Interia.pl: Осчастливит ли «Брексит» Владимира Путина?
Каролина Бороньска-Грыневецка (Karolina Borońska-Hryniewiecka): Разумеется. Есть такая закономерность, что любые раздоры, дезинтеграция, конфликты в Европейском Союзе очень радуют Кремль. Он оказывает неформальную поддержку таким антиевропейским силам, как «Альтернатива для Германии» или французский «Национальный фронт». Путин заинтересован в ослаблении Европы, поскольку не может ослабить НАТО. Североатлантический альянс в последнее время укрепляется и дает понять, в том числе России, что он готов продолжать политику в духе принципа «все за одного». Между тем Евросоюз пребывает в глубоком кризисе, а референдум и потенциальный «Брексит» приведут к тому, что в Кремле будут пить шампанское.
— Москва сможет перевести дух?
— Ослабление ЕС может повлиять на перспективу сохранения экономических санкций против России. Это основной аспект, который интересует Путина. Существуют опасения, что после «Брексита» ЕС лишится дипломатического «якоря», который позволял сохранить солидарную позицию его членов в отношении Москвы. Напомню, что Италия, Греция и Венгрия сомневались, следует ли продлевать санкции. Великобритания — это связующий элемент для согласованной восточной политики Европы. Поэтому Польше так важно, чтобы она осталась в ЕС. Тем более что недавно Германия устами своего министра иностранных дел заявила, что следует подумать о некоторой нормализации отношений с Россией.
— То есть опасения, что после «Брексита» европейская солидарность в отношении санкций пошатнется, оправданны?
— Подход Великобритании к восточной политике похож на подход нынешнего правительства «Права и Справедливости» (PiS). Она выступает за размещение баз НАТО в Польше, укрепление восточного фланга, сохранение санкций. Также она поддерживает, в первую очередь финансово, Украину. Выход Великобритании из ЕС, конечно, не означает, что прежние ориентиры «восточной стратегии» прекратят существование, однако политическое взаимодействие в рамках Евросоюза будет уже не таким, как прежде.
— «Брексит» не выгоден никому в Европе за исключением Москвы, но если он произойдет, придется создавать новые отношения и контакты, в том числе в сфере международной и восточной политики. Появятся ли внутри «большого ЕС» отдельные группы, связанные общими интересами?
— Из некоторых стран поступают сигналы, что они в большей степени, чем раньше, готовы к так называемой дифференцированной интеграции. В определенном масштабе она уже существует: это еврозона и остальные страны. Дифференцированная интеграция означает создание в рамках ЕС коалиции из стран, которые одинаково видят направление интеграции в конкретных областях. Например, в случае еврозоны говорится о создании ее парламента, общего бюджета или поста министра финансов. Такое углубленное сотрудничество может касаться также миграционной политики или реформы шенгенской зоны.
— В зависимости от проекта это могут быть страны-основательницы ЕС, которые всегда четко артикулировали свою вовлеченность и тенденцию к «ever closer union», то есть к все более глубокой интеграции на политическом и общественном уровне. Я имею здесь в виду Германию и Францию, а также страны Бенилюкса — они невелики, поэтому они хотят быть частью более крупной структуры. Из-за того, что не появилось системных решений по преодолению миграционного кризиса, во внедрении механизмов дифференцированной интеграции для эффективной борьбы с проблемами ЕС заинтересовалась также Италия. Итальянский министр иностранных дел Паоло Джентилони (Paolo Gentiloni) заявил на последней встрече стран-основательниц в Риме, что именно такое сотрудничество может стать единственным способом выйти из кризиса.
— Где в таком случае окажется Польша, как мы видим себя в ЕС? Есть ли у нас вообще такое видение?
— Нам будет гораздо проще отстаивать собственные интересы (в том числе идею нового лидерства в ЕС), если Великобритания останется. Если «Брексит» произойдет, Польша рискует остаться в одиночестве. Мы не можем рассчитывать на то, что Венгрия, Словакия, Чехия присоединятся к нам, поскольку мы не можем сформулировать собственное привлекательное предложение в ответ на предложения европейского центра.
— Польские политики делают ставку на тесные отношения с Великобританией. Сейчас получается, что Польша может остаться одна?
— После «Брексита» перед ЕС откроется свободный путь к тому, чтобы активнее интегрироваться: там уже не будет мощного государства-тормоза, которое говорит, что оно не хочет дальнейшей политической интеграции. Есть, конечно, и другие страны, которые сейчас разделяют польские взгляды, но они не обладают тем же весом для переговоров с Брюсселем.
— Польша тоже хотела бы наладить со старой, высокоразвитой Европой как можно более хорошие отношения.
— Общий рынок — это очень ценно. Это для нас большое благо, и в этой сфере Польша стремится к интеграции. Следующий шаг после общего рынка — общая валюта. Все больше стран присоединяется к еврозоне. Страны Балтии уже в нее вступили. Но что будет с Польшей?
— Это серьезная дилемма: не следует ли Варшаве рассмотреть возможность быстрее присоединиться к еврозоне.
— Разумеется, мы отдаем себе отчет в ее слабости, но не стоит забывать, что в последние несколько лет ее значительно модифицировали. Было внедрено много контрольных механизмов, которые призваны предотвратить новые кризисы. Тем не менее Польше следует поработать над своей конкурентоспособностью, чтобы после вступления в еврозону не повторить греческий или испанский сценарий. К этому решению следует подойти серьезно, но одновременно, достаточно оперативно.
— Если появится сильный центр Европы и периферийные страны, среди которых, чего мы себе не желаем, может оказаться Польша, не начнут ли другие государства выходить из ЕС?
— А почему бы они начали это делать, кому это выгодно? Такие страны, как Греция или Испания в этом не заинтересованы. Об этом говорят только определенные группы внутри тех или иных стран, но после вдумчивых размышлений они понимают, что вне ЕС места для них нет, они не справятся. Так что я бы не волновалась по поводу перспективы других «екситов». Если произойдет «Брексит», страны-члены Евросоюза посмотрят, что произойдет с Великобританией, как это решение ударит по ее жителям, их экономике. Ни одно другое государство не захочет повторять этот сценарий.
— Экономисты посчитали, что выход из ЕС — это потери для экономики на уровне 100 миллиардов фунтов до 2020 года.
— Разумеется, Великобритания от выхода проиграет, но без ЕС она выживет. Она постарается сохранить или заново наладить торговые отношения с Евросоюзом. В большей или меньшей степени это наверняка удастся. Но зачем такие жертвы? Все стороны заинтересованы в том, чтобы «Брексит» не состоялся. Мы помним, что во Франции и в Германии в 2017 году пройдут выборы, а евроскептики могут использовать референдум в своих интересах и сколотить на этом политический капитал. В ЕС нет государства, которое бы потирало руки и радовалось выходу главного члена союза — Великобритании.
— Самое забавное, что британские юристы, изучив европейское законодательство, сделали вывод, что для Великобритании оно выгодно. Так что сразу после «Брексита» британцы не начнут все менять, возвращаться к прежним версиям законов и отказываться от европейских правовых норм: они просто для них удобны.
— То, что членство в ЕС обходится слишком дорого, а стране не нужны европейские вредные законы, — это очередной обман британских евроскептиков. В 2012-2014 годах Кэмерон поручил провести анализ и установить, в каких сферах Лондону стоит вернуть себе компетенции, переданные Евросоюзу (документ Review of the balance of competences). Исследование продолжалось два года, а его выводы показали, что возвращение компетенций не будет полезно практически ни в одной из областей. Другими словами, Великобритании выгодно, что Брюссель вводит единое регулирование в некоторых сферах. Это снижает операционные издержки и упрощает ведение бизнеса на едином рынке. Сами британские юристы предсказывают, что после «Брексита» Великобритания сохранит многие европейские законы.
