Отвечая на мою предыдущую статью, Фабиан Линде (Fabian Linde) для начала констатировал, что разделяет мое беспокойство по поводу эскалации конфликта между Россией и НАТО. Хорошо. Значит, мы сошлись во мнениях о том, на чем следует сосредоточиться. Но дальнейший ход его рассуждений уже не так строен. Сделав тщетную попытку найти логические несоответствия в моей аргументации, он пытается доказать, что я — «апологет официальной российской позиции». На эту грубую инсинуацию я не считаю себя обязанным отвечать.
Линде приписывает мне утверждение, что ценности не имеют отношения к связям России и Запада. Он пытается повысить мой образовательный уровень, сообщив, что ценности в действительности имеют «большую фундаментальность и глубину, нежели интересы». Он ломится в открытую дверь. Тот факт, что ценности играют основополагающую роль в развитии общества, настолько общеизвестен, что его можно сравнить с таблицей умножения.
Я же хотел обратить внимание на опасность, которая возникает, когда политики предпринимают практические шаги в полной уверенности, что граждане должны руководствоваться некими ценностями. Если возникает расхождение между тем, что общество считает наиважнейшим, и тем, что общество должно считать таковым по мнению политиков, то возникают серьезные проблемы. Полагаю, мне достаточно произнести слова «миграционный кризис».
В случае отношений России и Запада эта опасность проявляется еще отчетливее. Еще в 1985 году в классическом комментарии к Хельсинкским соглашениям американский дипломат Джордж Кеннан (George Kennan) предупреждал, как опасно ставить ценности во главу внешнеполитического курса. Представление о существовании универсальных ценностей само по себе красиво, но это миф. Миграционный кризис ясно показал, что даже внутри Европы нет ценностей в какой-либо общей форме. Все хотят защищать свои национальные интересы. Кто больше всех говорил о ценностях — Германия и Швеция — тот больше всех и пострадал.
В этом свете надо рассматривать и украинскую трагедию. Фундаментальная разница между конфликтом ценностей и конфликтом интересов заключается в том, что конфликты интересов решаются в ходе переговоров. А вот конфликт ценностей по определению подразумевает, что одна сторона права, а вторая ошибается.
В случае Украины Россия все время придерживалась мнения, что речь идет о конфликте интересов, поэтому необходимо встречаться и разговаривать. Запад, напротив, считал происходящее ценностным конфликтом, вмешиваться в который Россия не имеет права. Результатом стали война и опустошение.
Запад ответил введением санкций, причем целью никогда не было заставить Россию изменить образ действий. Для западных политиков санкции стали способом почувствовать собственное моральное превосходство, за что была заплачена непомерная цена — падение торговли и крах всей европейской архитектуры безопасности. А теперь мы оказались в ситуации, когда пора отменять санкции, вероятно, уже в следующем году, а Кремль так и не пошел ни на малейшие уступки. Возникает ясный сигнал: применение силы оправдано! Кажется, цель санкций была не в этом?
В завершение я бы хотел прокомментировать попытку Линде доказать, что поведение России имело разрушительный эффект для нее самой, так что нельзя говорить, что оно было в интересах нации. Здесь просто возникла путаница. Без сомнения, в объективном смысле политика Путина разрушительна для российского народа. Но какое это имеет отношение к делу? Мы же решили, что сосредоточимся на опасности войны? Думаю, почти все согласятся со мной, что сегодняшней Россией управляют Путин и тесный круг его единомышленников. И кто-то действительно считает, что последнее десятилетие было для них лишь чередой неудач?
Война в Грузии остановила расширение НАТО. Я совершенно уверен, что война на Украине приведет ее к краху, а Россия вернет себе ведущую роль. Вторжение в Сирию спасло Асада, а американцев заставило пойти на переговоры, после чего русские войска были отведены, пока цена не стала слишком высокой. И санкции укрепили российский режим, подлив масла в огонь теории заговора о том, как Запад мечтает сломить Россию. Опросы общественного мнения показывают, что режим пользуется значительной поддержкой российского населения.
В общем, трудно поверить, что Путин и его люди сейчас видят что-либо, кроме успехов. Так что вот мой заключительный вопрос: а чего добился Запад, за исключением самодовольного морального превосходства?
Стефан Хедлунд — профессор Уппсальского университета, специалист по исследованиям восточных стран.
