Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
С последних региональных выборов, когда Национальный фронт поставил исторический рекорд в первом туре, лидер партии Марин Ле Пен практически не появляется в СМИ. Долгое время «объективный» анализ качеств Национального фронта остается запретной темой. Тем не менее, если бесстрастно проанализировать составляющие его успеха, можно понять, чего не хватает другим партиям.
Долгое время «объективный» анализ качеств Национального фронта остается запретной темой. Тем не менее, если бесстрастно проанализировать составляющие его успеха, можно понять, чего не хватает другим партиям.
С последних региональных выборов, когда Национальный фронт поставил исторический рекорд в первом туре, лидер партии Марин Ле Пен практически не появляется в СМИ. Как бы то ни было, об НФ еще далеко не забыли. Успех кандидата Австрийской партии свободы на президентских выборах (он проиграл во втором туре с мизерным отставанием, набрав 49,7% голосов) вновь поставил НФ в центр дискуссий. Некоторые увидели в австрийском примере предпосылки того, что может случиться во Франции через несколько лет. Так, например, эксперт Жак Ле Риде назвал Австрию «испытательным стендом» грядущего сценария для Европы и Франции.
Национальный фронт же обходит всех своих конкурентов в опросах о будущих президентских выборах 2017 года. В них он стабильно оставляет позади всех кандидатов от правых за исключением Алена Жюппе: в обнародованном в середине апреля исследовании TNS-Sofres тот обошел Марин Ле Пен на 9 пунктов. Как бы то ни было, глава НФ не оставляет шансов остальным кандидатам от «Республиканцев», даже Николя Саркози, не говоря уже о левых… Сами же французы, по всей видимости, убеждены в неизбежном: 74% уверены, что НФ пройдет во второй тур.
Многие годы для противодействия Нацфронту использовались главным образом заявления о фашистской угрозе. Мало кто-то был готов потратить время, чтобы понять то, чем на самом деле является НФ, как он привлекает избирателей и что является залогом его успеха. Возможно, из страха придать ему легитимности. Но если лишить себя такого анализа, становится непонятно, почему традиционные партии теряют популярность, что привлекает в одном случае и чего не хватает в другом.
«Проблема в том, что у нас пугаются результатов НФ вместо того, чтобы взглянуть в лицо реалиям политической катастрофы», — отмечает Фредерик Жилли из Парижского института политических исследований. «В СМИ нет анализа риторики Национального фронта и его неоднозначных качеств», — добавляет эксперт Сесиль Альдюи. У нас долгое время ограничивались отрицательным анализом, который указывает исключительно на внешние факторы (безработица и политический кризис) и протестное голосование избирателей. По такой логике, если люди поддерживают НФ на избирательных участках, значит, они хотят продемонстрировать недовольство традиционными партиями или же ищут козлов отпущения, «иностранцев». Возможно, отчасти это верно, но разве одного лишь такого объяснения достаточно?
1. Ясность, последовательность и простота
Как отмечают многие эксперты, НФ продвигается вперед, потому что ему удалось добиться успеха там, где другие потерпели неудачу или же просто забросили борьбу. Начиная с того, что ему удалось привлечь внимание народных слоев населения более четким и понятным посылом. «Он стал сосредоточием ясности в обстановке всеобщей идеологической путаницы», — подвел итог Николя Лебур на пресс-конференции после региональных выборов. Выдавленное за грань социального поля население больше не воспринимает риторику политиков, у него складывается чувство, что те очень далеки от него. Такой вывод был озвучен еще в начале прошлого года в книге Нонны Майер и Селин Браконнье «Те, кого не слышат. Политическая социология нестабильности». Этим людям куда ближе Марин Ле Пен. «Они сказали нам: «Ее хотя бы понятно, когда она говорит», — отмечает Нонна Майер.
Тому есть одна важная причина, о которой говорят многие политологи: теряя с каждым годом все больше активистов, партии отрезают себя от народного электората. «Соцпартия — больше не движение народных слоев: сегодня мы подошли к крайней стадии этого раскола», — подчеркивает аналитик Реми Лефебвр из национального центра научных исследований. «Марин Ле Пен действительно уверенно чувствует себя с людьми из народных слоев, она уважительно относится к ним, — объясняет Николя Лебур. — Честно говоря, не уверен, что со стороны других политиков не проскальзывает классовое презрение».
Четкость посыла НФ связана и с относительной слабостью несогласных голосов в отличие от других партий с демократической культурой. Прежде всего, это касается «зленых», однако проявляется также среди «Республиканцев» и социалистов. Если не считать дуэли между тетей и племянницей, в Нацфронте разногласия — редкость.
«Дело даже не в том, что лидеры НФ говорят четко и ясно, а в том, что они говорят в один голос, не противоречат друг другу по основополагающей линии партии, которая касается иммиграции и критики Европейского Союза, — объясняет Сесиль Альдюи из Стэндфордского университета. — Различные течения вообще под запретом в НФ, а несогласие может дорого вам обойтись, как было видно по отстранению Мари Ле Пена, а также Брюно Гольниша и Кристин Арнотю. Кроме того, НФ говорит одно и то же в течение почти 30 лет (за исключением некоторых моментов по экономической политике): он отличается последовательностью во временном и пространственном отношении».
Примером этой ясности могут послужить списки НФ на региональных выборах: все кандидаты проявляли единство, эмблема партии была прекрасно видна (чего не сказать о «Республиканцах» и Соцпартии) и звучали четкие отсылки к президенту. «В списках было четко обозначено название НФ и фамилия Ле Пен, — отмечает Николя Лебур. — Видно ясно прописанное самосознание, тогда как большинство партий его чураются». «Мы не в силах предложить достойную доверия альтернативу на национальном уровне, — говорил во время региональных выборов координатор Левой партии Эрик Кокерель. — НФ находится повсюду с одним брендом и фотографией Марин Ле Пен. У нас же разные названия и разнонаправленные подходы».
Риторика НФ понятнее еще и потому, что она проще. «Марин Ле Пен предлагает националистическую, ксенофобскую и антиевропейскую линию, которая на вид отличается последовательностью», — писал журналист Арно Лепармантье в le Monde 9 декабря 2015 года. Но только на вид. «НФ предлагает простые ответы на сложные вопросы, — отмечает эксперт Французского института геополитики Анаис Вуа-Жилли. — Так, например, Жан-Мари Ле Пен говорил: «Если есть миллион безработных, значит, есть миллион лишних мигрантов». Но ситуация, разумеется, несколько сложнее». Иначе говоря, хотя лозунги предельно ясны, этого нельзя сказать об идеях, потому что, если копнуть чуть глубже, упрощенческие заключения рушатся.
Таким образом, эта ясность представляет собой максимальное упрощение, более доступное для некоторых избирателей. Партия по-прежнему продолжает опираться на наименее образованные слои населения, пусть это явление сейчас и не так сильно, как раньше. Как говорит проведенное Французским институтом общественного мнения 6 декабря 2015 года исследование, не имеющие высшего образования люди чаще поддерживают НФ (35%), чем «Республиканцев (25%) и Соцпартию (22%). То же самое касается и тех, кто окончил только среднюю школу (32% против 23% и 24% соответственно). У обладателей диплома о среднем специальном образовании это выражено еще более четко: 46% против 20% и 17%. У дипломированных специалистов же все складывается иначе: 28% за Соцпартию, 34% за «Республиканцев» и всего 13% за Нацфронт. Нонна Майер считает диплом «фактором номер один»: «Школа учит нас сложному и критическому мышлению. Кроме того, школа — это обещания занятости…» Здесь можно выдвинуть предположение о том, что наблюдающееся последние 15 лет снижение уровня школьного образования во Франции могло сыграть на руку Национальному фронту, о чем писала еще в 2011 году эксперт по образованию Вероник Суле и недавно отметила Натали Нугайред, бывший директор le Monde, а ныне журналистка британской The Guardian.
2. Оригинальная политическая линия… на первый взгляд
Вторая глубинная причина влечения избирателей к Национальному фронту заключается в том, что он представляется более оригинальным, аутентичным и стабильным. Марин Ле Пен выделяется на фоне правительственных партий предложениями о повышении минимальной зарплаты на 200 евро, выходе из еврозоны, восстановлении границ и национализации банков. Кроме того, ее курс, на первый взгляд, отличается большей стабильностью. Уже не первый год целый ряд политиков и журналистов твердят: Нацфронт не изменился. Однако такой вывод в корне неверен и, к тому же, мог только привлечь избирателей к партии, создав впечатление стабильности и в то же время столь ценимой непохожести.
На первый взгляд правительственные партии трудно отличить друг от друга. «Правительственные партии смешались в некоей «социал-демократии», и многим гражданам становится сложно понять, где кончается Байру и начинается Олланд или Жюппе», — объясняет эксперт но НФ Кристель Маршан-Лажье. «Единственная разделяющая умы черта — это Национальный фронт», — считает Реми Лефебвр. «Все пытаются сформировать собственный вокабуляр, — говорит Сесиль Альдюи. — «Пакт роста», «либерализация труда»… Но избиратели чувствуют, что на самом деле отличий тут мало».
На левом фланге смещение Соцпартии вправо создает ощущение, что она копирует правых, а не стоит на своих изначальных позициях. На правом фланге «Республиканцы» пытаются воспользоваться идеями НФ, чтобы привлечь избирателей. Кроме того, правые и левые превратили Нацфронт в настоящий эталон тем, что постоянно выстраивали свои позиции относительно его идей, тем самым лишь придавая ему больше значимости. Даже Соцпартия в конечном итоге взяла на вооружение одну из его ключевых мер, предложив лишать гражданства подозреваемых в терроризме людей с двумя паспортами.
Есть у иллюзии оригинальности и другая причина. НФ никогда не стоял у власти на национальном и даже региональном уровне, что формирует мираж новизны его идей. «Положение аутсайдера придает НФ видимость политической «девственности» по типу «мы все испробовали кроме НФ»: разочарование людей в политике не затрагивает его, потому что на него не возлагают ответственность за нынешний кризис», — полагает Сесиль Альдюи.
Как бы то ни было, такой вывод все равно поднимает ряд вопросов. «НФ обладает выраженными характерными чертами, — рассказывает политолог Виржини Мартен. — Это бесспорно. И он четко отграничен от других блоков в системе. Как бы то ни было, примерно то же самое можно сказать о Левом фронте и Безансно, однако они терпят везде неудачу. «Неразличимость партий вполне реальна, но она играет роль лишь для тех граждан, которые голосуют и проявляют интерес, — объясняет Кристель Маршан-Лажье. — Осторожнее с иллюзиями об идеальном гражданине: на голоса людей влияют в куда большей степени вовсе не открытые заявления партий, а сложные отношения вокруг их семейной и общественной истории».
По словам Сесиль Альдюи, Национальный фронт на самом деле не так уж оригинален, а риторика Марин Ле Пен «не слишком отличается от Соцпартии и «Республиканцев» по экономическим вопросам»: «Она тоже умеет пользоваться технократическим языком и приводить цифры. Она даже представила отчет о своем проекте в 2012 году, чтобы показать себя хорошим управленцем. В то же время она без конца напирает на свою непохожесть как «антисистемного» и «антиевропейского» политика. Как бы то ни было, в региональных программах Марин Ле Пен выдвигает самые что ни на есть консенсусные предложения. Главное преимущество НФ сегодня в том, что он никогда не стоял у власти».
3. Бренд Ле Пен
Способность Национального фронта выделиться, разумеется, не является его единственным залогом успеха. В современную эпоху информационного потребления, когда имидж играет важнейшую роль, а уставшие от политики избиратели могут принять решение, даже не поинтересовавшись партийной программой, фотогеничность становится значимым козырем. Выдвижение дочери или племянницы в качестве кандидата — признак кумовства, но в то же время и гарантия известности. Возможно, сами того не желая, лидеры Нацфронта сформировали целый бренд простым клановым духом. «Они создали бренд Ле Пен, который прекрасно виден людям и распространяется с другими «продуктами», — объясняет Виржини Мартен. — Марион-Марешаль Ле Пен всего 26 лет, и ее уже знают, тогда как другим для такого потребовались бы десятилетия. Она уже возглавляла партийный список на региональных выборах и укрепила собственный имидж, отмежевавшись от лидера партии по некоторым вопросам вроде однополых браков».
По ее мнению, бренд опирается и на физические факторы вроде светлых волос Ле Пен: «Речь идет об иконографических элементах, которые остаются в памяти и обладают мощной визуальной силой. Они очень быстро запоминаются». Этот цвет волос тем больше привлекает внимание, что блондинки во Франции встречаются редко: одна женщина из десяти, по данным TNS Worldpanel. «Добилась бы Марин Ле Пен таких успехов, если бы была брюнеткой?» — задались вопросом в Le Post в 2012 году.
Кроме того, ставшие лицом партии тетя и племянница Ле Пен выделяются на фоне традиционных партий, где первые роли играют мужчины, еще и тем, что они женщины. «Женский фактор тоже важен, — добавляет Виржини Мартен. — Женский стереотип успокаивает и позволяет противодействовать демонизации партии. Избиратели не считают программу фашистской и ультраправой. Это смягчает радикализм. Нельзя не признать, что Марин Ле Пен вызывает куда меньше беспокойства, чем ее отец…»
Благодаря такому бренду и сглаженной риторике (особенно по еврейскому вопросу) Марин Ле Пен удалось добиться успеха там, где ее отец потерпел неудачу: она развеяла демонический образ партии в глазах значительной части общественности (большинство французов больше не считают Национальный фронт чужеродной партией). Несмотря на по-прежнему тесные связи с националистами, современный НФ не слишком похож на партию его былого патриарха в 1980-х годах.
4. Молодость и новизна
Символом такой идеологической ломки стал тот факт, что партия привлекла в свои ряды множество молодых лидеров и активистов. На фоне внешне старой и истощенной остальной политической сцены Нацфронт блещет юностью. Отчасти это символично: раз партия ни разу не была у власти, она кажется «молодой» избирателям. Кроме того, это вполне реально: на выборах в департаментах 55% из 469 кандидатов, которым было менее 25 лет, находились в списках Нацфронта. Символом этой партийной молодости стала 26-летняя Марион-Марешаль Ле Пен. Однако хватает и немало других: 25-летний Кевин Пфеффер занимает пост секретаря партии в Мозель и входит в окружение Флориана Филиппо, 20-летний Николя Гринье из Верхней Гаронны (он входит в партийное студенческое движение) и даже 19-летний Ромен Томанн, секретарь молодежного движения партии в департамента Верхний Рейн. Эта тенденция наблюдается с региональных выборов 2010 года, когда 60 из 118 членов региональных советов были избраны впервые.
Нацфронт даже переманивает молодежь из других партий: в сентябре 2015 года президент «Активной молодежи» (движение «Республиканцев») заявил о поддержке Марион-Марешаль Ле Пен. Посты в Нацфронте манят молодых волков с правого фланга. «В правительственной партии насчитывается множество уходящих депутатов, что, разумеется, ограничивает подъем молодежи, — отмечает парламентарий Жюльен Обер. — В Нацфронте же нет подобной проблемы».
Как бы то ни было, заблуждаться не стоит. Юность руководства НФ — не осознанный выбор, а результат трудностей партии с набором сторонников. «Если у вас есть хоть немного мотивации, трудолюбия и ума, вы можете быстро стать кандидатом от Национального фронта», — объясняет политолог Сильвен Крепон. «В восходящей фазе молодежь выбирает НФ, чтобы быстро добраться до ответственных должностей», — отмечают в Marianne.
В любом случае, юность политического персонала НФ воспринимается как козырь некоторыми избирателями, которые хотят обновления. «Большинство кандидатов НФ не прошли cursus honorum, — говорит Анаис Вуа-Жилли. — Я родилась в 1991 году, и которые политики с тех пор все еще занимают места, если вы сидите на местах 30 лет и приложили руку к разрушению госуслуг, люди вам больше не верят». Молодые поколения оценили этот момент и активно голосовали за Нацфронт в первом туре региональных выборов. Кроме того, Марин Ле Пен по-прежнему остается их фаворитом.
Но сможет ли она сохранить статус «нового» кандидата в 2017 году, раз ей уже довелось участвовать в президентских выборах? «Новизна Марин в полной мере проявила себя ы 2012 году: чувство обновления проявилось и в контрасте между отцом, старым политиком, который участвовал в президентских выборах с 1974 года, и родившейся в 1968 году дочерью, отмечает Сесиль Альдюи. Но в 2017 году Марин Ле Пен решает переиграть матч, хотя избиратели говорят, что уже устали от одних и тех же фигур. Быть может, в этом суть ее информационной «диеты»: не маячить, чтобы не утомить».
Разумеется, объясняют притяжение к НФ и внешние факторы: набирающий обороты после 1945 года контекст общей деполитизации, износ традиционных партий, растущая профессионализация политики и события 13 ноября, которые, без сомнения, дали толчок популярности НФ, как это обычно бывает в мире после терактов. Это не говоря уже об экономическом кризисе, который разжигает нетерпеливость избирателей и питает отчаяние.
Как бы то ни было, многие интеллектуалы и политики отказывались от публичного объективного анализа качеств НФ, а также разбора ошибочных и более справедливых оценок из опасения, что это лишь сыграет на руку партии. Сейчас же возникает вопрос, не помешал ли этот запрет политической сфере в полной мере оценить масштабы произошедшего и вынести для себя нужные выводы. «Понимание врага позволяет найти лучшие способы борьбы с ним», — отмечает историк Цветан Тодоров в статье о ДАИШ. Тот же самый подход действенен и в отношении Национального фронта. Всем давно пора как следует поразмышлять о том, что он собой представляет.
1. Ясность, последовательность и простота
Как отмечают многие эксперты, НФ продвигается вперед, потому что ему удалось добиться успеха там, где другие потерпели неудачу или же просто забросили борьбу. Начиная с того, что ему удалось привлечь внимание народных слоев населения более четким и понятным посылом. «Он стал сосредоточием ясности в обстановке всеобщей идеологической путаницы», — подвел итог Николя Лебур на пресс-конференции после региональных выборов. Выдавленное за грань социального поля население больше не воспринимает риторику политиков, у него складывается чувство, что те очень далеки от него. Такой вывод был озвучен еще в начале прошлого года в книге Нонны Майер и Селин Браконнье «Те, кого не слышат. Политическая социология нестабильности». Этим людям куда ближе Марин Ле Пен. «Они сказали нам: «Ее хотя бы понятно, когда она говорит», — отмечает Нонна Майер.
Тому есть одна важная причина, о которой говорят многие политологи: теряя с каждым годом все больше активистов, партии отрезают себя от народного электората. «Соцпартия — больше не движение народных слоев: сегодня мы подошли к крайней стадии этого раскола», — подчеркивает аналитик Реми Лефебвр из национального центра научных исследований. «Марин Ле Пен действительно уверенно чувствует себя с людьми из народных слоев, она уважительно относится к ним, — объясняет Николя Лебур. — Честно говоря, не уверен, что со стороны других политиков не проскальзывает классовое презрение».
Четкость посыла НФ связана и с относительной слабостью несогласных голосов в отличие от других партий с демократической культурой. Прежде всего, это касается «зленых», однако проявляется также среди «Республиканцев» и социалистов. Если не считать дуэли между тетей и племянницей, в Нацфронте разногласия — редкость.
«Дело даже не в том, что лидеры НФ говорят четко и ясно, а в том, что они говорят в один голос, не противоречат друг другу по основополагающей линии партии, которая касается иммиграции и критики Европейского Союза, — объясняет Сесиль Альдюи из Стэндфордского университета. — Различные течения вообще под запретом в НФ, а несогласие может дорого вам обойтись, как было видно по отстранению Мари Ле Пена, а также Брюно Гольниша и Кристин Арнотю. Кроме того, НФ говорит одно и то же в течение почти 30 лет (за исключением некоторых моментов по экономической политике): он отличается последовательностью во временном и пространственном отношении».
Примером этой ясности могут послужить списки НФ на региональных выборах: все кандидаты проявляли единство, эмблема партии была прекрасно видна (чего не сказать о «Республиканцах» и Соцпартии) и звучали четкие отсылки к президенту. «В списках было четко обозначено название НФ и фамилия Ле Пен, — отмечает Николя Лебур. — Видно ясно прописанное самосознание, тогда как большинство партий его чураются». «Мы не в силах предложить достойную доверия альтернативу на национальном уровне, — говорил во время региональных выборов координатор Левой партии Эрик Кокерель. — НФ находится повсюду с одним брендом и фотографией Марин Ле Пен. У нас же разные названия и разнонаправленные подходы».
Риторика НФ понятнее еще и потому, что она проще. «Марин Ле Пен предлагает националистическую, ксенофобскую и антиевропейскую линию, которая на вид отличается последовательностью», — писал журналист Арно Лепармантье в le Monde 9 декабря 2015 года. Но только на вид. «НФ предлагает простые ответы на сложные вопросы, — отмечает эксперт Французского института геополитики Анаис Вуа-Жилли. — Так, например, Жан-Мари Ле Пен говорил: «Если есть миллион безработных, значит, есть миллион лишних мигрантов». Но ситуация, разумеется, несколько сложнее». Иначе говоря, хотя лозунги предельно ясны, этого нельзя сказать об идеях, потому что, если копнуть чуть глубже, упрощенческие заключения рушатся.
Таким образом, эта ясность представляет собой максимальное упрощение, более доступное для некоторых избирателей. Партия по-прежнему продолжает опираться на наименее образованные слои населения, пусть это явление сейчас и не так сильно, как раньше. Как говорит проведенное Французским институтом общественного мнения 6 декабря 2015 года исследование, не имеющие высшего образования люди чаще поддерживают НФ (35%), чем «Республиканцев (25%) и Соцпартию (22%). То же самое касается и тех, кто окончил только среднюю школу (32% против 23% и 24% соответственно). У обладателей диплома о среднем специальном образовании это выражено еще более четко: 46% против 20% и 17%. У дипломированных специалистов же все складывается иначе: 28% за Соцпартию, 34% за «Республиканцев» и всего 13% за Нацфронт. Нонна Майер считает диплом «фактором номер один»: «Школа учит нас сложному и критическому мышлению. Кроме того, школа — это обещания занятости…» Здесь можно выдвинуть предположение о том, что наблюдающееся последние 15 лет снижение уровня школьного образования во Франции могло сыграть на руку Национальному фронту, о чем писала еще в 2011 году эксперт по образованию Вероник Суле и недавно отметила Натали Нугайред, бывший директор le Monde, а ныне журналистка британской The Guardian.
2. Оригинальная политическая линия… на первый взгляд
Вторая глубинная причина влечения избирателей к Национальному фронту заключается в том, что он представляется более оригинальным, аутентичным и стабильным. Марин Ле Пен выделяется на фоне правительственных партий предложениями о повышении минимальной зарплаты на 200 евро, выходе из еврозоны, восстановлении границ и национализации банков. Кроме того, ее курс, на первый взгляд, отличается большей стабильностью. Уже не первый год целый ряд политиков и журналистов твердят: Нацфронт не изменился. Однако такой вывод в корне неверен и, к тому же, мог только привлечь избирателей к партии, создав впечатление стабильности и в то же время столь ценимой непохожести.
На первый взгляд правительственные партии трудно отличить друг от друга. «Правительственные партии смешались в некоей «социал-демократии», и многим гражданам становится сложно понять, где кончается Байру и начинается Олланд или Жюппе», — объясняет эксперт но НФ Кристель Маршан-Лажье. «Единственная разделяющая умы черта — это Национальный фронт», — считает Реми Лефебвр. «Все пытаются сформировать собственный вокабуляр, — говорит Сесиль Альдюи. — «Пакт роста», «либерализация труда»… Но избиратели чувствуют, что на самом деле отличий тут мало».
На левом фланге смещение Соцпартии вправо создает ощущение, что она копирует правых, а не стоит на своих изначальных позициях. На правом фланге «Республиканцы» пытаются воспользоваться идеями НФ, чтобы привлечь избирателей. Кроме того, правые и левые превратили Нацфронт в настоящий эталон тем, что постоянно выстраивали свои позиции относительно его идей, тем самым лишь придавая ему больше значимости. Даже Соцпартия в конечном итоге взяла на вооружение одну из его ключевых мер, предложив лишать гражданства подозреваемых в терроризме людей с двумя паспортами.
Есть у иллюзии оригинальности и другая причина. НФ никогда не стоял у власти на национальном и даже региональном уровне, что формирует мираж новизны его идей. «Положение аутсайдера придает НФ видимость политической «девственности» по типу «мы все испробовали кроме НФ»: разочарование людей в политике не затрагивает его, потому что на него не возлагают ответственность за нынешний кризис», — полагает Сесиль Альдюи.
Как бы то ни было, такой вывод все равно поднимает ряд вопросов. «НФ обладает выраженными характерными чертами, — рассказывает политолог Виржини Мартен. — Это бесспорно. И он четко отграничен от других блоков в системе. Как бы то ни было, примерно то же самое можно сказать о Левом фронте и Безансно, однако они терпят везде неудачу. «Неразличимость партий вполне реальна, но она играет роль лишь для тех граждан, которые голосуют и проявляют интерес, — объясняет Кристель Маршан-Лажье. — Осторожнее с иллюзиями об идеальном гражданине: на голоса людей влияют в куда большей степени вовсе не открытые заявления партий, а сложные отношения вокруг их семейной и общественной истории».
По словам Сесиль Альдюи, Национальный фронт на самом деле не так уж оригинален, а риторика Марин Ле Пен «не слишком отличается от Соцпартии и «Республиканцев» по экономическим вопросам»: «Она тоже умеет пользоваться технократическим языком и приводить цифры. Она даже представила отчет о своем проекте в 2012 году, чтобы показать себя хорошим управленцем. В то же время она без конца напирает на свою непохожесть как «антисистемного» и «антиевропейского» политика. Как бы то ни было, в региональных программах Марин Ле Пен выдвигает самые что ни на есть консенсусные предложения. Главное преимущество НФ сегодня в том, что он никогда не стоял у власти».
3. Бренд Ле Пен
Способность Национального фронта выделиться, разумеется, не является его единственным залогом успеха. В современную эпоху информационного потребления, когда имидж играет важнейшую роль, а уставшие от политики избиратели могут принять решение, даже не поинтересовавшись партийной программой, фотогеничность становится значимым козырем. Выдвижение дочери или племянницы в качестве кандидата — признак кумовства, но в то же время и гарантия известности. Возможно, сами того не желая, лидеры Нацфронта сформировали целый бренд простым клановым духом. «Они создали бренд Ле Пен, который прекрасно виден людям и распространяется с другими «продуктами», — объясняет Виржини Мартен. — Марион-Марешаль Ле Пен всего 26 лет, и ее уже знают, тогда как другим для такого потребовались бы десятилетия. Она уже возглавляла партийный список на региональных выборах и укрепила собственный имидж, отмежевавшись от лидера партии по некоторым вопросам вроде однополых браков».
По ее мнению, бренд опирается и на физические факторы вроде светлых волос Ле Пен: «Речь идет об иконографических элементах, которые остаются в памяти и обладают мощной визуальной силой. Они очень быстро запоминаются». Этот цвет волос тем больше привлекает внимание, что блондинки во Франции встречаются редко: одна женщина из десяти, по данным TNS Worldpanel. «Добилась бы Марин Ле Пен таких успехов, если бы была брюнеткой?» — задались вопросом в Le Post в 2012 году.
Кроме того, ставшие лицом партии тетя и племянница Ле Пен выделяются на фоне традиционных партий, где первые роли играют мужчины, еще и тем, что они женщины. «Женский фактор тоже важен, — добавляет Виржини Мартен. — Женский стереотип успокаивает и позволяет противодействовать демонизации партии. Избиратели не считают программу фашистской и ультраправой. Это смягчает радикализм. Нельзя не признать, что Марин Ле Пен вызывает куда меньше беспокойства, чем ее отец…»
Благодаря такому бренду и сглаженной риторике (особенно по еврейскому вопросу) Марин Ле Пен удалось добиться успеха там, где ее отец потерпел неудачу: она развеяла демонический образ партии в глазах значительной части общественности (большинство французов больше не считают Национальный фронт чужеродной партией). Несмотря на по-прежнему тесные связи с националистами, современный НФ не слишком похож на партию его былого патриарха в 1980-х годах.
4. Молодость и новизна
Символом такой идеологической ломки стал тот факт, что партия привлекла в свои ряды множество молодых лидеров и активистов. На фоне внешне старой и истощенной остальной политической сцены Нацфронт блещет юностью. Отчасти это символично: раз партия ни разу не была у власти, она кажется «молодой» избирателям. Кроме того, это вполне реально: на выборах в департаментах 55% из 469 кандидатов, которым было менее 25 лет, находились в списках Нацфронта. Символом этой партийной молодости стала 26-летняя Марион-Марешаль Ле Пен. Однако хватает и немало других: 25-летний Кевин Пфеффер занимает пост секретаря партии в Мозель и входит в окружение Флориана Филиппо, 20-летний Николя Гринье из Верхней Гаронны (он входит в партийное студенческое движение) и даже 19-летний Ромен Томанн, секретарь молодежного движения партии в департамента Верхний Рейн. Эта тенденция наблюдается с региональных выборов 2010 года, когда 60 из 118 членов региональных советов были избраны впервые.
Нацфронт даже переманивает молодежь из других партий: в сентябре 2015 года президент «Активной молодежи» (движение «Республиканцев») заявил о поддержке Марион-Марешаль Ле Пен. Посты в Нацфронте манят молодых волков с правого фланга. «В правительственной партии насчитывается множество уходящих депутатов, что, разумеется, ограничивает подъем молодежи, — отмечает парламентарий Жюльен Обер. — В Нацфронте же нет подобной проблемы».
Как бы то ни было, заблуждаться не стоит. Юность руководства НФ — не осознанный выбор, а результат трудностей партии с набором сторонников. «Если у вас есть хоть немного мотивации, трудолюбия и ума, вы можете быстро стать кандидатом от Национального фронта», — объясняет политолог Сильвен Крепон. «В восходящей фазе молодежь выбирает НФ, чтобы быстро добраться до ответственных должностей», — отмечают в Marianne.
В любом случае, юность политического персонала НФ воспринимается как козырь некоторыми избирателями, которые хотят обновления. «Большинство кандидатов НФ не прошли cursus honorum, — говорит Анаис Вуа-Жилли. — Я родилась в 1991 году, и которые политики с тех пор все еще занимают места, если вы сидите на местах 30 лет и приложили руку к разрушению госуслуг, люди вам больше не верят». Молодые поколения оценили этот момент и активно голосовали за Нацфронт в первом туре региональных выборов. Кроме того, Марин Ле Пен по-прежнему остается их фаворитом.
Но сможет ли она сохранить статус «нового» кандидата в 2017 году, раз ей уже довелось участвовать в президентских выборах? «Новизна Марин в полной мере проявила себя ы 2012 году: чувство обновления проявилось и в контрасте между отцом, старым политиком, который участвовал в президентских выборах с 1974 года, и родившейся в 1968 году дочерью, отмечает Сесиль Альдюи. Но в 2017 году Марин Ле Пен решает переиграть матч, хотя избиратели говорят, что уже устали от одних и тех же фигур. Быть может, в этом суть ее информационной «диеты»: не маячить, чтобы не утомить».
Разумеется, объясняют притяжение к НФ и внешние факторы: набирающий обороты после 1945 года контекст общей деполитизации, износ традиционных партий, растущая профессионализация политики и события 13 ноября, которые, без сомнения, дали толчок популярности НФ, как это обычно бывает в мире после терактов. Это не говоря уже об экономическом кризисе, который разжигает нетерпеливость избирателей и питает отчаяние.
Как бы то ни было, многие интеллектуалы и политики отказывались от публичного объективного анализа качеств НФ, а также разбора ошибочных и более справедливых оценок из опасения, что это лишь сыграет на руку партии. Сейчас же возникает вопрос, не помешал ли этот запрет политической сфере в полной мере оценить масштабы произошедшего и вынести для себя нужные выводы. «Понимание врага позволяет найти лучшие способы борьбы с ним», — отмечает историк Цветан Тодоров в статье о ДАИШ. Тот же самый подход действенен и в отношении Национального фронта. Всем давно пора как следует поразмышлять о том, что он собой представляет.
