На саммите «Большой семерки», проходившем в этом году в Исэ-Сима, было множество впечатляющих сцен, достойных громких заголовков — в том числе исторические объятия президента США Барака Обамы с выжившими жертвами Хиросимы 27 мая. Премьер-министр Абэ, хозяин мероприятия, за свои усилия в организации саммита получил огромную поддержку в прессе и теперь уверенно идет на выборы верхней палаты парламента, которые состоятся 10 июля. Правда, как и на большинстве международных саммитов, в СМИ не сообщалось о соглашениях, достигнутых (хотя пока и не объявленных) между лидерами «семерки». Многое из того, на чем лидеры G7 сосредоточили свое основное внимание, касалось выработки единого подхода к проблеме глобального распространения ревизионизма при активном участии Китая и России, которые чувствуют себя оскорбленными из-за того, что не стали участниками этой встречи. Самым важным результатом этого мероприятия, длившегося два дня на японском идиллическом острове, стало начало нового этапа в продолжающемся геоэкономическом соперничестве между Китаем и Японией. Это служит отличительным признаком глобальной тенденции для мировых ведущих стран с либеральной экономикой на много лет вперед.
В странах с авторитарным режимом повсеместно проводится агрессивная внешняя политика, подчиненная идеям национализма. В частности, Китай и Россия подвергают сомнению существующий статус-кво, демонстрируя военную силу в Крыму и в Южно-Китайском море. Несмотря на имеющиеся в регионе опасения и предупреждения США, представитель Китая в ходе азиатского саммита по безопасности «Шангри-Ла-Диалог» предупредил, что в Южно-Китайском море, «мы не создаем проблем, но мы проблем не боимся». И хотя подобное самовозвеличивание может быть продиктовано совершенно разными устремлениями, Пекин и Москва заключить вынужденный союз, преследуя общую цель — создать новую геополитическую реальность, отличающуюся от существующего либерального мирового порядка.
Намечающаяся геополитическая траектория становится особенно очевидной в глобальной геоэкономике последнего времени, в которой все большую роль играет разработанная Пекином инициатива «Один пояс — один путь» (OBOR), на реализацию которой потребуется восемь триллионов долларов. Эта грандиозная экономическая программа включает в себя крупные инвестиционные проекты, направленные, якобы, на поддержку развития глобальной инфраструктуры и взаимодействия. Однако на деле OBOR представляет собой коммерческо-военный проект, который разработан Пекином с тем, чтобы повысить свой статус великой державы и одновременно создать рабочие места за рубежом для китайских работников, которых в стране в избытке. Поэтому особой задачей программы OBOR являются инвестиции в стратегические проекты, несмотря на их сомнительную осуществимость — в том числе в проблемный проект по строительству высокоскоростной железнодорожной магистрали Джакарта-Бандун стоимостью 5,5 миллиарда долларов в Индонезии, стране, имеющей решающее значение для геостратегии Китая в вопросах заявления прав на территории в Южно-Китайском море.
Несмотря на сомнительные экономические перспективы реализации инициативы OBOR, Китай всерьез намерен продолжать свою глобальную геоэкономическую политику путем привлечения многосторонних инвестиций в свой Азиатский Банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ) с уставным капиталом 100 миллиардов долларов. В результате, Пекин буквально скупает места в ключевых геостратегических странах мира — от Джибути до Никарагуа. Как это ни парадоксально, смысл инициативы «Один пояс — один путь» состоит не в том, что Китай самовозвеличивается и расширяет свое геополитическое влияние под видом экономического сотрудничества. Скорее, ее знаковость заключается в отсутствии единодушной реакции со стороны либеральных стран с целью противодействия геоэкономической политике Пекина.
Будущие историки, вероятно, запомнят саммит G7, проходивший в Исэ-Сима на прошлой неделе, как событие, ознаменовавшее реванш интернационализма. Это мероприятие стало опровержением растущего скептицизма в отношении этих ежегодных встреч и способствовало выработке самыми развитыми странами мира единой интернационалистской позиции по наиболее острым на сегодняшний день геополитическим вопросам. Из этих вопросов вопрос Южно-Китайского моря занимал отдельное положение и был самым главным. Европейские страны, учитывая их динамично развивающиеся торговые отношения с Китаем, традиционно отличаются от США и Японии и воспринимают самоуверенность и напористость Пекина иначе. Более того, все европейские государства-члены G7 — Великобритания, Германия, Франция и Италия — в 2015 году подписали заявки на предоставление им статуса членов-основателей АБИИ. Солидарность, проявленная странами «Большой семерки» на последнем саммите в вопросе морской безопасности в Азии, подчеркивает приверженность государств-членов мировому либеральному порядку вне зависимости от географической удаленности.
Лидеры «Большой семерки» продолжили выработку единой стратегии в противовес китайской инициативе OBOR. Они утвердили согласованный на саммите G7 в Исэ-Сима документ, в котором изложены принципы поддержки инвестиций в высококачественную инфраструктуру, целью «сокращения существующего в мире разрыва между спросом и предложением в области инвестиций в инфраструктуру путем стимулирования инвестиций в высококачественную инфраструктуру». В основе этой последней инициативы G7 лежит японская программа развития высококачественной инфраструктуры (Partnership for Quality Infrastructure) на реализацию которой выделено 100 миллиардов долларов, и целью которой является популяризация высочайшего японского качества, а также многостороннее сотрудничество с различными международными институтами, такими как Всемирный банк. Японская программа по развитию инфраструктуры уже выиграла тендер на реализацию ряда крупных проектов в центральной части Евразии в прямой конкуренции с китайской инициативой «Один пояс — один путь», поддержав при этом реализацию инициативы США под названием «Новый шелковый путь» — в том числе давно откладывавшегося строительства газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ). На саммите в Исэ-Сима интернационалистский подход Японии к глобальному развитию инфраструктуры, позволил ей заручиться поддержкой стран «большой семерки» в реализации своей программы, увеличив тем самым свои финансовые обязательства на общую сумму 200 миллиардов долларов на ближайшие пять лет.
В результате вновь обретенное Японией интернационалистическое рвение, стремление развивать инфраструктуру в глобальных масштабах вполне способно перекроить геоэкономическую карту, на которой в настоящее время доминирующую роль играет стратегическая инициатива Китая. Япония имеет огромный опыт руководства многосторонними консорциумами в реализации крупных инфраструктурных проектов — например, японско-турецким консорциумом в освоении туркменского газового месторождения «Галкыныш», которое до 2015 года почти полностью контролировал Китай. Благодаря инициативе по развитию инфраструктуры, принятой на недавнем саммите G7, Токио сможет расширить многостороннее сотрудничество мировых масштабах, что может ограничить возможности Пекина взаимодействовать с национальными правительствами.
Кроме того, усилению действий, разработанных «Большой семеркой» на саммите в Японии в ответ на геоэкономические вызовы со стороны Китая, по иронии судьбы может способствовать собственное бездействие Пекина. По сути, непомерные амбиции Пекина, связанные с реализацией его инициативы OBOR, обычно преобладают над соображениями экономической целесообразности, что часто приводит к недовольству властей на месте строительства. Например, когда в Джакарте узнали, что неразберихе со строительством высокоскоростной железнодорожной магистрали Джакарта-Бандунг, которое финансирует Пекин, не видно и конца, президент Индонезии Джоко Видодо (Joko Widodo) встретился с премьер-министром Японии Синдзо Абэ на саммите «Большой семерки» в Исэ-Сима, чтобы лично обратиться к Токио с просьбой инвестировать крупный проект по строительству морского порта. Во время саммита, Вьетнам также приветствовал одобренную странами «Большой семерки» инициативу Токио по развитию глобальной инфраструктуры, сделав тем самым шаг, который будет иметь серьезные геополитические последствия, учитывая нарастающую вражду между Ханоем и Китаем, которая была хорошо заметна во время визита президента Обамы накануне саммита.
О значение саммита «Большой семерки», состоявшегося в этом году в Японии в преддверии саммита «Большой двадцатки», который состоится в Китае в сентябре, можно будет судить по тому, на котором из них будет окончательно задан тон — либо либеральный международный порядок будет непоколебим, либо мир захлестнет стремительная волна ревизионистского авторитаризма. Исторические визиты Обамы в Хиросиму и Вьетнам были символическими с точки зрения наследия, которое он надеется после себя оставить. Хотя, символизм чреват появлением самоуспокоенности на фоне полной пассивности. Принятая на последнем саммите стран G7 инициатива глобального развития инфраструктуры стала подтверждением приверженности стран-членов «Большой семерки» идеям интернационализма, однако смогут ли они сохранить единство, несмотря на наличие китайских и русских ревизионистских альтернативных проектов вроде инициативы «Один пояс — один путь» или Евразийского экономического Союза, покажет время. По мере того, как Япония передает эстафету Италии, где будет проходить саммит G7 в следующем году, мир с волнением ждет, что семь самых развитых демократий и экономик мира приведут человечество к торжеству интернационализма над ревизионизмом.
