Грозный, Россия — Когда недавно одна посетительница попыталась войти в здание республиканского парламента Чечни, бородатый полицейский неодобрительно посмотрел на ее юбку, длина которой была намного ниже колена, а потом антенной портативной рацией коснулся своего сапога.
«Юбка должна быть вот такой длины, — проворчал он. — У нас приказ — в такой одежде вам сюда заходить нельзя».
Теоретически Чечня — хотя и является преимущественно мусульманской — неотъемлемая часть светской Российской Федерации, и в ней действуют те же законы, что и в Москве. Однако на практике эта северокавказская республика с населением 1,4 миллиона человек, разрушенная и истерзанная двумя войнами подряд, живет совершенно по другим правилам.
И хотя официально такого закона не существует, женщинам с непокрытой головой тоже не разрешают заходить в правительственные учреждения. И чтобы они об этом не забывали, на огромном плакате размером с целое здание на главной магистрали Грозного — Проспекте Владимира Путина — показано, как следует правильно одеваться. На плакате написаны слова Кадырова, сказанные в назидание о том, что «хиджаб бережет честь и достоинство чеченской женщины».
Алкоголь, продажа которого с 2009 года официально разрешена только с восьми утра до десяти вечера, достать практически невозможно. Как грибы растут новые демонстративно роскошные мечети, в школах обязательны уроки ислама, и правительство оказывает финансовую помощь молодым людям, которые изучают Коран.
Рамзан Кадыров размещает на своей странице в Instagram — его основном средстве общения — видеоролики, в которых он сам совершает намаз и призывает к благочестию. В графе с информацией о себе Кадыров лаконичен: «Любите Пророка, читайте салават (молитву)!»
Аслан Абдуллаев, заместитель муфтия — религиозного лидера — Чечни, с удовольствием отметил, что исламские обычаи и ритуалы соблюдаются здесь гораздо больше, чем в 1990-е годы, когда республика была фактически независимой и как магнит притягивала к себе джихадистов со всего света.
«Это как небо и земля, — говорит Абдуллаев, который десять лет изучал ислам в Сирии и теперь читает еженедельную проповедь в роскошной мечети «Сердце Чечни», которую Рамзан Кадыров построил в центре Грозного рядом с небоскребами, похожими на дубайские. «Здесь, в Чеченской Республике, ислам играет главную роль. Когда шла война, мечети пустовали, и люди были заняты своими собственными семейными проблемами. А теперь, когда жизнь стабилизировалась, люди опять устремились в мечети».
В определенном смысле Чечня настолько изменилась, что даже лидеры чеченского сепаратистского движения — например, первый президент Джохар Дудаев, который был убит в 1996 году во время налета российской авиации — вряд ли могли такое представить.
«Если бы Дудаев был сейчас жив, то все, что он увидел бы, ему бы понравилось. Он сказал бы: „Рамзану удалось сделать то, что у меня не получилось“», — говорит депутат парламента Чечни Магомед Хамбиев и бывший помощник Дудаева. Он был министром обороны самопровозглашенной Чеченской республики в годы второй чеченской войны с Москвой и оставался командующим сил сопротивления до 2004 года, когда его амнистировали.
Рамзан Кадыров, власть которого в Чечне практически безгранична, к тому же стал одной из сил в общенациональной политической жизни России — отчасти потому, что в его подчинении имеются в основном независимые силы безопасности, несколько ветеранов из числа которых находятся сейчас под следствием по обвинению в убийстве российского оппозиционного лидера Бориса Немцова, совершенном в Москве в 2015 году. Критики Кадырова уже проводят параллель между его феодальной вотчиной в горах и «Исламским государством» в Ираке и Сирии.
«Ни один политик и ни одно ведомство не способны сегодня гарантировать, что созданное в Чечне исламское государство Кадырова… не превратится со временем в новое „Исламское государство“ (организация запрещена в России — прим. ред.), готовое объявить джихад России», — написал в своем недавно опубликованном докладе о Чечне либеральный политик Илья Яшин.
Сегодняшний Грозный — это не совсем Ракка или Мосул. В городе есть действующая церковь, и даже есть планы реставрировать синагогу, разрушенную в годы войны. Но Грозный — это еще и город, где исламские обычаи соблюдаются гораздо строже, чем во многих городах Ближнего Востока.
«У нас — обычная светская республика. Российские законы для нас священны, — говорит Джамбулат Умаров, министр по национальной политике, внешним связям, печати и информации. — Но если вы следуете примеру Кадырова, идете за ним по пути созидания, по пути возвращения к культурным ценностям, тогда вы — мусульманин и должны подавать пример во всем — и должны в максимальной степени придерживаться священных истин, в том числе и в таких вопросах, как одежда, строгость и чистота».
Священные истины в том виде, в котором их проповедует Рамзан Кадыров, опираются на сравнительно умеренные традиции исламского течения суфизма, который исповедовал его отец Ахмат, бывший чеченским муфтием. Кадыров-старший, сначала объявивший русским джихад в 1990-е годы, а затем перешедший на сторону своих противников, в 2000 году возглавил назначенное Москвой правительство в Грозном, а четыре года спустя был убит исламскими радикалами.
Эти радикалы сегодня гораздо слабее — по некогда опасным чеченским горным дорогам сейчас можно ездить спокойно, и за последние два года в Грозном было лишь два нападения боевиков. Некоторые чеченцы говорят, что это отчасти объясняется тем, что стремление Кадырова к исламизации (которое при этом нанесло удар по традиционным противникам суфиев, последователям распространенного в Саудовской Аравии радикального исламского фундаментализма) выбило почву из-под ног боевиков.
«Так Рамзан пытается сохранить наше общество, — говорит правозащитница Хеда Саратова, которая во взаимодействии с правительством Чечни работает с семьями чеченцев, вступившими в ряды террористов „Исламского государства“. — С помощью традиционного ислама Рамзан оберегает людей от того хаоса, который мы пережили в прошлом».
