Писатель Сэмюэл Беккет, живший в Париже, говорил об «осаде в комнате». Он описывал периоды интенсивного литературного труда, когда больше ничего не имело значения. Последние месяцы жизнь во Франции тоже напоминает осаду, только в роли комнаты выступила вся страна.
Последовав за двумя террористическими атаками, потрясшими нас до самого основания и создавших новую повседневную реальность с круглосуточным армейским патрулированием парижских улиц, события последних недель, дней и ночей были особенно тяжелыми.
Похоже, чемпионат Европы по футболу 2016 года сделал более заметным наши экзистенциальные тревоги и воплотил в себе наши страхи. После серии ударов в виде нескольких недель забастовок против реформы законов о труде, люди все более боятся, вплоть до ужаса, борьбы между профсоюзами и правительством президента Франсуа Олланда.
Продолжающиеся уличные демонстрации и забастовки транспортной системы не только создают дополнительную нагрузку на полицейские силы, требуемые для обеспечения безопасности чемпионата. Они также производят плохое впечатление на иностранных гостей.
Я пишу эти строки под вой сирен полицейских и пожарных машин, спешащих на бульвар Монпарнас, где очередная демонстрация протеста вылилась в побоище между группой непримиримых анархистов и левых радикалов и полицейскими.
Я пишу эти строки, видя в социальных сетях фотографии применения слезоточивого газа, разбитого стекла на брусчатке, горящие ряды прокатных велосипедов, несколько пострадавших людей перед Le Dome — ресторанчиком, построенном в 1900 году, куда ходили Ленин, Пикассо и Хэмингуэй — и парижан, помогающих ничего не понимающим европейским футбольным болельщикам уйти с главного бульвара, по которому движутся водометы.
Многие французы обеспокоены тем, что полицейские, находящиеся на передовой уже полтора года, обессилены и изнурены. Чрезвычайное положение остается в силе шесть месяцев, и его продлили на время футбольного чемпионата, чтобы гарантировать максимальную безопасность, но при этом вспышки насилия происходят каждый день.
В минувшие выходные крайне жестокие беспорядки вспыхнули в Марселе с участием российских ультрас, некоторых английских болельщиков и марсельских банд хулиганов. Британская пресса поспешила раскритиковать французские власти за «бездействие» и замедленную реакцию. Но прежде, чем изучать все мельчайшие подробности особенностей городского насилия каждой нации, им предстоит разобраться со своим блюдом.
Настроение в стране подавленное и мрачное. Граждане истощены и деморализованы так же, как и их полиция. Первый матч Евро-2016, когда Франция вырвала победу на последней минуте, и забивший гол Димитрий Пайе разрыдался, стал своевременным напоминанием о том, что сегодня нация открыто выражает свои чувства.
Я могу также вспомнить недавние наводнения, причинившие большой ущерб многим французским городам четыре ночи назад. Стихийное бедствие обошлось в сотни миллионов евро. Когда был отдан приказ вывести произведения искусства из Лувра в безопасное место, подальше от вышедшей из берегов Сены, многие парижане вспомнили 1939 год, когда вся коллекция была тайно вывезена из столицы, чтобы спрятать ее от вторгшихся нацистов. Сравнение странное, но оно многое говорит о воцарившейся атмосфере.
Франция, нация, любившая смех и легкость, знакомится с новым ощущением тревоги. Вчера мы проснулись и узнали, что французского офицера полиции зарезали, а его жене перерезали горло на глазах трехлетнего сына. Преступление совершил гражданин Франции, предположительно, действовавший от имени террористической организации «Исламское государство» (запрещена в РФ) и тремя годами ранее признанный виновным в причастности к подготовке террористических атак. Впервые в истории страны полицейский был убит в собственном доме не при исполнении служебных обязанностей.
Позднее мы услышали ставший таким знакомым голос прокурора Франсуа Молина, ставшего частью большой, но теряющей родственников семьи под названием Франция. После каждого теракта прокурор рассказывает нам факты и информирует о ходе расследования. Всегда в сером костюме и с безупречным произношением, он, похоже, говорит стране, что возвращение к безмятежным временам займет очень много времени, и что дела могут пойти еще хуже, прежде чем наступит улучшение.
И все мы скрестили пальцы в надежде на то, что Россия как можно скорее проиграет, английские болельщики научатся вести себя, а французские забастовки будут приостановлены хотя бы до конца чемпионата Европы, и что турнир пройдет гладко, дав нам некоторую передышку, а, возможно, даже радость. И если наши друзья в Великобритании проголосуют за то, чтобы остаться с нами, возможно, это дополнительно поднимет нам настроение.
