В начале 90-х я написал для эстонского журнала «Vikerkaar/Радуга» статью, в которой утверждал, что независимость балтийских стран наступит не после того, как парламенты бывших советских республик Прибалтики объявят о ее восстановлении, а после того, как о своей независимости заявит Украина. У моих друзей в странах Балтии это утверждение вызвало скептическую реакцию, они все еще были уверены, что балтийская независимость будет обеспечена давлением международного сообщества, поддержкой населения и переговорами с «перестроечным» Советским Союзом.
Реальность, однако, оказалась ближе к моим прогнозам. «Перестроечный» Советский Союз не собирался предоставлять странам Балтии никакой независимости, сразу же после начала путча и формирования ГКЧП фактически начался и процесс демонтажа легитимной власти во всех будущих государствах. Но путч провалился, 24 августа 1991 года Украина заявила о своей независимости и отказе от Союзного договора и уже через несколько дней Госсовет СССР признал восстановление (!) независимости Латвии, Литвы и Эстонии. Признал без всяких переговоров. Все усилия союзного — а затем и российского центров были направлены теперь не на удержание Балтии, а на удержание Украины — и это стало одним из главных направлений российской внешней политики на все последующие 25 лет.
На фоне этих лихорадочных — но отнюдь не бесполезных усилий — балтийские страны успели вступить в НАТО и Европейский Союз, очутившись под тем самым «зонтиком безопасности», который позволяет рассчитывать, что в случае открытой агрессии Кремля их защитят. И за это народы стран Балтии должны быть, опять-таки, обязаны Украине и абсолютной уверенности Москвы, что ее-то уж точно надо сохранить.
Дотошный наблюдатель может заметить, что если бы Украина на самом деле так волновала Москву, то усилия России были бы все эти годы куда заметнее и серьезнее. Но вплоть до 2014 года Кремлю удавалось добиться желаемого результата без силовых действий. В 1994 году на вторых президентских выборах на Украине победил тесно связанный с российской политической верхушкой — и во многом обязанный ей своей победой — «красный директор» Леонид Кучма. Кучма стал выстраивать новое государство по ельцинскому — олигархическому — образцу, стараясь быть арбитром новоявленных нуворишей. Разница была только в том, что украинская олигархия была невозможна без российского — прежде всего олигархического — содействия. Так Украина стала российским протекторатом.
События 2004 года должны были подорвать российскую уверенность в сохранении Украины, но после победы казавшегося прозападным политиком Виктора Ющенко на президентских выборах России удалось довольно быстро усадить в премьерское кресло своего ставленника Виктора Януковича и начать готовиться к реваншу 2010 года. И только после Майдана 2013-2014 годов Владимир Путин решился на применение силы.
Сегодня Кремль действует против Украины так, как в 1989-1991 году он действовал против стран Балтии. Это и поддержка сепаратизма и пророссийских политических сил, это и план внутренней дестабилизации, это и информационная война, это и экономическая блокада. Между прочим, сторонников независимости балтийских стран тоже называли в московских СМИ «фашистами», угнетателями русских, борцами с «великим и могучим» — если кто забыл. Все эти пропагандистские приемы перекочевали — практически без изменений — из СМИ времен Горбачева в СМИ времен Путина.
И это сходство вселяет надежду. Потому что у него — оптимистичный финал. Когда Сталин в 1940 году присоединял к СССР страны Балтии, он совершил, можно сказать, фатальную ошибку, подписав отложенный приговор своей империи. Спросят — почему же только страны Балтии? Почему не Украину, Грузию, Армению, Азербайджан — мало ли что оккупировали большевики?
Но на этот вопрос есть простой ответ. Оккупация только что появившихся на свет новых независимых государств на территории Российской империи происходила на фоне послереволюционной неразберихи, когда у самих русских было несколько правительств (и большевистское, кстати, тоже долго никем не признавалось). А балтийские страны к началу 40-х были уже устоявшимися субъектами международного права — такими же полноценными, как Польша, Чехословакия или Финляндия. И хотя после победы во второй мировой войне Советский Союз заставил союзников по антигитлеровской коалиции закрыть глаза на свое возвращение в Ригу, Таллинн и Вильнюс, признать правомочность оккупации были готовы далеко не все. В результате к моменту ослабления империи именно балтийские страны обладали безупречным правовым механизмом для возобновления своей государственности — но этот механизм привел к демонтажу всей советской конструкции.
Напав на Украину, Путин допустил все ту же — сталинскую — фатальную ошибку и погубил тот кусок Российской империи, который остался в его распоряжении. Аннексировав Крым, российский президент пошел на практически аналогичное сталинскому нарушение международного права — причем тех, кто готов закрыть глаза на это нарушение, еще меньше, чем тех, кто готов был согласиться с правомочностью аннексии Балтии. В результате Путин не просто стал президентом страны с неопределенными государственными границами. Он стал главой государства, один из конституционных субъектов которого обладает безупречным механизмом для выхода из ее состава. Более того, международное сообщество всегда будет стремиться к этому выходу, потому что для него никакого Крымского федерального округа не существует, а есть украинская Автономная Республика Крым, без восстановления которой не будет покоя в Европе. Но правда в том, что невозможно возвратить Крым, не демонтировав актуальный российский политический режим — а, возможно, и сам существующий государственный механизм оставшейся части империи.
Балтийский вопрос похоронил Советский Союз и заставил правителей его оставшейся части сосредоточиться на Украине, а не на Латвии, Литве или Эстонии. Крымский вопрос может произвести аналогичный эффект и заставить Кремль сосредоточиться на Поволжье или Северном Кавказе. Это и есть реальный вклад Иосифа Сталина и Владимира Путина в будущее российской государственности.
