превративший довольно дорогую для путешествий страну в доступное туристическое направление. Впрочем, МОК не разделяет бразильской беззаботности и ставит под сомнение смелое решение о проведении Олимпиады в Рио.
После импичмента у МОК с Бразилией добавилась еще одна проблема: менее чем за 90 дней до открытия Игр комитет не знает, с кем ему придется работать на Олимпиаде, кто будет отвечать с бразильской стороны.
МОК начинал сотрудничество в Бразилии с Джорджем Хилтоном, экс министром спорта из Республиканской партии социального порядка. Но в конце марта Хилтон ушел с должности из-за решения партии поддержать импичмент Дилмы. Министром был назначен Рикардо Лейсер из Коммунистической партии Бразилии, прославившийся своим заявлением, что в Бразилии просто не существует факторов, способных помешать проведению Игр. Вместе с импичментом Дилмы Лейсер тоже потерял место.
Теперь МОК будет вынужден работать с новой командой очередного министра спорта, которого в ближайшее время назначит правительство Темера. Впрочем, нет гарантии, что и этот новый министр дотянет до открытия Олимпиады: и Темер, и многие его однопартийцы тоже перечислены среди обвиняемых в расследовании «Автомойки».
Союз князей
Пока и США, и страны Латинской Америки воздерживаются от комментариев по поводу политического кризиса в Бразилии. Разве что радикальные левые правительства «боливарианской оси» — Венесуэлы и Боливии, в открытую называют импичмент Дилмы «антидемократическим государственным переворотом». Остальные стараются высказываться нейтрально, так как понимают, что цены на сырье упали для всей Латинской Америки и у них в стране вполне может повториться примерно то же самое.
Почему же именно Бразилия оказалась первой в этом ряду, обогнав даже Венесуэлу? Бразилия до сих пор остается своего рода империей с сильным центральным правительством, которое на протяжении всей истории страны контролировало выплаты из центрального бюджета олигархам-феодалам на местах. Сегодня исполнительная власть распоряжается 70% всех национальных налогов, из-за чего региональная политика в основном сводится к борьбе за федеральные деньги между главами штатов и мэрий. В нулевые, когда средства в бюджете имелись, региональные лидеры оказывали всяческую поддержку Дилме Русеф. Но цены на сырьевых рынках пошли вниз, поступления в госбюджет сократились, а чиновники на местах продолжали требовать прежних объемов финансирования из центра. Стратегической ошибкой дуэта Лула — Дилма было сохранение подобной системы финансирования из бюджета.
В Бразилии нет региональных национализмов, ни каких-либо предпосылок для этого, типа лингвистического разнообразия. Тем не менее местные власти обладают огромными полномочиями, и между ними идет постоянная борьба за распределение государственных средств. В отличие от испанских колоний бразильские штаты не превратились в отдельные страны, Бразилия смогла сохранить территориальную целостность благодаря финансовым договоренностям с местными олигархами. Сейчас, когда в госбюджете перестало хватать денег на эти договоренности, депутаты и сенаторы, представляющие региональные элиты, отдали свои голоса за импичмент.
Региональные олигархи толкают своих людей в Палату депутатов и Сенат в основном с одной целью — выбить денег для своего региона. В Бразилии нет настоящих политических партий с внятной идеологией и программой. Это просто группировки политиков, консолидирующихся вокруг одного из региональных лидеров, типа Жозе Сарни, который уже 50 лет контролирует штат Мараньяо, как средневековый феодал. Даже самые крупные и старые партии, например Социал-демократическую, в Бразилии называют союзом местечковых князьков.
Такая система еще могла работать, пока доходы от сырьевого экспорта росли, но когда сырьевые цены стали падать, начались неизбежные трудности. Ведь первые массовые протесты в Бразилии прошли еще в 2013 году, и с тех пор властям так и не удалось стабилизировать ситуацию. И импичмент тут тоже вряд ли поможет — главная проблема в том, что бразильцы протестуют против всей государственной системы, и пока в стране не видно политической силы, которая могла бы превратить это недовольство во что-то конструктивное.
Если Дилму признают виновной в нарушениях налогового законодательства и использовании средств госбанков для покрытия дефицита бюджета, Мишел Темер останется во главе Бразилии до следующих выборов в октябре 2018 года. Семидесятипятилетний Темер всегда был серой мышью в правительстве Дилмы Русеф. В международных кругах он практически неизвестен. Восьмой по счету сын в семье иммигрантов из Ливана, Темер всю жизнь проработал юристом.
Союз Темера и Дилмы Русеф начался в 2010 году. На тот момент Темер был лидером Социал-демократической партии Бразилии — партии-хамелеона, которая за 30 лет, прошедшие после диктатуры, умудрилась сотрудничать со всеми без исключения правительствами, как правыми, так и левыми. После победы Дилмы Темер был назначен вице-президентом. Отношения между ним и Дилмой не были гладкими, что, впрочем, не помешало им снова выступать в одной команде на выборах 2014 года.
Однако в 2015 году, в самый разгар кастрюльных бунтов и уличных шествий с требованиями отставки правительства, Темер начал осторожно высказываться не в пользу Дилмы. Официальный политический развод произошел в конце марта, когда Темер объявил о разрыве с коалицией Дилмы и Партией трудящихся. Незадолго до импичмента он выпустил собственный сборник стихов. Бразильцы шутят, что один из сонетов Темер должен был посвятить своей бывшей начальнице, которую хладнокровно предал. «Я сел на твой корабль, который плыл без маршрута. Я и ты. Ты, потому что не знала, куда хочешь плыть. Я, потому что много раз знал, куда надо плыть, но так никуда и не приплыл».
Вообще, Мишел Темер — политик прагматичный, угадывающий настроения улицы и точно знающий, что и когда говорить. Все месяцы подготовки к импичменту Темер панибратствовал с оппозиционными правыми силами, одновременно обещая сохранить программу социальной помощи «Семейный кошелек» — секрет популярности Партии трудящихся последних лет.
О нашумевшем «бразильском чуде» — тридцатимиллионном среднем классе, возникшем благодаря высоким ценам на сырье и торговле с Китаем, а также об исчезновении Бразилии с карты голода ФАО, которое связывают с соцпрограммой «Семейный кошелек», уже стали говорить в прошедшем времени. За последние полтора года средний класс сильно деградировал, его покупательная способность заметно снизилась. Популистский «Семейный кошелек» выглядит жалко и уже давно не панацея от нищеты при инфляции 10% и безработице 12%. Даже бразильские левые говорят, что пришло время отказаться от такой социальной политики. Сегодня и правящая Партия трудящихся, и оппозиция открыто признают, что в создавшейся ситуации снижение уровня жизни бразильцев неизбежно.
Олимпийская угроза
К экономическим и внутриполитическим проблемам в ближайшее время грозит добавиться еще и крах международной репутации страны. В конце апреля, прямо во время церемонии зажжения олимпийского огня в Афинах, рухнула в море построенная специально к Играм велосипедная дорожка Тим-Май — она проходила вдоль живописного побережья Рио-де-Жанейро. Три человека погибли, пятеро получили серьезные ранения. Участок длиной 50 метров, закрепленный на скалах на высоте 10 метров, не выдержал удара волны.
Мэр Рио Эдуарду Паэс, друг и соратник и. о. президента Темера по Социал-демократической партии, срочно вылетел из Греции в Рио, пообещав наказать ответственных. Впрочем, общественность это не успокоило. Как могли инженеры не предвидеть последствий ударов волн?
Подобные трагедии со смертельным исходом на строящихся олимпийских объектах в Рио происходят почти ежемесячно. Их главная причина в так называемом режиме дифференцированных контрактов (RDC). Его ввели в 2011 году под предлогом упрощения бюрократической волокиты в строительстве объектов к мундиалю-2014 и Олимпиаде-2016. Этот хитрый механизм дает право строительным компаниям предоставлять государственным инстанциям только самый общий проект объектов, без какой-либо конкретной сметы.
Вместо того чтобы точно обговорить сроки, материалы и стоимость строительства объекта, компаниям достаточно иметь сырой предварительный проект. Режим облегчает откаты и перерасходы, плодит коррупцию, растранжиривание госсредств и откровенную халтуру. Например, первоначальный бюджет строительства рухнувшей велодорожки составлял 35 млн реалов ($10 млн), но к завершению вырос на 30%, до 45 млн реалов.
В Рио ни для кого не секрет, что построившая дорожку компания Concremat принадлежит родственникам мэра Эдуардо Паэса — друга нового президента. Общая стоимость контрактов этой строительной компании выросла в 18 раз с тех пор, как Паэс стал мэром Рио. За период с 2000 по 2008 год компания заключила 15 контрактов на общую сумму 24 млн реалов ($6,5 млн). После избрания Паэса мэром Concremat стремительно заключила 54 контракта на строительство олимпийских объектов, включая олимпийский парк Барра, общей стоимостью 451,6 млн реалов.
Правда, бразильцы традиционно не унывают и не зацикливаются на недостроенных к Олимпиаде объектах. За пару месяцев до начала Игр они делают ставку на собственную культуру праздника, знаменитое бразильское гостеприимство и девальвированный на 40% реал, превративший довольно дорогую для путешествий страну в доступное туристическое направление. Впрочем, МОК не разделяет бразильской беззаботности и ставит под сомнение смелое решение о проведении Олимпиады в Рио.
После импичмента у МОК с Бразилией добавилась еще одна проблема: менее чем за 90 дней до открытия Игр комитет не знает, с кем ему придется работать на Олимпиаде, кто будет отвечать с бразильской стороны.
МОК начинал сотрудничество в Бразилии с Джорджем Хилтоном, экс министром спорта из Республиканской партии социального порядка. Но в конце марта Хилтон ушел с должности из-за решения партии поддержать импичмент Дилмы. Министром был назначен Рикардо Лейсер из Коммунистической партии Бразилии, прославившийся своим заявлением, что в Бразилии просто не существует факторов, способных помешать проведению Игр. Вместе с импичментом Дилмы Лейсер тоже потерял место.
Теперь МОК будет вынужден работать с новой командой очередного министра спорта, которого в ближайшее время назначит правительство Темера. Впрочем, нет гарантии, что и этот новый министр дотянет до открытия Олимпиады: и Темер, и многие его однопартийцы тоже перечислены среди обвиняемых в расследовании «Автомойки».
Союз князей
Пока и США, и страны Латинской Америки воздерживаются от комментариев по поводу политического кризиса в Бразилии. Разве что радикальные левые правительства «боливарианской оси» — Венесуэлы и Боливии, в открытую называют импичмент Дилмы «антидемократическим государственным переворотом». Остальные стараются высказываться нейтрально, так как понимают, что цены на сырье упали для всей Латинской Америки и у них в стране вполне может повториться примерно то же самое.
Почему же именно Бразилия оказалась первой в этом ряду, обогнав даже Венесуэлу? Бразилия до сих пор остается своего рода империей с сильным центральным правительством, которое на протяжении всей истории страны контролировало выплаты из центрального бюджета олигархам-феодалам на местах. Сегодня исполнительная власть распоряжается 70% всех национальных налогов, из-за чего региональная политика в основном сводится к борьбе за федеральные деньги между главами штатов и мэрий. В нулевые, когда средства в бюджете имелись, региональные лидеры оказывали всяческую поддержку Дилме Русеф. Но цены на сырьевых рынках пошли вниз, поступления в госбюджет сократились, а чиновники на местах продолжали требовать прежних объемов финансирования из центра. Стратегической ошибкой дуэта Лула — Дилма было сохранение подобной системы финансирования из бюджета.
В Бразилии нет региональных национализмов, ни каких-либо предпосылок для этого, типа лингвистического разнообразия. Тем не менее местные власти обладают огромными полномочиями, и между ними идет постоянная борьба за распределение государственных средств. В отличие от испанских колоний бразильские штаты не превратились в отдельные страны, Бразилия смогла сохранить территориальную целостность благодаря финансовым договоренностям с местными олигархами. Сейчас, когда в госбюджете перестало хватать денег на эти договоренности, депутаты и сенаторы, представляющие региональные элиты, отдали свои голоса за импичмент.
Региональные олигархи толкают своих людей в Палату депутатов и Сенат в основном с одной целью — выбить денег для своего региона. В Бразилии нет настоящих политических партий с внятной идеологией и программой. Это просто группировки политиков, консолидирующихся вокруг одного из региональных лидеров, типа Жозе Сарни, который уже 50 лет контролирует штат Мараньяо, как средневековый феодал. Даже самые крупные и старые партии, например Социал-демократическую, в Бразилии называют союзом местечковых князьков.
Такая система еще могла работать, пока доходы от сырьевого экспорта росли, но когда сырьевые цены стали падать, начались неизбежные трудности. Ведь первые массовые протесты в Бразилии прошли еще в 2013 году, и с тех пор властям так и не удалось стабилизировать ситуацию. И импичмент тут тоже вряд ли поможет — главная проблема в том, что бразильцы протестуют против всей государственной системы, и пока в стране не видно политической силы, которая могла бы превратить это недовольство во что-то конструктивное.
