Донецк. Три недели рыть траншею, отдыхать два дня. Мало еды и сна, в земле и грязи по колено. Уже почти два года, это — жизнь Спартака, итальянского добровольца, который борется с сепаратистами в Донецке, на востоке Украины.
Мы встретились с ним в центре пророссийской твердыни, в теплый вечер в начале лета. Кажется, что жизнь здесь протекает спокойно. Многие магазины находятся регулярно в рабочем состоянии, люди выстраиваются в очередь перед почтовым отделением и трамваи без остановки с грохотом проносятся по улице Артема. Тем не менее, в нескольких километрах отсюда, война продолжает безудержно бушевать.
Чтобы это понять, достаточно дождаться захода солнца, когда артиллерия противника начинает свой «обыденный концерт».
Писки, Спартак, Авдеевка: каждая деревня была преобразована в оборонительную крепость. На юге — сепаратисты, на севере — регулярная украинская армия. Комендантский час в одиннадцать вечера: все улица пустеют, знаки и указатели выключаются, семьи прячутся в домах.
Это призрачный конфликт, который окровавливает равнины Донбасса: несмотря на мертвых и раненых, несмотря на разруху и ежедневные взрывы, европейская общественность, похоже, обратила свои взоры в другом направлении.
Уже несколько месяцев подряд на улицах Донецка не видно западных журналистов.
Их последняя вылазка восходит к 9 мая, по случаю парада в честь Дня Победы: несколько ночей в гостинице, ритуал — постоять под статуей Ленина, несколько быстрых интервью с очередным политиком, а затем снова в сторону Ростова и Киева.
«К сожалению, это так, — улыбается Спартак. Мир забыл о нас, в частности, еще и поэтому я решил остаться. В день, когда я прибыл сюда, осенью 2014 года, я поклялся сам себе: я не уеду отсюда до окончательной победы. И я не имею ни единого намерения предать это обещание».
41-летний уроженец Брешиано, бывший альпиец, затем десантник в Фольгоре: за два года войны Спартак был ранен три раза, сначала в ногу, затем в лицо и в спину. Он сражался в битве при аэропорте, получил множество шрамов.
Из всех 15 итальянских добровольцев, которые решили присоединиться к делу пророссийских сепаратистов, сегодня он единственный, кто продолжает сражаться на линии фронта, делая это ради идеологии, как уверяет он, «чтобы противостоять Европе и глобализму США». "Это мой дом. Я участвую в своей войне, и я счастлив это делать. Вернусь ли я когда—нибудь в Италию? Может быть. Но только тогда, когда вспыхнет революция",— говорит Спартак.
