Этнический раскол общества и узкий подход к языковой политике препятствуют успешному развитию латвийской экономики, считает известный латвийский экономист, многолетний руководитель Балтийского международного центра экономической политики BICEPS Альф Ванагс.
Альф Ванагс считается одним из самых авторитетных экономистов Латвии. Он родился в Риге, но вырос и получил образование в Великобритании. Имеет дипломы престижных британских вузов — Университетского Колледжа Лондона (University College London), Королевского Колледжа Кембриджа (Kings College Cambridge) и Лондонской Школы экономики (London School of Economics). Как профессиональный экономист Ванагс консультировал правительства, частные компании и общественные организации. Работал в Австралии, Канаде, Дании, Китае, Великобритании. С 1997 года живет и работает в Риге. С 2001 году возглавляет Балтийский международный центр экономической политики BICEPS. На его счету десятки научных работ и публикаций.
В интервью порталу Delfi Альф Ванагс размышляет о латвийской «истории успеха», страхах, популизме, налогах и надежде на светлое будущее.
Почему национализм тормозит развитие страны
Delfi: Есть разные экспертные методики, как оценивать сегодняшнее состояние латвийской экономики. Одни называют это «кризисом», другие — «стагнацией», третьи — «историей успеха». Вы к какой теории больше тяготеете?
Альф Ванагс: Мы были в кризисе, но я не считаю, что мы сейчас находимся в кризисе. Это ближе к стагнации. Но стагнирует больше не экономика, а наше общество. У нас по-прежнему много предубеждений и страхов, которые мешают движению вперед. И это, конечно, отражается и на экономике.
— Какие страхи вы имеете в виду?
— Возьмем банальный пример. Люди верят, если вы сидите на сквозняке, то можете заболеть. И поэтому они требуют закрыть окно в такси. Я сидел на сквозняке всю жизнь, и ничего со мной не случилось.
— Видимо, другой пример — страх колебаний курса валюты. Вы были одним из тех немногих экономистов, кто в период кризиса 2008-го открыто выступал за необходимость девальвации лата. Вы по-прежнему уверены в правоте своего подхода?
— Да. Я думаю, что в то время это было бы самым правильным решением. Девальвация дала бы больше пространства для развития. И, думаю, многие люди поддерживали эту идею. Но Центробанк во главе с Илмаром Римшевичем был категорически против. Впрочем, сейчас это уже история.
— Политические деятели тоже тогда боялись девальвации, поскольку большая часть населения имела ипотечные кредиты в евро, а доходы — в латах.
— Да, конечно. Но вспомните, что они сделали вместо этого? Понизили зарплаты. По воздействию это была та же самая скрытая девальвация, просто более продолжительная и с меньшей эффективностью.
— У вас есть ответ на вопрос, куда должна двигаться латвийская экономика сейчас, когда она настолько неразрывно связана с политикой — внутренней и международной?
— Что делать с экономикой — это волшебный вопрос. Не могу сказать, что у меня есть конкретный ответ. Но у меня есть понимание, что Латвия должна стать более привлекательным местом для людей, которые хотят здесь жить, работать и инвестировать. И я сейчас говорю не только о латвийцах или латышах. Мы должны стать более открытыми для иммигрантов. Иностранцы уже приезжают к нам. Но их пока немного. И обычно это происходит потому, что они женаты или замужем за гражданином Латвии или получают интересное предложение о работе.
— Как можно повысить международную привлекательность Латвии?
— В Латвии сразу рождается аналогия с русским языком. Но, кажется, эти предубеждения не преодолимы. Министр образования Карлис Шадурскис в разговоре с Delfi категорично сказал, что, несмотря на негативные демографические процессы и избыток вузов, он не видит необходимости вводить русский язык в систему высшего образования, чтобы таким образом привлекать в Латвию иностранных студентов.
— Национализм — это характеристика стран, которые чего-то боятся. Национализм никогда не бывает основой для прогресса. Он ограничивает возможности. Но, к сожалению, эти идеи популярные в политике. В Латвии очень много говорят о «лояльности» и «патриотизме», в отличие, скажем, от Швеции, где эти вопросы не стоят в ежедневной повестке дня. Причем, это не значит, что шведы не любят свою страну. Но в ежедневной жизни они уделяют больше внимания другим вещам.
— Можно долго говорить, что национализм — это искусственно созданная проблема, но тем не менее она есть. В латвийском правительстве за последние десять лет был только один русскоязычный министр — бывший исследователь вашего Центра экономической политики BICEPS Вячеслав Домбровский.
— Тут вы правы. Русскоязычная партия никогда не была в правительстве Латвии, хотя были такие возможности. И я думаю, это большая проблема для латвийского общества и экономики — разделение между двумя языковыми общинами. Мы все время боимся забыть о нашем прошлом. Прошлое — важно. Но русскоязычные лидеры латвийской общины не должны нести ответственность за поступки советских и российских властей.
— В чем выражаются последствия такой политики для страны и экономики? Дефицит идей, специалистов и стратегий?
— Вы абсолютно правы. Если языковая политика разделяет общество, то политическая и экономическая система не могут работать эффективно. Мы ведь даже не можем точно сказать, какая партия в Латвии принадлежит к левому крылу, а какая — к правому. У нас нет привычной для Западной Европы градации по идеологическому принципу. Все, или почти все, определяет язык и этническое происхождение. И такая идеологическая неразбериха создает благоприятную среду для продвижения интересов отдельных бизнес-групп. У нас нет конкуренции партийных программ, конкуренции идей. В свое время я анализировал предвыборные программы партий. Там было много эмоций, много популизма, и практически ничего конкретного и серьезного об экономике и налогах.
Люди не платят налоги. И нужно понять, почему
— Сегодня одна из самых популярных политических установок в Латвии — это важность борьбы с теневой экономикой. Но ведь теневая экономика — это тоже только последствие, а не причина.
— Конечно, теневая экономика — это следствие проблем общества, а не проявление плохих нравственных качеств конкретного индивида. Что с этим делать? Это вопрос нельзя решить за один день. Потребуются серьезные изменения в обществе, в том числе среди политиков. В Латвии очень низкая налоговая мораль.
— Но люди не платят налоги не из-за того, что не хотят, а потому что не верят государству, не понимают, куда эти деньги будут потрачены.
— Да. Тут я соглашусь. Но это надо менять. Чем выше налоговая мораль, тем ниже теневая экономика. И в других странах люди это понимают. На выборах в Дании одна из партий официально обещала, что она не будет понижать налоги. И датчане голосовали за такое странное по латвийским меркам обещание, потому что понимали: налоги поддерживают экономику страны.
— Но уровень доходов в Латвии намного ниже. Может, в нашем случае для повышения сборов налоговое бремя надо, наоборот, понизить?
— Доля налогов в ВВП богатых стран намного выше, чем в бедных. В Латвии доля от сборов налогов примерно 30%, в Дании — это примерно 50%. Аргумент, что «серая экономика» возникает из-за высоких налогов, не обоснован. По сравнению с другими странами налоговая нагрузка в Латвии не высока. Проблема в другом — люди не платят налоги. И нужно понять причину, почему.
— Но ведь вы сами в свое время предлагали понизить НДС на продукты питания. Как это вписывается в общую теорию?
— Если вы хотите в краткосрочной перспективе повысить уровень доходов бедных людей, то понижение ставки НДС на продукты сработает. В структуре расходов бедных людей траты на продовольствие намного выше, чем у богатых. Но это только краткосрочная мера. Она не будет способствовать развитию экономики и повышению сборов налогов.
Политики не помогут Латвии стать богаче
— Если причина экономических проблем кроется в мышлении латвийского общества, как можно его изменить? Пригласить зарубежных специалистов?
— Это один из возможных подходов. Я бы рекомендовал пригласить в Латвию специалистов по экономической и налоговой политике, чтобы перенять тот опыт, который успешно работает в Дании или Швеции. Впрочем, помню, когда я озвучил подобное предложение на одной из презентаций, в зале раздался смех…
— Тут, видимо, мы опять возвращаемся к проблеме национализма. Как можно пожертвовать своим суверенитетом, независимостью, идентичностью и позвать в Латвию каких-то зарубежных советчиков?
— Но так делают многие страны мира! Власти Стокгольма, например, приглашали к себе из Гонконга специалистов по вопросам транспорта, чтобы эффективно организовать менеджмент стокгольмского метрополитена. Если мы не можем сами навести порядок в СГД, почему бы не пригласить зарубежных специалистов по сборам налогов? Хотя, понятно, что тут опять встанет вопрос о языковой политике.
— Вы можете представить, что когда-то уровень жизни в Латвии приблизится к среднему по ЕС?
— К сожалению, это действительно непросто. В мире очень мало стран, которым удалось изменить свою относительную экономическую позицию. Со временем мы станем богаче, но относительно других стран у нас не так много преимуществ. Здесь нет простых решений. И решения не придут от действующих политиков. Решения могут прийти только от людей, которые живут в Латвии. Они будут менять свое мышление, свою деятельность, и это изменит общество и экономику.
— То есть должен появиться какой-то запрос на новое политическое предложение?
— У нас, к сожалению, нет настоящей партии левой ориентации. «Согласие» пытается претендовать на поле социал-демократов, но в их политике много популизма. При этом, согласно опросам, среди латвийцев популярны лево-центристские идеи. Многие из тех, кто голосует за «Единство», при этом хотят иметь более низкие налоги, более высокие пенсии, субсидии и т.д.
— Но страх перед русскими и Россией перевешивает экономические интересы?
— Да. Когда я несколько лет назад говорил, что голосовал за Партию Народного Согласия (существовавшая до 2010 года партия, из которой образовалась нынешняя партия «Согласие» — прим. ред.), мои латышские друзья были в шоке.
— Почему вы голосовали за ПНС?
— Потому что я чувствовал, что эта партия поддерживает идеи интеграции общества. А интеграционный процесс был и остается очень важным аспектом для развития Латвии.
