Таллинн, Эстония — В течение шести месяцев после инцидента с перебоями в работе украинской электросети, спровоцированными чрезвычайно умелыми хакерами, кибер-союзники президента России Владимира Путина оставляли свои следы в Прибалтике, а также в Финляндии и Швеции.
Возможно, чтобы разубедить финнов и шведов, традиционно сохранявших нейтралитет, в необходимости сближения с НАТО — на прошлой неделе альянс впервые провел военно-морские учения на финской территории — хакеры вывели из строя официальный сайт Министерства обороны Финляндии. Перед этим хакеры вели электронный шпионаж против голландской комиссии, которая пришла к выводу о том, что два года назад самолет Малазийских авиалиний был сбит из сделанного в России зенитного ракетного комплекса «Бук», в результате чего погибли 298 человек. А представители разведывательного агентства Германии недавно сообщили американским чиновникам, что, по их мнению, именно российские хакеры стоят за той кибератакой, которая привела к выходу из строя систем одного немецкого металлургического завода.
Здесь, в Эстонии, где НАТО создал центр по изучению слабых мест альянса перед лицом кибератак и возможных ответов на них, подавляющее большинство уверено, что западному альянсу еще только предстоит разработать стратегию противостояния все более агрессивным действиям России в киберпространстве.
Хотя в настоящее время проводится множество конференций и публикуется множество документов, у альянса пока нет никаких серьезных военных планов, помимо защиты собственных сетей. Россия, Китай и Иран непрерывно работают над созданием все более сложных сил и средств наступления в киберпространстве. У НАТО, между тем, нет ни подобных сил, ни утвержденного механизма по привлечению кибернетического командования США или его британского аналога.
Отсутствие стратегии ведения конфликтов в киберпространстве резко контрастирует с натовской стратегией противостояния более привычным угрозам. Как ожидается, на июльском саммите альянса его участники договорятся о размещении в Польше и странах Балтии четырех батальонов для противостояния наземным вторжениям, хотя пока члены НАТО окончательно не решили, кто именно предоставит военных для четвертого батальона. НАТО регулярно обращается к процедурам запроса на то, чтобы члены, обладающие ядерным оружием, развернули его в случае кризиса. Часть этого ядерного оружия хранится недалеко от штаб-квартиры НАТО в Бельгии.
Два года назад представители НАТО заявили о том, что они могут рассматривать кибератаку на одного из членов альянса как эквивалент вооруженного нападения, в результате чего автоматически вступает в действие статья о коллективной самообороне.
Однако когда речь идет о незначительных вылазках, шпионских действиях или атаках, которым европейские компьютерные сети подвергаются каждую неделю, лидеры НАТО, по всей видимости, не готовы предпринимать никаких агрессивных действий.
Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг (Jens Stoltenberg) занимает сдержанную, исключительно оборонительную позицию в вопросе о том, как альянс должен вести себя в киберпространстве. В своем интервью немецкому журналу Spiegel на прошлой неделе он говорил об обмене информацией и экспертным опытом, но ни словом не упомянул о стратегиях разведки и сдерживания на раннем этапе, которые начали разрабатывать другие крупные и более мелкие державы.
Коротко говоря, это прозвучало как стратегия из прошлого века, когда кибератаки еще не использовались регулярно в качестве оружия и средства шпионажа.
Джеймс Льюис (James Lewis) из Центра стратегических и международных исследований в Вашингтоне, уже писавший о том, как НАТО может применять наступательное кибероружие, отметил «огромное нежелании обмениваться средствами». США и Великобритания почти ничего не рассказывают о своих средствах ведения наступления в киберпространстве, даже своим союзникам по НАТО.
«Россияне это понимают, — добавил г-н Льюис. — И они знают, что они могут многое сделать, не спровоцировав никакой реакции».
Отчасти это объясняется тем, что россияне умело прячут свои следы. Результаты почти всех расследований атаки на украинскую электросеть в конце 2015 года — как секретные, так и общедоступные — указывают на хакеров из России. Однако, по словам чиновников американской разведки, им так и не удалось обнаружить непосредственную связь этого сбоя, который затронул 225 тысяч украинцев, с правительством г-на Путина и, скорее всего, не удастся.
Вместо этого американские чиновники устраивают для различных компаний и фирм, занимающихся кибербезопасностью, презентации результатов анализа инцидента с электросетью, произошедшего на Украине, предупреждая их о том, что подобное может произойти и в США.
В киберкомандовании США, которое в значительной мере разрослось с момента первых кибератак, совершенных США против Ирана в 2010 году, российские сети постоянно находятся под наблюдением. К следующему году у киберкомандования будет более 130 групп по всему миру, которые будут действовать внутри ВМС, ВВС, СВ и морской пехоты — помимо тех команд, которые уже работают вместе с Агентством национальной безопасности в Форд-Мид, штат Мэриленд.
Оно уже создало обширную сеть раннего обнаружения, поместив десятки тысяч «имплантатов» — сенсоров, используемых для внедрения вредоносных программ — в сети по всему миру. Однако НАТО только начинает изучать возможности того, что альянс тактично называет «активной обороной», и его представители утверждают, что в настоящее время они не концентрируются на наступательном кибероружии.
Между тем, Россию не мучают угрызения совести. Однако пока остается неясным, что именно российские хакеры хотят достичь в странах Балтии, кроме того чтобы доказать — как они сделали в 2007 году в ходе кибератаки на Эстонию — что они способны взломать любую систему в любой момент.
«Какими бы ни были цели россиян — в основном это запугивание — им, как правило, не удается добиться своего», — сказал президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес (Toomas Hendrik Ilves), который вырос в Нью-джерси, а затем вернулся в Эстонию, чтобы превратить это небольшое государство в пионера по внедрению новейших технологий в систему управления страной. По его словам, кибератаки 2007 года привели к противоположному результату, потому что они обернулись еще большим сближением Эстонии с НАТО и Евросоюзом.
В Швеции и Финляндии, которые в период холодной войны сохраняли нейтралитет, ситуация несколько сложнее. Когда на прошлой неделе в Финляндии начались военные учения НАТО, министр иностранных дел Финляндии был в Москве, где он встречался со своим российским коллегой Сергеем Лавровым.
Чем больше Швеция и Финляндия сближаются с НАТО, тем чаще их сети, информационные сайты и сайты их министерств подвергаются атакам. В мае адмирал Джон Ричардсон (John Richardson), руководитель военно-морскими операциями США, сказал на одном из мероприятий в Совете по международным отношениям: «На самом деле в настоящий момент в киберпространстве ведется довольно ожесточенная борьба».
Эта «ожесточенная борьба» во всех смыслах устраивает Россию: она является частью того, что военные стратеги называют борьбой в «серой зоне». С точки зрения г-на Путина, шпионаж в киберпространстве и кибератаки выводят НАТО и его партнеров из равновесия. Нужно потратить много усилий и финансовых средств, чтобы от них защититься, и до настоящего момента они проводились на таком уровне, чтобы не провоцировать военную или экономическую реакцию.
«Они остаются в тени», — сказал Мартин Либики (Martin Libicki) из корпорации РЭНД в ходе конференции, которая была проведена в июне в Эстонии, в Центре НАТО по обеспечению безопасности в киберпространстве.
По словам г-на Либики, для россиян кибершпионаж и кибероружие — это составляющие более масштабной стратегии по распространению дезинформации и пропаганды, которая в значительной мере усложняет процесс отделения правды от вымысла — как, к примеру, в случае с крушением самолета Малазийских авиалиний на Украине. Атаки в киберпространстве также напоминают более мелким государствам Европы об их уязвимости, даже если российские войска остаются на своей стороне границы.
Пока НАТО удалось найти лишь несколько эффективных способов противостояния таким атакам.
«Самой большой проблемой в киберпространстве остается сдерживание, — считает г-н Ильвес, который сделал задачу предотвращения конфликта в киберпространстве одной из главных задач своего правительства. — В НАТО мы уже несколько лет обсуждаем необходимость решить этот вопрос».
По его словам, он боится, что Россия или какая-то другая страна может скоро подойти к новому рубежу, начав незаметно манипулировать различными данными, такими, как медицинские записи, данные о работе оружейных систем и навигационные данные.
Но пока Европа сконцентрировалась на том, чтобы защитить свои секреты и обеспечить бесперебойную работу своего оружия. В мае Германия выступила с предупреждением о возможных атаках России в киберпространстве: в прошлом году ее парламент подвергся атаке, в ходе которой хакеры попытались внедрить в его системы программу, способную предоставить им постоянный доступ к компьютерным сетям парламента. Ганс-Георг Маассен (Hans-Georg Maassen), глава немецкой службы внутренней разведки, сообщил изданию Financial Times, что россияне продемонстрировали свою «готовность к саботажу».
Теперь оборонное ведомство Германии сделало то, чего не сделало НАТО: оно создало свое собственное подразделение для ведения войны в киберпространстве.
