Недавно я взяла в Москве такси. Когда водитель спросил меня, из какой я страны, я ответила, что из США. «Я был там однажды, — сказал он. — В Чикаго. Мне очень понравилось».
«Но скажите мне вот что, — продолжил он. — Когда мы начнем воевать?»
Этот резкий и честный вопрос потряс меня. «Ну, надеюсь, никогда, — ответила я. — Никто не хочет войны».
Приехав в офис, я расспрашиваю одного российского сотрудника о настроениях людей в его районе Москвы, где живет в основном рабочий класс. Старики покупают соль, спички и гречку, рассказывает он мне. Такая традиция сложилась уже давно, и русские всегда создают такие запасы товаров первой необходимости на случай войны.
За последние два месяца я побывала в Прибалтике, в Грузии и в России. Разговоры о войне идут повсюду.
В Эстонии во время конференции по безопасности памяти Леннарта Мери (Lennart Meri) мы два с половиной часа едем на восток страны в Нарву, расположенную на границе с Россией. Там запланирована дискуссия на тему «Чего боится Нарва?». Это такой вариант геополитических дебатов под названием «Нарва следующая?».
Как известно любому следящему за российскими событиями человеку, этот вопрос сводится к следующему: нападет ли Россия на эту страну-члена НАТО, оккупирует ее, направит свои танки и войска через мост, отделяющий Нарву от российского Ивангорода, или задействует тактику гибридной войны, которой воспользовалась на Украине?
Эстонские представители, с которыми я беседую, сомневаются, что Россия бросит вызов НАТО, начав открытое вторжение. Но может, будет нечто менее понятное, менее определенное, на что НАТО будет сложнее отреагировать? Может быть…
Пролетев почти 3 тысячи километров на юго-восток в Грузию, у которой тоже есть общая граница с Россией, я наблюдаю, как грузинские военные вертолеты с национальными флагами летят на малой высоте над Площадью Свободы. Так Грузия отмечает 25-летнюю годовщину независимости.
Эта бывшая советская республика очень хочет вступить в НАТО и уже выделяет свои войска для участия в совместной операции в Афганистане. Часть военнослужащих погибли в боях. Но поскольку два грузинских региона находятся под контролем России, Грузию в обозримом будущем вряд ли примут в Североатлантический альянс.
Однако празднование Дня независимости никоим образом не указывает на такую бесперспективность. Только что закончившие совместные учения грузинские, американские и британские солдаты маршируют в строю под жарким солнцем на Площади Свободы. Когда парад заканчивается, родители и дети с любопытством осматривают американский танк M1A2 «Абрамс» и боевую машину пехоты «Брэдли», только что приехавшие с учений Noble Partner («Достойный партнер»), на которых отрабатывались вопросы быстрой переброски личного состава и боевой техники для противодействия «любой вероятной будущей операции». Слово «Россия» не произносится.
А теперь в Москву, где военная лихорадка достигла крайней степени. Здесь никто в выражениях не стесняется. НАТО и США — это враги, и Россия должна быть готова к нападению.
Государственный сайт Sputnik News громогласно объявляет: «Новый российский бомбардировщик сможет наносить ядерный удар из открытого космоса». Позже выясняется, что это неправда.
Англоязычный сайт телеканала RT с придыханием вещает о «волнах-убийцах»: Россия начинает испытания боевой электромагнитной системы, которая «гарантирует полное подавление всей электроники противника».
Но пламя раздувают не только падкие на сенсации средства массовой информации.
Бывший советский президент Михаил Горбачев жалуется, что риторика НАТО на саммите в Варшаве «просто вопиет о стремлении чуть ли не объявить войну России».
НАТО, заявил он агентству «Интерфакс», «говорит об обороне, но на самом деле готовится к наступательным действиям».
Российский представитель в НАТО Александр Грушко заявляет, что «конфронтационная политика» альянса строится на «мифической угрозе» со стороны России. По его словам, заявление НАТО о намерении разместить на ротационной основе четыре новых батальона в Эстонии, Латвии, Литве и Польше доказывает, что эти страны «превращаются в плацдарм военного/политического давления на Россию».
Россия, говорит он, должна реагировать на «новую ситуацию в сфере безопасности». «Это абсолютно не наш выбор, но конечно, будет сделано все необходимое, чтобы надежно обеспечить обороноспособность страны».
«Не наш выбор» — это сегодня главный слоган российской внешней политики, этакий современный эквивалент советского лозунга «Мир и дружба», который утверждал, что СССР война совершенно не нужна.
Теперь, как и в годы холодной войны, во всем виноват Запад.
На своих брифингах, которые проходят по средам, пресс-секретарь российского МИД Мария Захарова устраивает разнос авторам «демонизации» России. НАТО, заявляет она, существует в некоем «военно-политическом зазеркалье», реагируя на «несуществующие угрозы с Востока».
«Есть ли конкретные примеры, как Россия подрывает мир и безопасность в Европе?— спрашивает она. — Что конкретно стоит за этими словами? Швеция говорит, что мы ей угрожаем. Великобритания говорит, что мы являемся угрозой, генсек НАТО Йенс Столтенберг утверждает, что мы подрываем мир и безопасность. Где конкретные примеры? Предъявите конкретные примеры — мы будем по ним работать».
В интервью, которое разобрали на цитаты российские СМИ, эксперт по иностранным делам, член Совета МИД по внешней политике и обороне Сергей Караганов заявил немецкому журналу Der Spiegel, что западная пропаганда против России «напоминает период, предшествующий новой войне».
«Предложенная НАТО помощь — это не символическая помощь прибалтийским государствам, — сказал он. — Это провокация. Если НАТО начнет агрессию по отношению к стране, имеющей такой атомный арсенал, как наша, — вы будете наказаны».
Президент Владимир Путин стремится создать противоречия и получить преимущества для себя, предупреждая Запад, что России придется «укреплять потенциал стратегических ядерных сил», чтобы противостоять американскому противоракетному щиту, и в то же время настаивая на том, что Запад, а не Россия разрушает баланс, который удерживал мир от ядерного конфликта в годы холодной войны.
Во время июньского экономического форума в Санкт-Петербурге он рассказал руководителям зарубежных информагентств, что Соединенные Штаты лгут, утверждая, будто система противоракетной обороны не будет угрожать России.
«Мы знаем, что произойдет. И они знают, что мы знаем, — сказал он этой аудитории. — Это вам только вешают лапшу на уши, как у нас говорят, а вы, в свою очередь, вешаете ее своему населению. И люди не чувствуют опасности — вот что беспокоит. Как мы не можем понять: мы тащим мир в новое измерение! Вот в чем проблема. Делают вид, что ничего не происходит. Я не знаю, как достучаться».
Двойной подход президента Путина, его непредсказуемость — это полезный инструмент, рассказал мне один российский аналитик. Российским и зарубежным оппонентам президента остается лишь догадываться, каким будет следующий шаг. Направит ли он своих «маленьких зеленых человечков» в очередную постсоветскую страну? Или будет играть роль миротворца, призывая мир объединиться в борьбе с терроризмом? Именно эта непредсказуемость заставляет Запад нервничать.
В Таллине итог единому мнению экспертов по России и участников конференции по безопасности подвела Фиона Хилл (Fiona Hill), работающая директором Центра США и Европы при Институте Брукингса:
«Мы сегодня ужасно много говорим о нашем чувстве незащищенности от России. Но я думаю, совершенно очевидно то, что Кремль тоже боится, и нам необходимо проверить, почему это так».
Кремль боится ослабления своего контроля над политической ситуацией дома — и над геополитический ситуацией за рубежом. Россия очень агрессивно пытается сдержать Запад, так как осознает, что она — слабее в экономическом, военном плане, и в плане мягкой силы.
Мир сегодня очень нестабилен для всех, в том числе и для Владимира Путина.
Я захожу в московский магазин сувениров, и на глаза мне попадается футболка: Владимир Путин в черной водолазке и тесных черных брюках, а прямо на его изображении белыми буквами написано: «Спаси мир».
Как? Ответа нет ни на футболке, ни в реальной жизни. Нет магического рецепта.
Но все эти разговоры о войне не такие уж и бредовые, как кажется. «Может, нас и не любят, — говорят мне некоторые русские. — Но нас боятся».
В статье изложены личные взгляды автора.
