Случаи сексуальных домогательств в Кельне и на шведских фестивалях показывают, что быть женщиной стало более опасным. Меня это тревожит, но прежде всего — злит.
«Если уж ты вышла в город, одета так вызывающе, выпиваешь тут и вообще в приподнятом настроении, то нечего выделываться и протестовать, когда тебя лапают. И не заводись из-за пустяка!»
Мне довелось это однажды услышать на дискотеке в Тромсё в 1980-е. Он пригласил меня на танец, самоуверенно приподняв бокал у стойки бара. Совершенно случайный парень. Симпатичный, но наглый. Его взгляд был полон пренебрежения. А руки были требовательными.
Он не понял, в чем проблема
Мне было 20, эдакая новообращенная феминистка, в списке литературы были сплошь женские авторы. Сейчас этому козлу будет облом, подумала я и вытащила его с танцпола. Он даже не понял, в чем дело, пока я не сказала:
«Даже если я бы голая по улицам бегала, это по-прежнему мое тело, и это мне решать, кому можно меня трогать, а кому нет!»
Чертова баба, произнес он с явным осуждением. А глаза его уже искали новую добычу.
Этим воспоминаниям много лет. Мне казалось, что времена, когда мы, женщины, должны были говорить о столь очевидных вещах, прошли. Мне казалось, что 30 последующих лет равноправия должны были сделать женщин сильнее, и что нынешним 20-летним нет необходимости говорить мужчинам и обществу в целом, что сексуальные домогательства — нечто совершенно неприемлемое. Я ошибалась.
Позорная мера наказания
Я это поняла, когда на телеэкране замелькали фото, сделанные в Кельне в Германии в новогоднюю ночь 2016 года. 1 200 женщин в Кельне, которые пришли отметить праздник, были окружены 2 тысячами мужчин, которые стали к ним приставать.
Новый доклад, опубликованный на этой неделе, констатировал, что полиция разыскивала только 120 мужчин. Только двое получили условный тюремный срок с испытательным сроком один год, еще одного из них осудили на 80 часов общественных работ.
Позорное расследование и назначение позорной меры наказания уже само по себе является подтверждением факта, что нападать на женщин неопасно. Хотя и политики, и общественное мнение в Германии и остальной Европе активно призывали к тому, чтобы гарантировать женщинам свободу.
Совершенно «не въехали»
Потом наступило затишье. Вплоть до прискорбных историй со шведского фестивального лета: 30 девушек заявили в Карлстаде (Karlstad) о случаях изнасилования и сексуальных домогательствах. На фестивале в Бурленге (Borlänge) о случаях изнасилования и сексуальных домогательств заявили 6 женщин.
Сейчас в Швеции подумывают о создании «женских зон» на фестивалях. Мера — совершенно идиотская. Может, еще делать специальные загоны для женщин, которые не сделали ничего, кроме того, что захотели на фестивале сами распоряжаться своим телом? А может, отгородить специальные загоны, где насильники и банды парней, выступавшие с угрозами, будут стоять всем на посмешище?
Скажите, мы что, в средневековье вернулись? Вне всякого сомнения.
Быть женщиной стало опаснее
Во-первых, у нас возросло количество мужчин, приехавших из других частей мира, где на женщину смотрят совершенно иначе, чем у нас. Во-вторых, у нас сложилось совершенно неверное представление о том, что мы достигли равноправия и уважения женского достоинства, и что наши собственные этнические норвежские мужчины, в основном, перестали рвать на женщинах одежду в клочья и их насиловать. В Норвегии о случаях нападения по-прежнему сообщают очень немногие. В-третьих, в СМИ и в интернете сексуальные проявления превратились в порнографию.
В результате всего вышеперечисленного следует признать, что быть женщиной стало опаснее. И к проблеме надо отнестись со всей серьезностью: и полиции, и судам, и исследователям, и школам, и СМИ. Да и мы, женщины, молчать не должны. Мы должны заявлять о таких случаях, говорить об этом, писать, обсуждать и воспитывать наших мальчиков так, чтобы они поняли значение уважения и равноценности. Ну и, конечно, наказание должно соответствовать преступлению.
Но самое главное: все должны понять, что «нет» значит «нет». Не должно быть представлений о том, что женщины сами виноваты в том, что их изнасиловали или подвергли сексуальным домогательствам.
Опасная позиция
Не секрет, что точка зрения, согласно которой ответственность за ситуацию, в которой девушки оказались, несут они сами, по-прежнему весьма распространена. Достаточно вспомнить высказывание нынешнего министра по делам равноправия Сульвейг Хорне (Solveig Horne) несколько лет тому назад, когда ее спросили об изнасиловании женщин.
«Девушки сами отвечают за ситуацию, в которой оказались, а парни также отвечают за то, чтобы, когда им говорят „нет“, отнестись к этому с уважением. Я хочу сказать, что и парни, и девушки несут одинаковую ответственность», — заявила Хорне в беседе с NRK. «Необходимо ясно дать понять, насколько далеко ты хочешь зайти, когда кого-то трогаешь. Все должны отвечать за то, чтобы давать понять, насколько далеко они хотят зайти», — продолжила она.
Когда высокомерный тип с дискотеки 1980-х думал, что я «приглашаю» его меня полапать самим моим поведением и манерой одеваться, он пытался обвинить меня в том, что воспринял меня как объект приставаний. Это опасная и извращенная позиция для женской безопасности, что доказало празднование Нового года в Кельне и нападения на женщин во время фестивалей в Швеции.
Да, я действительно опасаюсь за то, что будет, но прежде всего я чудовищно рассержена. Нам не нужно с этим мириться. И мы не будем!
Мнение читателей:
jiseskristes123
Хочу подвести итог: я согласен в том, что то, что происходит, весьма прискорбно и в высшей степени провокационно. НО…
Самое забавное, что девушки, которые борются за сексуальную свободу (которой я аплодирую) — часто те же самые девушки, которые стремятся увеличить иммиграцию. А ведь подавляющее большинство мужчин-иммигрантов принадлежат к консервативным культурам, строгим в сексуальном отношении. Мне кажется, что в этом некоторый небольшой парадокс.
Это фактически можно сравнить с девушкой, которая приходит домой с котенком, потому что не хочет, чтобы он оказался у ветеринара. Проблема в том, что о котенке надо заботиться. Его надо приучить к чистоте, его надо кастрировать, его надо куда-то определять, когда семейство уезжает в отпуск. На профессиональном языке это называется «последствия».
Если мы переживаем большую иммиграцию мужчин, точка зрения которых на женщин напоминает средневековую, следует учитывать, что то, что происходит сегодня, практически неизбежно. Это называется «последствия иммиграции».
А если мы не хотим соглашаться с последствиями, то, может быть, нам следует немного подумать, прежде чем приносить «мурзиков» домой?
Christine
В идеале мне нравится думать, что мне как женщине принадлежит мое собственное тело — так же, как мужчины убеждены в том же. Но иногда рассудок должен брать верх над гордостью и справедливостью. Я не стала бы ходить в центре Каира ночью в провоцирующей одежде и одна. И поскольку мы стали поликультурным миром со многими разными точками зрения на женщин, моя точка зрения остается неизменной — где бы я ни находилась. Только идиотки будут ходить по улицам в одиночку и в короткой юбке и прозрачном топе, потому что у них есть «право на это». Совершенно ясно, что девушки сами несут ответственность за ситуацию, в которой оказались. Только упрямые идеалисты 1970-х воображают себе что-то другое. Это не означает, что тебя можно лапать независимо от того, как ты одеваешься, но реальность, к сожалению, такова.
Christine Adora
Lars Pedersen
Сравнение одного-единственного вымышленного пьянчужки из 1980-х с Кельном на самом деле говорит об авторе всё. Ирония в том, что она хочет, чтобы изнасилований стало меньше, но сама же участвует в разрушении нашей страны для будущих поколений и женщин, и мужчин.
tor2
Совершенно ясно, что иммигранты вновь напали на женщин. И им неплохо помогли в этом наивные европейцы, которые с радостью приносят права женщин — своих дочерей — в жертву политической корректности в наивной мечте о красочной общности. И некоторые мужчины, уж точно не маменькины сынки, наверняка рады.
Gholam Hazrat Yeaser
В последние три-четыре года в Европу стремятся сотни тысяч людей, которые безоговорочно верят в человеконенавистническую идеологию средневековья. На женщин они смотрят как на собственность, тех, кто должен мужчинам прислуживать. Я бы удивился, если бы такие чудовищные и унижающие женщин события НЕ произошли. К сожалению, к большому сожалению, подобных эпизодов в будущем будет больше. Как известно, замена/обновление «программного обеспечения» в людях — дело чрезвычайно трудное, если не сказать невозможное.
Туриль Ульсен (Torill Olsen) — редактор интернет-журнала, также ведет постоянную колонку «Высказывание» (Ytring) на радио и в интернете.
