Москва тоже должна быть заинтересована в примирении с Украиной. Потому что только с Европой возможна модернизация империи Путина. И континент придет в равновесие только с Россией.
Выглядит довоенное время так же, как сегодняшняя ситуация между Западом и Россией? Для Украины речь идет о «быть или не быть»; для России — о статусе мировой державы или о прозябании; для Запада — о внутренней сплоченности. Настало время болезненных испытаний. Современное положение — и не война, и не мир. В ближайшие пятнадцать лет Путин, чтобы удержать мулл в Тегеране подальше от ядерного оружия, будет делать вместе с Западом одно общее дело. Гораздо сложнее будет целыми и невредимыми выйти из гибридной войны в Восточной Украине. Минские соглашения—2 не могут быть истиной в последней инстанции, им нужен больший масштаб. Потому что, если не получится совместно преодолеть состояние конфронтации и гибридной войны, то это означает холодную войну, хотя и с другим названием.
Сегодня приходится расплачиваться за то, что расширение НАТО на Восток было основано на предпосылках, которые были неопределенными и не могли быть продолжительными: российская слабость и американская сила. И так получилось, что не только судьба Украины в течение двух десятилетий была предоставлена самой себе и призракам прошлого, но и что само расширение западного альянса осталось двусмысленным: на бумаге действуют Параграф 4 Североатлантического договора (консультации в кризисных ситуациях) и Параграф 5 (содействие в какой бы то ни было форме). Однако, на земле расширение НАТО выглядит противоречиво.
К этой ситуации подходят слова президента Рональда Рейгана:" It takes two to tango" («Отвечать должны оба»). Вместо этого, как говорят опытные американские дипломаты, впервые за полвека угроза войны в эти дни и недели была очень велика. Тому, кто слышит угрожающие звуки из Москвы и не менее серьезные из Пентагона, вспоминаются воинственные переговоры, которые сопровождали полвека назад двойной кризис вокруг Берлина и Кубы. В случае с Берлином речь шла о Статусе четырех держав 1945 года, который Кремль хотел подровнять. В случае с Кубой — о размещении советских ракет среднего радиуса действия с ядерными боеголовками на коммунистическом «сахарном» острове, которое США непременно хотели предотвратить.
Каждый раз это уважение перед ядерным оружием и страх перед эскалацией и концом света заставляли мировые державы договариваться друг с другом. Советский лидер Хрущев повернул свои корабли, президент США Джон Кеннеди (John F. Kennedy) пообещал вывести американские ракеты среднего радиуса действия типа «Юпитер» из Восточной Турции, что потом и произошло без лишней военной шумихи и споров вокруг международного права. Равновесие, безопасная дистанция и сохранение лица, в том числе и для противника, были главными принципами. С помощью этих принципов удалось, балансируя между страхом и взаимной защитой собственной безопасности, начать эпоху политики разрядки.
Это произошло не по доброте душевной, а потому, что страх и разум сделали свое дело. Спустя пять лет после Кубы, НАТО выступила с докладом, названным в честь бельгийского министра иностранных дел Harmel, который сделал «устрашение и разрядку» основой взаимных отношений — в общем, вполне успешно, так как и советские лидеры вынуждены были подчиниться логике положения.
Нельзя дважды войти в одну и ту же реку: мудрые слова древнегреческого философа Гераклита действительны и для нынешних напряженных отношений между Россией и Западом. Чтобы понять их, надо рассмотреть развитие мировой политики от начала и до конца развала Советского Союза как нечто целое. Только тогда видны истинные пропорции. И тогда становится ясно, что Россия видит себя отброшенной к границам времен Петра Первого. Утверждение, что Россия культурно и политически относится к Западу (слова Горбачева "Европа — наш общий дом") приобретает тогда несколько трагическое значение, привкус отчаяния и гнева.
Положение между Востоком и Западом нестабильно и полно угроз. Уроки холодной войны почти не воспринимаются новыми поколениями на верхних этажах власти. Возможно, западные экономические санкции подействовали на Кремль как знаки, предупреждающие об опасности, чтобы весной 2014-го года после аннексии Крыма не идти дальше. Но, возможно, и нет. Гибридная война в Восточной Украине, которая без поддержки из Москвы давно бы уже прекратилась, стала своего рода клапаном зла, который можно закрыть или открыть, смотря по ситуации. Во всяком случае положение на Украине стало постоянным очагом воспаления, угрожающим миру в Европе, да и во всем мире.
Не обязательно быть провидцем, чтобы предвидеть, что Украина, если она не будет восприниматься и Западом, и Россией как большой проект реформ, может втянуть всю Европу в хаос. Возникнет вопрос, что же такого ужасного было в том нейтральном статусе, который когда-то у Украины уже был, если и соседние финны и шведы с этим статусом при поддержке НАТО так хорошо пережили времена холодной войны. Тогда и только тогда возможно процветание на Украине.
Путин просчитался в том, что касается Крыма, санкций и будущего России. Модернизация огромной страны без Европы, и особенно без Германии, невозможна, что стало ясно сейчас. Открытие нового Шелкового пути и близость с КНР пока только разочаровали и не смогут на долгое время заменить России ее принадлежность к Европе. Но и Европа сможет жить в мире и равновесии, если и Америка в дальнейшем сохранит равновесие, однако, сюда надо отнести и Россию. Но Россия может принадлежать к Европе лишь в том случае, если Кремль решится на признание того, что Украина — это не Россия, и что стабильность и процветание этой страны также и в российских интересах.
Если, как это происходит сейчас, ведущая держава западного альянса не видит ничего дальше status quo, то, значит, это должна сделать Германия. Этого требуют интересы альянса и национальные интересы.
