Турецкая политика, как внутренняя, так и региональная, европейская и международная, переживает интересный и даже неожиданный этап, являясь отражением тактических перемен в замыслах и стратегии президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана. Этот человек, который почти никогда не признает свои ошибки, на этой неделе извинился перед Россией за сбитый несколько месяцев назад российский самолет и выпил яда из кубка, склонив голову перед российским президентом.
Эрдоган, который поддерживал ХАМАС, бросал вызов израильскому правительству и ставил в невыгодное положение руководство Палестины, на этой неделе решил примириться с Израилем и восстановить связи с Тель-Авивом, утверждая, что израильтяне выполнили турецкие условия. Это вызвало возмущение как в Турции, так и за рубежом. Его политика в отношении Сирии претерпела большие изменения, и турецкий президент больше не идет в авангарде борьбы против своего сирийского коллеги Башара аль-Асада, не возглавляет ту поддержку, которая оказывается сирийским повстанцам, и, похоже, готов отказаться от этих своих позиций.
Более того, война ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в России, — прим. пере.) против Турции появилась не из ниоткуда, а стала результатом радикальных перемен в отношениях между Анкарой и боевиками, которым она позволяла переправляться в Сирию через свою границу до того, как стала партнером возглавляемой США коалиции против ИГИЛ и открыла свои аэродромы для самолетов, наносящих удары по этой исламистской группировке в Сирии и Ираке. Та война, которую ИГИЛ ведет против турецких городов, является возмездием за предательство руководства этой страны, потому что экстремисты полагали, будто турецкое правительство поддерживает их.
Наверное, ИГИЛ пришел в ярость, узнав о налаживании отношений Турции с Израилем и Россией, которая является его заклятым врагом. Но вероятнее всего другое. Эта радикальная террористическая группировка подготовила атаку на стамбульский аэропорт им. Ататюрка в ответ на выступление Анкары на стороне подразумеваемой российско-американской договоренности в Сирии и официального соглашения о борьбе против ИГИЛ. Сегодня, когда стали известны результаты британского референдума о членстве в ЕС, Турция и Россия могут выиграть от Брексита, от слабости Европы и от ее возможного дробления после выхода Британии. При этом выиграют они каждая по своим причинам.
Однако понятно, что турецкий президент решил пересмотреть свою политику, хотя ранее хвастался и обещал, что не свернет с избранного пути. Теперь надо пристально наблюдать за его ближайшими действиями внутри страны и в регионе — в отношении стран Персидского залива, Ирана и Египта — а также на международной арене, например, что касается восстановления связей с Россией и Израилем.
Надо также наблюдать за последствиями таких шагов для сирийской оппозиции, представленной на переговорах Высокой комиссией, и для Демократических сил Сирии, пользующихся международной поддержкой и включающих в свой состав как арабские, так и курдские фракции. Сделка Эрдогана с ХАМАС и Израилем стала пощечиной Палестинской автономии во главе с ее президентом Махмудом Аббасом, а также Египту и его президенту Абдель Фаттаху ас-Сиси с учетом того, что Турция непосредственно присутствует в Газе на границе с Египтом, и той поддержки, какой эти шаги станут для «Братьев-мусульман» в Газе и Египте.
Удар по примирению
С практической точки зрения турецкий президент нанес удар по переговорам о примирении в Палестине и по палестинскому национальному единству, так как он подтвердил влияние ХАМАС на палестинской арене в ущерб Палестинской автономии и ее руководству. Он организовал перемирие между Израилем и ХАМАС, а также трехстороннее соглашение о том, что данное перемирие будет постоянным. Отмена блокады приведет к нормализации жизни в Газе, куда Турция завозит строительные материалы, и где строит больницы, готовясь стать влиятельной силой в палестинских делах.
Это большое достижение для Реджепа Тайипа Эрдогана, так как его усилия в Газе, содействие ХАМАС, взаимопонимание с Израилем, поддержка «Братьев-мусульман», вызов ас-Сиси в Египте, а также наступление на Махмуда Аббаса и на Палестинскую автономию придают турецкому лидеру большой вес. Здесь нет никаких изменений, но есть подтверждение той позиции, которую Эрдоган занимает в отношении Палестинской автономии, поддерживая ХАМАС. У Эрдогана и израильского премьер-министра Биньямина Нетаньяху есть общее желание уничтожить Палестинскую автономию и палестинское единство, а ХАМАС выигрывает от этого, выступая в качестве гаранта общего турецко-израильского замысла.
Египту станет некомфортно от этого важного успеха Турции, и он будет считать, что турецкое присутствие в Газе направлено против Каира. Что предпримут египетское руководство и дипломатия? Они уже начали дискуссии с Палестинской национальной администрацией и Израилем, однако суть предложений пока непонятна. Однако нет сомнений, что это очень серьезная проблема для Каира в плане палестинского вопроса и вопроса о «Братьях-мусульманах». Нет сомнений и в том, что Каир так или иначе готовится дать ответ Анкаре.
Анкара на этой неделе пошла на демарш в отношениях с Москвой, которая считает Каир стратегически важным союзником на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Москва и Каир категорически против прихода к власти исламистов. Анкара занимает прямо противоположную позицию, потому что именно Эрдоган способствовал восхождению исламистов к власти и ратует за распространение турецкой модели «умеренного ислама», как ее называет Запад.
Российское руководство может и не занять враждебную позицию по отношению к Турции за то, что она выступает против палестинского и египетского руководства, отдавая предпочтение «Братьям-мусульманам» и ХАМАС. Но оно будет пристально следить за египетско-турецкими отношениями. Для России Египет это стратегический друг, а Турция стратегический соперник.
Российское руководство понимает, что Эрдоган извинился по необходимости, а не по воле сердца. Турецкий президент очутился в затруднительном положении в Сирии и решил, что выйти из него он сможет при помощи России. Владимир Путин выиграл от такого резкого изменения, причем не только потому что услышал извинения от Эрдогана, но и из-за того, что ему удалось переманить турецкого лидера на свою сторону в Сирии.
Путин ведет в Сирии судьбоносную борьбу. Он полон решимости не допустить исполнения мечтаний тех, кто хочет заманить его в трясину трудностей. Путин знает, что он пока еще не вышел из этого болота в чистое поле, и видит огромные выгоды в том, что Эрдоган пересмотрел свою политику в отношении Сирии, став фактически партнером США и России в войне против ИГИЛ, особенно после того, как «Исламское государство» решило в отместку нанести удар по Турции, ее безопасности и экономике.
Путин также осознает, что ИГИЛ наверняка готовит аналогичные удары по России. На самом деле, Россия является для него вполне логичным следующим шагом с учетом того, что Москва это военный союзник режима в Дамаске и наносит удары по ИГИЛ с целью его уничтожения. «Исламское государство» осуществляет удары по европейским столицам, по американским городам и по некоторым местам в Турции; поэтому нельзя исключать, что свою самую мощную атаку ИГИЛ планирует против России. Таким образом, российское руководство готово принять турецкие извинения и открыть новую страницу в отношениях с Анкарой, как бы трудно это ни было, потому что ему в войне против ИГИЛ тоже нужен партнер в лице Турции.
Второй элемент договоренностей среди членов международной коалиции, куда входят США, Европа и Россия, а также ее союзник по Сирии Иран и Турция со своими друзьями из Персидского залива, имеет отношение в вопросу о том, какая группировка сирийских повстанцев действует эффективнее всех, и какие воюющие в Сирии организации следует включить в список террористических.
Международная коалиция и Россия считают, что наиболее эффективны на поле боя Демократические силы Сирии, в состав которых входят арабские и курдские отряды. Если Анкара сегодня поддерживает эту группировку, то в силу того, что она ведет практическую борьбу против ИГИЛ на земле, пользуясь авиационной поддержкой коалиции, чьи самолеты базируются в Турции. Теперь вопрос заключается в том, распространяется ли эта договоренность на курдский элемент, по крайней мере, в Сирии.
Общий знаменатель между Турцией и Ираном это их общая проблема, какой является этот самый курдский элемент. Обе страны считают курдов угрозой своей национальной безопасности. Обе полны решимости противостоять курдам, если они угрожают безопасности Турции или Ирана.
У Эрдогана рабочие взаимоотношения с Ираном, что создает трудности для его хороших отношений со странами Персидского залива, такими как Саудовская Аравия и Катар. Он полагает, что сдерживание Ирана успокаивает страны залива, и считает, что в состоянии улаживать сложные отношения в регионе и на международной арене, действуя в том направлении, которое укрепляет его политические позиции внутри страны.
Отношения Эрдогана с Европейским Союзом накладываются на его внутренние расчеты. По мнению турецкого лидера, Брексит создает две благоприятные возможности одновременно. У Турции появляется перспектива вступления в ЕС в свете стремления последнего к расширению своих границ. А еще возможность дальнейших выходов из ЕС одного и более из 27 членов ведет к ослаблению, а возможно, и к распаду Евросоюза. Обе эти возможности идут на пользу Турции, чьи попытки стать членом этого объединения пока блокируются, хотя она является членом НАТО.
Если случится чудо, и Россия с Турцией задумаются о серьезном партнерстве, обе страны чрезвычайно выиграют от ослабления и раскола Европы. Но сейчас пока еще рано говорить о том, останется или нет Путин на вершине власти, потому что до победы в Сирии далеко, а перспектива осложнения вполне реальна. Точно так же рано говорить о том, даст или нет результат новая тактика Эрдогана, особенно в свете очередного шторма, зародившегося в Сирии.
Рагида Дергам — обозреватель, старший корреспондент по вопросам дипломатии, работающая шефом нью-йоркского бюро лондонской газеты Al Hayat с 1989 года. Будучи авторитетным специалистом по стратегическим международным отношениям, она работает в Совете по международным отношениям (Council on Foreign Relations) и является почетным членом Ассоциации внешней политики (Foreign Policy Association).
