Сотрудничество с Китаем дорого обойдется России

Сегодняшние российско-китайские отношения весьма гармоничны, но, как показывает история, дружба и сотрудничество легко сменяются враждебностью и вооруженными конфликтами. Граница между Россией и Китаем, простирающаяся на четыре тысячи километров, в последнее время неоднократно закреплялась в торжественных договорах, однако в Китае не утихают напоминания о том, что Внешняя Маньчжурия отошла к России лишь в 1860 году на основании «несправедливой договоренности», которую навязали слабому в то время Китаю. То и дело поднимается вопрос, не следует ли исправить эту аномалию. Например, получилось, что Россия владеет узкой территорией до самой Северной Кореи, и этот участок отделяет Китай от стратегически важного выхода к Японскому морю.

После прихода к власти Мао Цзэдуна в 1949 году дружба между двумя коммунистическими державами продлилась недолго. Сталин помог Мао в вооруженной борьбе с партией «Гоминьдан», которая была в союзе с США, однако помощь нельзя было назвать чистосердечной. Позже страны объединились против США в Корейской войне. Сталин должен был поддерживать агрессивную политику северных корейцев, в то время как Китай взял на себя военную ответственность и помогал избежать поражения, посылая на войну множество «добровольцев». Китай хотел показать, что не намерен смотреть сквозь пальцы на то, как американцы распоряжаются в соседней стране.

В результате идеологических разрывов и политики власти при преемниках Сталина Россия и Китай отдалились. Пекин не мог принять претензии «ревизионистской» Москвы на доминирующее положение в коммунистическом мире. В 1960 году Хрущев положил конец советской помощи «братскому народу», причем это касалось и сотрудничества по созданию китайской атомной бомбы. Напряжение росло, противоречия обострялись.

В 1969 году Китай поддался влиянию военной истерики. Страна почти преодолела хаос культурной революции, но ввязалась в ожесточенные приграничные стычки с Советским Союзом за обладание спорными островами на пограничной реке Уссури. Ходили слухи, что Союз намерен применить ядерное оружие или же обезвредить китайские ядерные установки в Синьцзяне путем обширных бомбардировок. Вокруг китайской столицы и в прочих крупных городах поспешно строили бомбоубежища и туннели. В настоящей бомбардировке от них было бы мало пользы, но они способствовали психологической мобилизации населения в преддверии будущей войны с «социал-империалистами». Перед лицом этой угрозы страна готовилась к полному развороту во внешней политике и к сближению с США. Китай не хотел сражаться сразу с двумя сверхдержавами, а отношения с Вашингтоном могли защитить страну от агрессии Москвы. Девиз того времени звучал как «враг моего врага — мой друг».

Оттепель в советско-китайских отношениях наступила лишь при Горбачеве, когда Советский Союз был уже на пути к краху. Москва со смешанным чувством зависти и восхищения наблюдала за быстрым переходом Китая от маниакального левого экстремизма к капитализму под управлением Коммунистической партии. Но либеральные советники Ельцина в новой России решили не брать пример с Китая. Военно-промышленный комплекс в бывшем Советском Союзе разительно отличался от экономики Китая, в которой преобладало сельское хозяйство. Пекин сделал ставку на развитие инфраструктуры, привлечение иностранных инвестиций ради быстрой индустриализации, экспорт собственной продукции, которая становилась все более высокотехнологичной. В основе российского роста лежали внутренне потребление и экспорт сырья. Россия обратилась на Запад, и отношения с Китаем отошли на второй план. Динамичный и стремительный рост китайского колосса заставил Россию почуять недоброе, особенно с учетом того, что ее приграничные регионы были мало заселены, в то время как население китайских территорий по соседству с Россией превышало население по ту сторону границы в пятнадцать раз.

При Путине Россия попыталась использовать успешного соседа, чтобы дать импульс развитию собственной экономики. Этот политический поворот стал особенно заметен во время глобального кризиса 2008-2009 годов, когда не только России пришлось тяжело, но и экономика западного мира продемонстрировала свою уязвимость. А Китай становился все сильнее. Российская агрессия на Украине вылилась в западные санкции и заморозку как политических, так и экономических отношений. Кроме того, Россию ослабило падение цен на нефть. Страна обратилась к динамично растущему соседу, и Китай быстро стал крупнейшим торговым партнером России. «Евроазиатскую альтернативу» стали представлять в радужных красках. Российские лидеры заговорили о конце гегемонии западной цивилизации, о перемещении центра глобальной политической и финансовой власти в Азию и на другие экономические площадки по всему миру и даже о возникновении нового «центра ценностей», идущего на смену западному языку монополий.

Но русские стремления заключают в себе целый ряд проблем и иллюзий. Конечно, лидеров двух недемократических стран объединяют авторитарный взгляд на общество и последовательная убежденность, что суверенитет собственного государства никто не должен подвергать сомнению. Китай способен принять российский тезис о том, что глобальное доминирование США — корень всех зол, а сотрудничество России и Китая поддерживает баланс власти. Но в Пекине есть и прагматики, которые хладнокровно рассчитывают выгоды такого равновесия. Им хорошо известно, что у Америки больше инструментов военной, экономической и политической власти.

Китай не может позволить себе потерять такого экономического партнера, как США. Торговый оборот между этими странами в 2015 году был в восемь раз больше, чем между Китаем и Россией. Тесные экономические отношения создают сильное лобби, и в нынешней ситуации главное — избегать прямой конфронтации с США. Объединение с экономически слабой Россией, которая, к тому же, подвергается нападкам всего мира и проводит авантюрную внешнюю политику, не даст Китаю никаких преимуществ. Официально Китай критикует антироссийские санкции Запада, но на практике и сам их применяет. Финансовым институтам Китая не интересны сделки с российскими банками и компаниями, которые жаждут займов. Правда, в отдаленной перспективе Китаю было бы полезно перетянуть Россию на свою сторону в будущей биполярной борьбе за власть с США.

Китай растет в центрально-азиатском регионе, где его интересы сталкиваются с интересами России, которая пока еще сохраняет политическое влияние. Но экономические ресурсы Китая намного больше. Его ВВП в четыре раза выше российского. Другими словами, баланс власти стремительно изменился и продолжает меняться. Путин дал добро колоссальному проекту Си Цзиньпина «Шелковый путь» — транспортному пути и каналу экономических инвестиций через Центральную Азию, включающему в себя часть территории России и российские железные дороги. Этот проект привязывается к выдвинутой Россией идее евроазиатского сотрудничества.

Когда отгремят фанфары саммитов о российско-китайском сотрудничестве, настанет время скучной реальности. Надежды Москвы на то, что падение курса рубля привлечет китайских инвесторов в российские деловые проекты, сойдут «на нет». Снижение цен на энергоносители лишило Россию козыря в переговорах о добыче и поставках в Китай сибирских нефти и газа. Теперь китайцы могут предпочесть русским поставщиков из стран Центральной Азии, предлагающих более низкие цены. Договор о масштабных поставках газа уже заключен, но его реализация задерживается, так что возникает риск, что проект принесет российской стороне одни лишь убытки. Санкции Запада заставляют Россию искать капиталы и технологии на китайском рынке. Тогда Пекин будет ставить условия ослабленным русским партнерам, а китайцы не славятся щедростью.

Если у России и остались козыри, то лишь в области военной техники. Прежде Москва не хотела продавать новейшие технологии, чтобы это оружие в будущем не использовали против нее. Но теперь экономика слаба, и ограничения обрели гибкость. Чем более современные самолеты и прочее оружие купят, тем лучше. Китайский оборонный бюджет уже в два раза превышает российский. В условиях обычной войны силы Китая намного превзойдут российскую армию, так что ядерное оружие остается последним средством сдерживания. Китай направляет свою военную мощь на юг и на восток, и Россия негласно поддерживает его территориальные амбиции. Страны проводят совместные учения, российское командование лирически рассуждает о «стратегическом партнерстве».

В мире фантазий было бы, вероятно, логично дать нескольким десяткам миллионов китайцев возможность под контролем российских властей переехать в восточную Сибирь и развивать регион. В Юго-восточной Азии китайская диаспора внесла немалый вклад в экономическое развитие. Для России перемещение народов — обычное дело, ведь после краха Советского Союза страна уже приняла от 15 до 20 миллионов человек. Но в действительности Россия не планирует подобных смелых проектов. Страна и так уже обеспокоена ростом численности мусульман в стране. Сейчас их 25 миллионов, и эта цифра постоянно растет. Ксенофобия в российском обществе очень распространена, и никакая власть не станет даже обдумывать настолько новаторскую миграционную политику. Впрочем, Китай тоже не заинтересован. В его северо-восточных регионах наблюдается застой, так что многие переезжают на юг, в более динамично развивающиеся провинции.

Евроазиатский проект Путина выгоден прежде всего Китаю. Экономическое сотрудничество будет развиваться на китайских условиях. Российские ресурсы и военное сотрудничество с Россией усилят стратегические позиции Китая. Во времена советского союза Китай был «младшим партнером», теперь страны поменялись ролями. Будущее России — на Западе, с которым у России много общего в культурном отношении. Только путем тесного сотрудничества с Европой Россия сможет достичь баланса в отношениях с китайской сверхдержавой.

Эрьян Бернер — бывший посол Швеции в СССР и России в 1989-1994 годах. В 1967-1971 годах он работал в шведском посольстве в Пекине.