Здесь должно последовать описание чрезвычайно сложных взаимоотношений двух стран, которые часто воспринимают как одну страну — иногда из-за отсутствия понимания, порой из политических соображений, а иногда по обеим причинам одновременно. Речь идет о России и Советском Союзе. Отличить их друг от друга зачастую сложно, порой почти невозможно, но подобная попытка необходима, если нужно добавить ясности в дискуссии о нашем отношении к России. Речь идет не о том, насколько русским был Советский Союз и сколько Советского Союза в сегодняшней России, а об исторической ответственности и требованиях в сегодняшней политике.
Советский Союз как изнутри, так и снаружи воспринимался как русское государство. Хотя русские составляли только половину населения страны, ее столицей был русский исторический центр, Москва, а язык — русский. И в нерусских советских республиках он был повсеместно распространен — корреспонденция в ведомствах и организациях велась преимущественно на русском языке, надписи на товарах в магазинах, указатели на улицах везде в Советском Союзе были на русском языке. Русские считали это государство, естественно, своим собственным, потому что они могли ждать (а то и требовать) от всех его жителей, чтобы те говорили на русском языке. По этой причине литовцы, грузины, молдаване или узбеки рассматривали это государство как русское.
Официально Советский Союз считался многонациональным государством. То, что он вопреки своей интернационалистической теории на практике был русским государством, показывает структуру коммунистической партии — в 14-ти из 15-ти советских республик существовала собственная нижестоящая организация — и только в России ее не было — всесоветская и русская партии были идентичными. У русских в Советском Союзе среди привилегий был не только язык. В нерусских республиках ключевые позиции в партии, на государственной службе и в экономике непропорционально занимали в основном русские. Это стало причиной того, что Советский Союз в конце 80-х годов распался вдоль национальных линий.
В то время, как на Западе в конце 80-х годов из-за национальных движений в Прибалтике и на Кавказе постепенно прорывалось общественное сознание, что сложившееся на протяжении десятилетий синонимичное употребление названий Россия и Советский Союз неверно, на территории Советского Союза это приравнивание было закреплено. Для миллионов тех, кто выступал за независимость республик, распад СССР стал освобождением от русского инородного определения, они ликовали. Многие русские, напротив, почувствовали чудовищную утрату. В нерусских бывших советских республиках, в которых они до недавнего времени могли спокойно жить без знаний их собственного языка, они внезапно оказались чужими. И в России многие болезненно воспринимали то, что их большая страна вдруг стала намного меньше.
Это было естественно — новая Россия стала преемником Советского Союза. Она была не только все еще самой большой страной в мире, здесь сходились все экономические и политические нити. Советская армия по большей части стала русской армией и вышла из Германии, Восточной и Центральной Европы и Прибалтики. Россия взяла ядерное оружие и переняла долги Советского Союза. В то же время и для элиты новых независимых государств было очень удобно ставить знак равенства между Советским Союзом и Россией — это использовалось, чтобы после получения независимости подальше от себя отодвигать ответственность за многие трудности.
В 90-е годы в России открыто стоял вопрос о том, как обращаться с советским наследием. К власти пришел президент Борис Ельцин, противопоставивший себя советской власти, воплощенной Михаилом Горбачевым. Он объявил Россию в 1990 году «независимой» по отношению к Советскому Союзу и в 1991 году вместе с главами белорусской и украинской республик активно продвигал распад СССР. Даже если Россия с самого начала была правопреемником Советского Союза, в первой половине 90-х годов наблюдались устремления вывести Россию из советской традиции. Предпринимались попытки, отсылая к досоциалистическому времени, создать новую государственную символику. Также проходили дискуссии о диктаторском характере Советского Союза. Эти устремления Ельцина с самого начала натолкнулись на сильное сопротивление со стороны коммунистических и националистических сил. После избрания Владимира Путина с 2000 года началась реабилитация советской традиции. Она была четко заметна и ощутима, когда вернулся старый советский гимн со слегка измененным текстом, а в Вооруженных силах были воссозданы старое советское знамя и ордена в практически неизмененном виде.
Тем самым появлялись притязания на то, что бывшие территории Советского Союза вновь должны вернуться под русское господство. Распад СССР рассматривается сегодня как направленная против России агрессия Запада, цель которой — разрушение остатков российского государства. В этом ключе не раз высказывался секретарь Совета безопасности РФ Николай Патрушев, человек из близкого окружения Путина. В пропаганде российских государственных СМИ наблюдается четкий тезис — проведение параллелей между расширением НАТО в сторону бывших советских республик и нападением немецких войск на СССР в 1941 году.
В качестве реабилитации Советского Союза рассматривается также и преемственность его истории. Это означает, с одной стороны, что критическая переработка советской истории в других бывших советских республиках или демонтаж советских памятников рассматривается как «антироссийские акты». То, что балтийские страны были оккупированы Советским Союзом, в России официально отрицают. С другой стороны, борьба и победа над нацистской Германией приписываются России. Это условие пропагандистской дискредитации украинцев как «фашистов» в российских государственных СМИ. Необдуманное отождествление России и Советского Союза, которое сегодня зачастую слышится в ходе дискуссий в Германии, неосознанно или же намеренно поддерживает эту пропаганду.
