Не все страны довольны своим членством в Евразийском экономическом союзе под управлением Кремля. Больше всего трудностей возникает в вопросе свободной торговли. Во время кризиса на первый план выходят другие интересы.
Действия премьер-министра России Дмитрия Медведева в Кыргызстане напоминают чековую дипломатию. Он пообещал маленькой, обедневшей центрально-азиатской стране в течение двух лет инвестировать около 30 миллиардов рублей ($ 470 млн) в газовую инфраструктуру. По мнению Медведева, сейчас необходимо устранить проблемы. Вероятно, они нашли свое отражение в жалобах, высказанных президентом Кыргызстана Алмазбеком Атамбаевым в конце мая. С ними согласился и президент Беларуси Александр Лукашенко. Такие жалобы доказывают, что в Евразийском экономическом союзе (восточном контрпроекте Москвы) дела идут неважно.
Два года после создания
Евразийский экономический союз (ЕАЭС) был учрежден два года назад. В конце мая 2014 года президент России Владимир Путин, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев и президент Беларуси Александр Лукашенко подписали учредительный договор. С начала 2015 года эти страны образуют ЕАЭС. Он возник из Евразийского таможенного союза, который должен был регулировать свободное перемещение товаров между тремя странами. Экономический союз прибавил к этому свободное передвижение услуг, рабочей силы и капитала. В 2015 году членами союза стали также Армения и Кыргызстан. Но трудности появились уже с первой целью — свободным перемещением товаров на едином рынке с 182 миллионами потребителей.
В конце мая на саммите в Астане Атамбаев пожаловался, что проблемы создают транспортировка кыргызских товаров через территорию России, контроль на (собственно открытой) границе с Казахстаном и «многие другие обстоятельства», в том числе протекционистский запрет Казахстана на импорт кыргызского картофеля. Лукашенко также пожаловался на слишком большой список исключений в свободной торговле; он касается 600 групп товаров. Наднациональные институты ЕАЭС, в том числе суд, — слишком забюрократизированные и слабые.
На самом деле, ЕАЭС невероятно далек от общего внутреннего рынка и свободного передвижения, которые характерны для ЕС. Этому есть две причины. Во-первых, экономический кризис вынудил страны прибегнуть к протекционистским мерам, которые существовали и ранее. Объем торговли членов ЕАЭС исчисляется в долларах; в 2015 году он сократился на 34% в торговле с иностранными государствами и на 25% — между государствами-членами, то есть, примерно на $ 45 млрд. В первом квартале падение составило 16%. Частично это произошло из-за слабости региональных валют по отношению к доллару, но, прежде всего, из-за резкого падения цен на нефть. Это существенно ударило по двум крупнейшим экономикам блока — России и Казахстану. Кроме того, пострадала и нефтеперерабатывающая Беларусь; падение спроса вредит Армении и Кыргызстану.
Страх уступить контроль Москве
Во-вторых, ни одна страна, кроме России, не хочет уступать свой суверенитет в вопросах торговли ЕАЭС до тех пор, пока вся власть в союзе де-факто сосредоточена в руках Москвы. Даже согласование внешних тарифов означало для членов их повышение — до российского уровня. Это ослабляет их международную позицию и предоставляет российской продукции конкурентное преимущество. Кроме того, Кремль склонен к одиночным действиям. Из-за раскола с Украиной он расторг договор о свободной торговле с Киевом. Базой для соглашения служила зона свободной торговли СНГ. Неясно, как ЕАЭС справится с этим конфликтом.
Насколько противоречив экономический союз, недавно показал призыв лидера Кремля Владимира Путина. Он потребовал, чтобы другие страны последовали примеру России и проводили политику импортозамещения: собственные продукты вместо импорта. Это вызвало замешательство, ведь в конечном счете цель торговой интеграции подразумевает противоположное — растущий товарообмен и акцент на сильных сторонах стран в производстве. Путин не уточнил, откажется ли Россия от своих продуктов в пользу импорта из ЕАЭС.
Первое международное соглашение о свободной торговле ЕАЭС заключил в прошлом году во Вьетнаме, за ним должны последовать Израиль и Китай; насколько быстро это произойдет, пока не ясно. На повестке дня — также единая валюта и единый рынок нефти и газа, наиболее уязвимые отрасли стран. Шансы на реализацию в обеих отраслях —очень низкие. Но все же для создания интегрированного энергетического рынка была назначена целевая дата: он должен стать реальностью к 2025 году, а концепция будет разработана до 2019 года.
