На Ближнем Востоке разразилась беспрецедентная буря, а все карты могут очень скоро смешаться. Страшная угроза в лице «Исламского государства» представляет собой завершение цикла. На первый взгляд видны лишь одни разрушения, однако тут явно за работой механизмы истории: нерешительность США, сила шиитской оси, новые Иран и Египет, игра больших соседей… Отрывок из книги «Тайное уравнение ДАИШ» Александра Адлера.
В Иране ни для кого не секрет, что местные «ястребы» (они потерпели поражение с усилением режима Рухани), неоднократно выступали за сближение Исламской республики с египетскими «Братьями-мусульманами», которое должно было вовлечь в настоящую исламскую революцию всех их суннитских партнеров. И до появления яблока раздора в лице Сирии от рассорившихся с Израилем в 2011 году турок сыпались все новые предложения: удивительно пристрастное посредничество в пользу Ирана Ахмадинежада в начале ядерного кризиса с Западом, помощь главы турецких спецслужб Хакана Фидана в расформировании сети агентов Моссада на иранской территории и т.д.
Простая правда в том, что мы наблюдаем даже в большей степени не за идеологическим конфликтом шиитов и суннитов, а парадоксальным возвратом к борьбе, которая ведется уже на протяжении 35 лет. Речь идет о конфликте фундаменталистов, которые идут на приступ светских (или считающихся таковыми) государств мусульманского мира с конца 1970-х годов, с рационалистами и модернистами, причем их хватает как в шиитском, так и суннитском течении ислама.
В других государствах и в частности в Алжире (здесь радикальный исламизм был побежден после 10 лет гражданской войны), Ливии (генерал Хафтар при поддержке Египта дал отпор исламистским силам), Тунисе (давление в пользу светского общества исходит от довольно таки мягкого суннизма) и Египте (10 миллионов демонстрантов заставили «Братьев-мусульман» оставить власть в июне 2013 года) происходящее напоминает контрнаступление светского государства и современности. В то же время саудовский режим с XVIII века не прекращает гонения на шиитские меньшинства в Персидском заливе и у границ Йемена и все еще придерживается религиозного сектантства. Как бы то ни было, все заявления о том, что движения противников современного фундаментализма ограничиваются одним лишь Ираном, являются ни чем иным как пропагандой Эр-Рияда.
На суннитов приходится подавляющее большинство в мировом исламе, и именно они наносили самые значимые удары по силам фундаментализма с 2001 года. Светские турецкие силы не сдаются перед лицом режима Эрдогана и по-прежнему составляют основу оппозиции исламизму в стране. Тем не менее узкость мышления помешала им выработать совместную программу с либеральными курдами и умеренными мусульманами. Это позволило Эрдогану продержаться на страхе и шантаже, несмотря на потерю абсолютного большинства в парламенте в течение полугода. В Индонезии умеренные сунниты движения «Нахдатул Улама» остановили все попытки политической исламизации общества. Саудовской Аравии же сейчас приходится отойти на оборонительные позиции на фоне наступления светских рационалистических сил.
Сегодня саудовскому руководству выгодно мешать всех противников исламизма в одну кучу, хотя после событий 2013 года тут сформировалось два полюса: националистический, светский и суннитский Египет маршала ас-Сиси и шиитский Иран, который с энтузиазмом восстанавливает связи с международным сообществом. За пределами Ирана представляющая собой меньшинство шиитская диаспора на Ближнем Востоке, особенно в Ливане, находится под сильнейшим влиянием сил, которые враждебно относятся к Израилю и тесно связаны с теми группами в Тегеране, что представляют себя наследниками «старого режима» Хомейни. Единственная сложность кроется именно в этом и проистекает из позднего соперничества саудовского режима и египетских «Братьев-мусульман». Такова последняя неизвестная в уравнении революционного кризиса на Ближнем Востоке.
