Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Айдар — ультранационалистский батальон Савченко, скорее всего, был бы вне закона в любой стране ЕС. Тем не менее, история Савченко и двух офицеров ГРУ показывает, почему симпатизировать легче именно Украине. Красочное неповиновение Савченко и то, насколько энергично ее защищала вся страна — было более искренним, чем официальные отречения России и неохотное вызволение Александрова и Ерофеева.
Когда в марте российский суд приговорил Надю Савченко, пилота украинского вертолета, к 22 годам тюрьмы, она положила начало противостоянию путинскому «тоталитарному режиму», вскочив на скамью и помахав средним пальцем в адрес судьи. И она сама, и ее адвокаты, и прокурор с судьей — все отлично понимали, что она не будет отматывать срок. Она станет предметом торговли. В среду, 25 мая, именно им она и стала, одновременно завершив две сюжетных линии в болезненной, грязной истории конфликта в восточной Украине и иллюстрируя принципиальную разницу между двумя постсоветскими режимами.
Обмен заключенными в необъявленных войнах является почтенной традицией. Для шпионских спецслужб, в том числе российских, возвращение агентов — вопрос чести. Один из первых таких обменов времен Холодной войны, проведенный на мосту Глиник-Бридж в Берлине, был недавно экранизирован в фильме Стивена Спилберга «Шпионский мост». Советский союз обменивал заложников всех мастей — российских диссидентов, западных журналистов и академиков — на своих захваченных шпионов.
Даже в новой хлодной войне между Россией и Западом нет более высококлассных обменов с США или Великобританией. Теперь Россия ведет игру со своими соседями — другими постсоветскими государствами. В сентябре 2015 года в классическом «обмене на мосту» Россия обменяла эстонского сотрудника Полиции безопасности Эстона Кохвера, которого, по заявлению Эстонии, похитили на ее территории, на Алексея Дрессена, осужденного за шпионаж в пользу России в 2012 году.
Савченко сейчас 35 лет, и всю жизнь она мечтала быть солдатом. После годового обучения на журналиста, она поступила на военную службу, затем — в украинские воздушно-десантные войска, проходила стажировку с войсками ООН по поддержанию мира в Ираке. Позднее освоила пилотирование вертолета. С началом пророссийского восстания в марте 2014 года украинская армия была в разрухе, и так называемые добровольческие батальоны, состоящие по большей части из крайне-правых активистов, взяли на себя роль защитника Украины. Савченко, еще находясь при исполнении, примкнула к одному из таких отрядов.
По версии Савченко, довольно убедительно изложенной в книге, написанной ею в период заключения в России, а позже и поддержанной украинскими чиновниками, она была захвачена сепаратистами недалеко от Луганска в июне 2014, а затем вывезена в Россию. Там ее обвинили как соучастницу в убийстве двух российских государственных журналистов: согласно заявлениям российской прокуратуры, она была наводчиком для артиллерии, проводившей удары по области, где они погибли.
Заключенной она была непослушной, в суде разговаривала исключительно на украинском языке, носила футболки с украинской государственной символикой и устроила серию голодовок. В Украине она быстро прославилась как героиня, стала символом непреклонного национального духа и возможности одержать моральную победу над Россией. В ноябре 2014 года она была избрана в Верховную Раду — после того, как популистская партия внесла ее в избирательный бюллетень. Президент Петр Порошенко неоднократно способствовал ее возвращению. Именно его личный самолет доставил ее в Киев, а сам Порошенко даже установил новые обои в своем Фейсбуке, чтобы отметить ее возвращение домой. Поддержка украинскими властями сделала Савченко всемирно известной. В прошлом году Атлантический Совет наградил ее Премией Свободы.
Однако оказалось, что у России относительно Савченко были свои планы. Режим использовал группы военной разведки, чтобы разжечь конфликт в восточной Украине и скоординировать повстанческие операции: необученным, с бандитским нравом местным жителям нельзя было доверять, а витающие в облаках волонтеры-националисты, прибывающие из России, были, если это вообще возможно, еще хуже. Россия никогда не признала бы факта своего участия, а Украина, напротив, стремилась доказать его. Рано или поздно офицеры российской разведи должны были попасть в ловушку, и нужно было как-то их спасать.
Это и произошло год назад. Тот самый добровольческий батальон, в котором служила Савченко, захватил двух раненых сотрудников ГРУ — Александра Александрова и Евгения Ерофеева. Они признали свою принадлежность к российским спецслужбам. Разумеется, ГРУ сразу объявило, что они были уволены несколькими месяцами ранее и, следовательно, их деятельность на территории Украины была делом добровольным, целью которого была помощь местным мятежникам. На допросах Ерофеев и Александров свой статус определили как «безработные».
Вряд ли контраст с Савченко мог быть еще ярче. Россия, казалось, не слишком заботилась о своих захваченных в Украине сотрудниках: отрицание факта своего участия было для нее важнее.
Все же, в случае Савченко, скорее всего именно российская сторона, намного более опытная в таких вопросах, инициировала обмен. Порошенко отрицал свою на это готовность. «Нет, нет, нет, нет, нет» — говорил он в интервью Washington Post в прошлом сентябре. Дословно: «Каково главное различие между Сенцовым, Савченко, другими нашими героями и войсками агрессора, которые были захвачены на моей территории с оружием в руках, как агрессоры?»
Путин, очевидно, ждал, пока украинский правовой механизм вынесет приговор — 14 лет тюремного заключения для Ерофеева и Александрова — чтобы начать переговоры. После приговора он, судя по всему, обсуждал обмен с Порошенко по телефону. Оба президента тогда одновременно сняли с осужденных обвинения, что технически было возможно сделать лишь по решению суда.
В киевском аэропорту Борисполь Савченко встретила толпа журналистов и политиков в праздничном настроении. «Так, как мы вернули Надежду, так мы вернем Донбасс, так мы вернем Крым под украинский суверенитет» — объявил Порошенко после всех поздравлений.
Эти слова можно воспринять как предложение какого-то обмена с захваченными мятежниками и оккупированными Россией территориями, но, скорее всего, это была вполне искренняя радость лидера, за последние месяцы истосковавшегося по хорошим новостям.
В московский аэропорт Внуково поприветствовать Александрова и Ерофеева были допущены лишь их жены. Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков сказал, что президент не собирается их встречать. Пока Савченко пожинает лавры, дебютирует в качестве политика-националиста и, вероятно, магнита для радикальных сил, два сотрудника ГРУ исчезнут во мраке. Российская разведка выполнила свою традиционную обязанность перед своими сотрудниками. Но также, в соответствии с российской традицией, факт их захвата ставит крест на возможности получения статуса героев.
Ни Россия, ни Украина в этом конфликте не безупречны. Айдар — ультранационалистский батальон Савченко, скорее всего, был бы вне закона в любой европейской стране. Тем не менее, история Савченко и двух офицеров ГРУ показывает, почему симпатизировать легче именно Украине. Красочное неповиновение Савченко и то, насколько энергично ее защищала вся страна — было более искренним, чем официальные отречения России и неохотное вызволение Александрова и Ерофеева. Кроме того, у Савченко есть гораздо более внятные объяснения того, как она оказалась в плену: она защищала свою страну. В то же время, мужчины из ГРУ, следуя указаниям и не задаваясь лишними вопросами, воевали против соседской страны, которая не нападала на Россию.
В этом смысле обмен — не равноценный. Украина одержала моральную победу.
По версии Савченко, довольно убедительно изложенной в книге, написанной ею в период заключения в России, а позже и поддержанной украинскими чиновниками, она была захвачена сепаратистами недалеко от Луганска в июне 2014, а затем вывезена в Россию. Там ее обвинили как соучастницу в убийстве двух российских государственных журналистов: согласно заявлениям российской прокуратуры, она была наводчиком для артиллерии, проводившей удары по области, где они погибли.
Заключенной она была непослушной, в суде разговаривала исключительно на украинском языке, носила футболки с украинской государственной символикой и устроила серию голодовок. В Украине она быстро прославилась как героиня, стала символом непреклонного национального духа и возможности одержать моральную победу над Россией. В ноябре 2014 года она была избрана в Верховную Раду — после того, как популистская партия внесла ее в избирательный бюллетень. Президент Петр Порошенко неоднократно способствовал ее возвращению. Именно его личный самолет доставил ее в Киев, а сам Порошенко даже установил новые обои в своем Фейсбуке, чтобы отметить ее возвращение домой. Поддержка украинскими властями сделала Савченко всемирно известной. В прошлом году Атлантический Совет наградил ее Премией Свободы.
Однако оказалось, что у России относительно Савченко были свои планы. Режим использовал группы военной разведки, чтобы разжечь конфликт в восточной Украине и скоординировать повстанческие операции: необученным, с бандитским нравом местным жителям нельзя было доверять, а витающие в облаках волонтеры-националисты, прибывающие из России, были, если это вообще возможно, еще хуже. Россия никогда не признала бы факта своего участия, а Украина, напротив, стремилась доказать его. Рано или поздно офицеры российской разведи должны были попасть в ловушку, и нужно было как-то их спасать.
Это и произошло год назад. Тот самый добровольческий батальон, в котором служила Савченко, захватил двух раненых сотрудников ГРУ — Александра Александрова и Евгения Ерофеева. Они признали свою принадлежность к российским спецслужбам. Разумеется, ГРУ сразу объявило, что они были уволены несколькими месяцами ранее и, следовательно, их деятельность на территории Украины была делом добровольным, целью которого была помощь местным мятежникам. На допросах Ерофеев и Александров свой статус определили как «безработные».
Вряд ли контраст с Савченко мог быть еще ярче. Россия, казалось, не слишком заботилась о своих захваченных в Украине сотрудниках: отрицание факта своего участия было для нее важнее.
Все же, в случае Савченко, скорее всего именно российская сторона, намного более опытная в таких вопросах, инициировала обмен. Порошенко отрицал свою на это готовность. «Нет, нет, нет, нет, нет» — говорил он в интервью Washington Post в прошлом сентябре. Дословно: «Каково главное различие между Сенцовым, Савченко, другими нашими героями и войсками агрессора, которые были захвачены на моей территории с оружием в руках, как агрессоры?»
Путин, очевидно, ждал, пока украинский правовой механизм вынесет приговор — 14 лет тюремного заключения для Ерофеева и Александрова — чтобы начать переговоры. После приговора он, судя по всему, обсуждал обмен с Порошенко по телефону. Оба президента тогда одновременно сняли с осужденных обвинения, что технически было возможно сделать лишь по решению суда.
В киевском аэропорту Борисполь Савченко встретила толпа журналистов и политиков в праздничном настроении. «Так, как мы вернули Надежду, так мы вернем Донбасс, так мы вернем Крым под украинский суверенитет» — объявил Порошенко после всех поздравлений.
Эти слова можно воспринять как предложение какого-то обмена с захваченными мятежниками и оккупированными Россией территориями, но, скорее всего, это была вполне искренняя радость лидера, за последние месяцы истосковавшегося по хорошим новостям.
В московский аэропорт Внуково поприветствовать Александрова и Ерофеева были допущены лишь их жены. Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков сказал, что президент не собирается их встречать. Пока Савченко пожинает лавры, дебютирует в качестве политика-националиста и, вероятно, магнита для радикальных сил, два сотрудника ГРУ исчезнут во мраке. Российская разведка выполнила свою традиционную обязанность перед своими сотрудниками. Но также, в соответствии с российской традицией, факт их захвата ставит крест на возможности получения статуса героев.
Ни Россия, ни Украина в этом конфликте не безупречны. Айдар — ультранационалистский батальон Савченко, скорее всего, был бы вне закона в любой европейской стране. Тем не менее, история Савченко и двух офицеров ГРУ показывает, почему симпатизировать легче именно Украине. Красочное неповиновение Савченко и то, насколько энергично ее защищала вся страна — было более искренним, чем официальные отречения России и неохотное вызволение Александрова и Ерофеева. Кроме того, у Савченко есть гораздо более внятные объяснения того, как она оказалась в плену: она защищала свою страну. В то же время, мужчины из ГРУ, следуя указаниям и не задаваясь лишними вопросами, воевали против соседской страны, которая не нападала на Россию.
В этом смысле обмен — не равноценный. Украина одержала моральную победу.
