Режим прекращения огня с Россией непрочен. Политический директор Министерства иностранных дел Украины Алексей Макеев уверен, что Москва целенаправленно создает нестабильность, чтобы отдалить украинцев от ЕС, и признает коррупцию одной из болезней своей страны.
Жозе Фиалью Гувейя: В этом году Украина празднует 25-ю годовщину независимости. Что бы Вы назвали самым большим достижением этих лет?
Алексей Макеев: Нам удалось освободиться от советского прошлого. Сегодня мы смотрим в будущее как демократическая страна. В центре нашей демократии стоит уже не государство, а человек. Сначала в период Оранжевой революции 2004 года, а потом на Майдане в 2014 году люди показали, что государство — не такой уж всемогущий повелитель. Правила должен устанавливать именно народ. Сегодня украинцы намного оптимистичнее смотрят на Европу, чем многие члены ЕС. Я не припомню, чтобы какая-то другая страна потеряла 130 жизней — в акциях протеста на Майдане — в борьбе за европейскую мечту.
— В марте Жан-Клод Юнкер заявил, что процесс вступления Украины в ЕС и НАТО может занять от 20 до 25 лет. Эта оценка реалистична?
— Если вы спросите меня, сможет ли это произойти уже в следующем году, я отвечу, что нет, но все-таки питаю чуточку больше оптимизма, чем г-н Юнкер. В любом случае, важнее всего то, что люди продемонстрировали свое желание присоединиться. Теперь нам нужно выполнить домашнее задание.
— Великобритания относится к ряду европейских стран, которые придерживаются более жесткой позиции в отношении Москвы. В этом смысле Брексит — плохая новость для Украины?
— Позиция Европейского союза не зависит от какой-то одной страны. Это работа двадцати восьми.
— Вы считаете, что подход ЕС в связи с Брекситом не изменится?
— Отношение ЕС к Москве в большей степени зависит от Москвы, чем от Лондона. Я не помню ни одной европейской столицы, где бы ставилась под сомнение истинность фактов. Никто не сомневается в том, что оккупация Крыма была незаконным действием. И в том, что Россия несет ответственность за происходящее сегодня в Донбассе.
— На прошлой неделе НАТО вновь обвинила Москву в нарушениях. Перед саммитом госсекретарь США Джон Керри посетил Киев и заявил, что мирный договор «обречен на провал», пока не будет эффективно восстановлена безопасность.
— Взгляды наших партнеров на то, как должны выполняться Минские соглашения, совпадают с нашими собственными. Я входил в команду, проводившую соответствующие переговоры. Отправной точкой должно быть эффективное прекращение огня и вывод войск. Только тогда можно переходить к этапу выборов, и только после того, как люди выберут своих представителей, имеет смысл начинать переговоры по децентрализации и пересмотру Конституции. Невозможно о чем-то договариваться под перекрестным огнем, а для проведения свободных выборов у избирательных участков не должны стоять танки. В настоящее время русские в Донбассе, который составляет лишь четыре процента территории Украины, располагают сорока тысячами вооруженных бойцов и 475 танками. Когда мы поймали несколько военнослужащих, Россия оправдывалась тем, что они были в отпуске. А оружие? Оно откуда взялось? Наверное, с Марса.
— Накануне саммита НАТО Путин беседовал с Обамой и сказал, что хотел бы видеть прогресс в мирных соглашениях. Вы ему верите?
— Россия утратила международное доверие после вторжения на Украину, или даже раньше, после Грузии и Приднестровья. Они желают восстановить империю. Президент Путин уже озвучил это, когда заявил, что распад Советского Союза был величайшей катастрофой двадцатого века. Стратегия России состоит в том, чтобы создавать в отдельных странах зоны нестабильности, тем самым удерживая их в собственной сфере влияния. Они хотят создать нестабильность на Украине, чтобы препятствовать нашему сближению с Европой.
— НАТО объявила о размещении четырех батальонов в странах Балтии. Живем ли мы в преддверии своего рода второй холодной войны?
— В феврале на конференции по безопасности в Мюнхене Путин (в действительности Медведев, — прим. перев.) сказал, что мы переживаем период холодной войны. Никто не хочет холодной войны, но никому также не нужны вторжения России на суверенные территории. Не следует забывать, что вдоль границы с Россией расположены другие батальоны, украинские. Они защищают не только территорию Украины, но и самые восточные границы европейской цивилизации. Отсюда, из Лиссабона, это может показаться очень далеко, а вот из Таллина — уже нет.
— Главная болезнь Украины — коррупция?
— Это одна из основных проблем. Но активная борьба с коррупцией ведется уже на протяжении нескольких месяцев. Многие арестованы по подозрению в коррупции и взяточничестве. Эти усилия получают высокую оценку у ЕС. Борьба с коррупцией восстанавливает веру в систему правосудия и меняет менталитет.
— Некоторые аналитики говорят, что президент Порошенко — это часть проблемы, а не ее решение, поскольку он сам является олигархом. Как бы Вы это прокомментировали?
— Порошенко пообещал бороться с коррупцией и авторитарной системой и остается верен своему слову. Мы переходим от системы, в которой партии формируются вокруг одной политической фигуры, к системе, где партии имеют четко обозначенную идеологию. Политика и бизнес все больше расходятся. Возможно, эти изменения идут не так быстро, как того хотелось бы, но мы движемся вперед.
— Это Ваш первый визит в Португалию?
— Да, и я думаю, что выбрал для него самое лучшее время. На встречах первым пунктом повестки дня будет футбол. Только после этого мы начнем готовиться к приему представителей украинского министерства, которое должно состояться в конце этого года. Украинцы составляют третье по величине иностранное сообщество в Португалии. Хорошая интеграция моих соотечественников является одним из лучших примеров для наших будущих перспектив европейской интеграции.
— К слову о футболе, как Вы относитесь к тому, что Россия будет проводить у себя Чемпионат мира по футболу в 2018 году?
— Признаюсь, мне сложно представить себе, как стране, которая угрожает своим ближайшим соседям и вторглась на Украину, была предоставлена честь пригласить к себе весь мир.
