Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Вид суровых, дисциплинированных пилотов производит сильное впечатление и подчеркивает разительную перемену в общественном восприятии военных: переход от равнодушия к почтению. С 1990 года ВВС России переживали период дезорганизации, а обучение летчиков страдало от недостатка финансирования. Сейчас новые учебные программы побуждают все больше молодых людей поступать на военную службу.
Несколько месяцев назад Максим Бабенко побывал на российской военно-учебной базе среди тысяч зрителей авиашоу. Оглядываясь по сторонам, он был поражен, как ему показалось, безоговорочным восхищением толпы перед пилотами. Со всех сторон доносились бурные аплодисменты; десятки людей тянули руки, чтобы просто коснуться летчиков; дети задавали им бесконечные вопросы о том, как в один прекрасный день и они смогут управлять истребителем.
«Несмотря на то, что это было не более чем шоу, люди приветствовали пилотов как национальных героев», — через переводчика сказал г-н Бабенко, фотограф-документалист с Северного Кавказа (Россия).
Вид суровых, дисциплинированных пилотов, застигнутых врасплох, произвел на него сильное впечатление, подчеркнув разительную перемену в общественном восприятии военных: переход от равнодушия к почтению. С 1990 года ВВС России переживали период дезорганизации, при этом обучение пилотов страдало от недостатка финансирования и неумелого управления. В последнее время усовершенствование учебных программ побуждает все больше молодых людей поступать на военную службу. Текущий конфликт в Сирии, подробно освещаемый в российских СМИ, сыграл свою роль в этом подъеме патриотизма и военной гордости.
Г-н Бабенко посчитал необходимым документировать жизнь этих военнослужащих, чтобы продемонстрировать скрытые, а порой и будничные стороны их военной жизни. Ему шесть раз предоставляли доступ на базу в Армавире — визит всегда проходил в компании сопровождающего.
«Будь у меня такая возможность, я бы провел с ними больше времени», — признался г-н Бабенко.
Тем не менее, даже при столь ограниченном количестве посещений фотографу удалось запечатлеть различные аспекты жизни на базе, в том числе сделать несколько портретных снимков летчиков и их самолетов. Все объекты съемки были мужчинами.
Одно из внезапных и неожиданных затруднений, по словам Бабенко, скрывалось в суеверии: большинство пилотов отказывались фотографироваться вместе со своими самолетами, если у них на тот же день был запланирован полет. Эти опасения — у некоторых — развеялись после того, как они привыкли к последовательным визитам фотографа. Благодаря этому приятию удалось добиться и окончательного согласия. Как оказалось, суеверия имели наименьшую власть над более опытными пилотами, которые в итоге позволили себя сфотографировать.
Вне зависимости от возраста многие пилоты вели себя сдержанно, отвечали немногословно. Разговорившись, военные могли поведать о своем прошлом, беседа становилась более непринужденной. Но каким бы веселым ни казалось общение, диалог никогда не выходил за рамки формального.
Тем не менее, многое удалось выяснить. Бабенко узнал, что многие пилоты решили посвятить себя военной службе, следуя семейной традиции, идя по стопам отца, дяди, брата — иногда сразу нескольких родственников — которые были летчиками. Другие рассказывали об определенном моменте в их жизни, когда они просто-напросто «влюбились в небо». Почти все пилоты испытывают вновь обретенную гордость за военную службу.
«Был период, когда профессия пилота утратила свой престиж и привлекательность, — пояснил Бабенко. — Теперь, когда эти люди надевают военную форму, они снова ловят на себе почтительные взгляды».
Несмотря на общественный пафос и свое личное уважение к военнослужащим, которых ему довелось фотографировать, Бабенко отнюдь не намеревался возводить пилотов на пьедестал. Он не собирался их идеализировать или критиковать, желая лишь сделать их образ более человечным.
«В мои цели не входило снимать „военный парад“, — сказал он. — Я просто хотел собственными глазами увидеть хотя бы часть их повседневной жизни и попытаться показать ее остальным».
Г-н Бабенко посчитал необходимым документировать жизнь этих военнослужащих, чтобы продемонстрировать скрытые, а порой и будничные стороны их военной жизни. Ему шесть раз предоставляли доступ на базу в Армавире — визит всегда проходил в компании сопровождающего.
«Будь у меня такая возможность, я бы провел с ними больше времени», — признался г-н Бабенко.
Тем не менее, даже при столь ограниченном количестве посещений фотографу удалось запечатлеть различные аспекты жизни на базе, в том числе сделать несколько портретных снимков летчиков и их самолетов. Все объекты съемки были мужчинами.
Одно из внезапных и неожиданных затруднений, по словам Бабенко, скрывалось в суеверии: большинство пилотов отказывались фотографироваться вместе со своими самолетами, если у них на тот же день был запланирован полет. Эти опасения — у некоторых — развеялись после того, как они привыкли к последовательным визитам фотографа. Благодаря этому приятию удалось добиться и окончательного согласия. Как оказалось, суеверия имели наименьшую власть над более опытными пилотами, которые в итоге позволили себя сфотографировать.
Вне зависимости от возраста многие пилоты вели себя сдержанно, отвечали немногословно. Разговорившись, военные могли поведать о своем прошлом, беседа становилась более непринужденной. Но каким бы веселым ни казалось общение, диалог никогда не выходил за рамки формального.
Тем не менее, многое удалось выяснить. Бабенко узнал, что многие пилоты решили посвятить себя военной службе, следуя семейной традиции, идя по стопам отца, дяди, брата — иногда сразу нескольких родственников — которые были летчиками. Другие рассказывали об определенном моменте в их жизни, когда они просто-напросто «влюбились в небо». Почти все пилоты испытывают вновь обретенную гордость за военную службу.
«Был период, когда профессия пилота утратила свой престиж и привлекательность, — пояснил Бабенко. — Теперь, когда эти люди надевают военную форму, они снова ловят на себе почтительные взгляды».
Несмотря на общественный пафос и свое личное уважение к военнослужащим, которых ему довелось фотографировать, Бабенко отнюдь не намеревался возводить пилотов на пьедестал. Он не собирался их идеализировать или критиковать, желая лишь сделать их образ более человечным.
«В мои цели не входило снимать „военный парад“, — сказал он. — Я просто хотел собственными глазами увидеть хотя бы часть их повседневной жизни и попытаться показать ее остальным».
