Parlamentní listy: По Чехии опять проехал американский военный конвой. Какие эмоции вы связываете с этим событием?
Ярослав Башта: В данном случае эмоции неуместны. В рамках военных учений по нашей территории передвигаются подразделения пакта, членом которого мы являемся, то есть наши союзники, к тому же это происходит уже второй раз. У нас опять есть возможность убедиться, что проблемы есть не только в техническом оснащении чешской армии. Если говорить о политических последствиях проезда частей, я немного озадачен теми, кто приветствует военных. Как будто всплыла самая черная грязь со дна нашей политики
— В НАТО спорят об укреплении обороны против «агрессивной России». Говорят об интенсификации учений, о размещении некоторых войск в восточных странах-членах ЕС. Уже осуществлено укрепление противоракетной обороны (Румыния), а в первую очередь на страны альянса оказывают давление, чтобы те увеличили расходы на оборону. Обоснованы ли все эти действия? Являются ли отношения с Россией по-прежнему настолько проблемными, что необходимо укреплять оборону на границах с ней?
— С НАТО случилось то же самое, что с ЕС: в процессе своего расширения альянс стал недееспособным. Вместо оборонного пакта НАТО является не слишком сплоченным военным объединением, в котором главную роль играют вооруженные силы США. Это не было важно в период однополярного мира. Однако перед нашими глазами, с точки зрения Запада, мир становится многополярным, полным прежде непредвиденных угроз. Поэтому американцы вынуждены заставить своих союзников обрести хотя бы частичную способность защищаться самостоятельно.
«Агрессивная Россия» — это хороший предлог и не только из-за исторического опыта ее соседей. Главную роль тут играет нечистая совесть стран Прибалтики с их дискриминационной политикой в отношении российского меньшинства (институт неграждан). Если говорить о мотивах других стран, но не случайно, что Румыния включилась в противоракетную оборону, а также встал вопрос об исправлении территориальной несправедливости времен Сталина (возможное возвращение Бессарабии).
— В ходе дискуссии на эти темы прозвучала мысль о том, что нам необходимо добиваться как строительства постоянной базы НАТО или США на нашей территории, так и размещения элементов американской ПРО, от которой мы уже отказались, когда речь шла о Брдах. Поддерживаете ли вы подобные мнения?
— Ни в коем случае. Более 20 лет мне мешала советская оккупация, а теперь, когда мы наконец избавились от присутствия иностранных войск, нам нужно повторять все вновь?
— Чья ситуация лучше: Европы, которая охвачена миграционным кризисом, или России, страдающей от цен на нефть и общих экономических проблем?
— Боюсь, что дела Российской Федерации лучше. Ее граждане обоснованно надеются, что будет лучше, и у них есть президент, которому они верят. Европа уже знает, что раньше было лучше, а ее граждане чувствуют, что их политики способны продать их кому угодно. Может, и Эрдогану, если бы он того хотел.
— Как вы смотрите на поступающие периодически предложения об отмене санкций против России? Разделяете ли вы всеобщее убеждение, что, невзирая на огромные экономические проблемы, Путин по-прежнему способен сохранить поддержку общественности? Какие события стоит ожидать в России?
— Санкции помогают российскому президенту. Если бы Запад хотел усложнить ему внутриполитическую ситуацию, то отменил бы их. После осенних выборов в Государственную Думу, вероятно, будет смена правительства и ускорение необходимых реформ.
— Раз уж мы говорим о России: в рамках борьбы с российской пропагандой в Министерстве внутренних дел со следующего года начнет работу Центр терроризма и гибридных угроз. Как у нас проявляется некая российская, да и любая другая, пропаганда? Какими средствами 30 аналитиков от МВД могут с ней бороться?
— Эти 30 аналитиков будут бороться не с русской, и даже не исламистской, пропагандой. Они будут просто клеймить независимые СМИ и готовить ограничение свободы слова. Боюсь, что потихоньку стряхнули пыль с идей инквизиции: тот, кто говорит вещи, противоречащие официальной политике и принципам политической корректности, делает так потому, что ему это нашептал дьявол. А с точки зрения пропагандистов, у дьявола лицо Путина.
— Роман Йох заявил, что в момент, когда российский солдат пересечет границу любого из прибалтийских государств, правильным будет немедленно закрыть пророссийские серверы, а на время конфликта с Россией интернировать редакторов пророссийских сайтов. Какова мера свободы слова, например, в случае военного конфликта?
— Во время войны существует только пропаганда — никакой свободы слова. Роман Йох должен учитывать, что в подобном случае его тоже, несомненно, интернируют. Иногда он критически высказывается в адрес ЕС и правительства, так что отвечает критериям пророссийского пропагандиста, заслуживающего интернирования.
— Насколько, по-вашему, правомерно дискутировать о геополитической ориентации нашей страны, то есть членстве в НАТО и ЕС? Есть мнение, что о подобном даже нельзя спорить, референдумы недопустимы и так далее.
— В демократии легитимно дискутировать обо всем, в особенности сегодня, когда ЕС и НАТО весьма отличаются от тех институтов, в которые мы входили несколько лет назад. С другой стороны, рыба тоже запретила бы дискуссии об уничтожении пруда, но рыбу об этом никто не спрашивает. Политиков и пропагандистов никто спрашивать не будет…
— В Австрии на президентских выборах в итоге победил с небольшим отрывом бывший глава Зеленых Александр Ван дер Беллен. Несмотря на это, исторического успеха добились австрийские Свободные. Как может развиваться тенденция роста других подобных партий в Европе («Альтернативы для Германии», французского Национального фронта и так далее)?
— Вплоть до их окончательной победы на выборах во всех странах ЕС. Даже в тех, где подобных партий пока нет. Скорее всего, это иммунная реакция общества на миграционный кризис и неспособность политических элит, воспринимаемую как предательство избирателей.
— А что эта тенденция может означать для будущего? Усугубление неприятия европейцами иммиграции? Расшатывание или полный распад ЕС? Или даже, как пишет Аппельбаум, приход «национального» социализма? Зачастую эти официально правые партии занимают сдержанную позицию в отношении либеральных правил международной торговли, транснациональных корпораций, ТИПП, евро и пр. К чему все идет?
— К совершенно новому лицу Европы: без брюссельской демократии, без политической корректности, без большинства традиционных политических партий. Я не берусь сказать, будет ли это будущее кровавым и апокалиптическим или нет.
— Турция повторяет угрозы, что в случае отказа в безвизовом режиме пустит в Европу миграционную волну. Как поступить: дать Эрдогану, что он хочет, или укрепить греческую и македонскую границы?
— На шантаж поддаются только слабаки, которые в итоге теряют все. Единственный ответ — это защита внешних границ ЕС всеми средствами. Даже насильственными.
— Большей проблемой может быть иммиграция из африканских стран через Италию. В Ливии в путь в Европу готовы отправиться миллионы людей, а другие бегут уже и из Египта. Как этому противостоять? Кому мы должны помогать, а кому нет? Насколько в наших силах помочь на месте и изменить ситуацию непосредственно в Африке, чтобы у людей не было причин бежать?
— Если иммиграция спонтанна, мы можем остановить ее в странах, где находятся потенциальные мигранты. Организованную миграцию остановит только уничтожение тех, кто зарабатывает на этой торговле людьми, которая считается преступлением вот уже несколько столетий.
— Генерал Шедивы предлагает навести порядок в Ливии и вернуть мигрантов туда. Это один из возможных сценариев?
— Это один из реалистических сценариев. Каддафи когда-то с этим хорошо справлялся. Сегодня эту грязную работу придется сделать нам (НАТО и ЕС). За ошибки надо платить.
— Постоянно ведутся споры об интеграции мигрантов. Речь идет как о тех, кто уже находится в Европе, так и о тех, кто приезжает. Как меняется ситуация с их трудоустройством? Растет ли преступность? И правильно ли вообще акцентировать преступность среди мигрантов?
— Еще шесть лет назад немецкий политик Тило Саррацин в своей книге «Германия. Самоликвидация» отмечал, что большинство мигрантов, проповедующих ислам, невозможно трудоустроить на немецком рынке рабочей силы, потому что они не говорят по-немецки, не имеют образования и являются бременем для социальной системы. Я подчеркиваю, что он писал о втором или третьем поколении переселенцев. Саррацин предупреждал о новых десятках тысяч, потому что в долгосрочной перспективе финансировать их всех невозможно. А в прошлом году их прибыло более миллиона. Преступность мигрантов нужно, прежде всего, пресекать. Скорее всего, этого не делается, поэтому и говорить о ней запрещается.
— Экономические аналитики компании Cyrrus утверждают, что Чешская Республика извлекла бы для себя пользу из приезда нескольких десятков тысяч мигрантов. Наша экономика якобы могла бы принимать до 80 тысяч мигрантов в год, только нужно подстроить рынок труда. Министр Диентсбир это поддерживает, а профсоюзы считают давлением со стороны работодателей, чтобы люди работали за еще меньшие зарплаты. Как считаете вы?
— Возможно, господину министру Диентсбиру следует послать аналитиков, которые нам так хорошо советуют, на полугодичную стажировку в берлинский иммигрантский район Ной-Кельн. А вместе они могли бы прочитать книгу Саррацина. Он был высокопоставленным чиновником в Федеральном министерстве финансов и сенатором от социал-демократов в Берлине. Все, о чем он пишет, подтверждается статистическими данными. Аналитикам компании Cyrrus не стоит позорить себя и свою организацию только для того, чтобы поддержать работодателей, которым все равно работники из бедных стран Азии и Африки не нужны
