Вы наверняка видели драматические кадры или снимки вырвавшихся из-под контроля пожаров, которые самым непосредственным образом отражаются на жизни людей. Недавно 200 пожарных боролись с огнем в Калифорнии, а в мае этого года многие видели, как эвакуируют 50 с лишним тысяч человек из Форта Макмюррей в Канаде.
Но очень часто в регионах слишком удаленных от телекамер возникают обширные пожары, окутывающие дымом тысячи квадратных километров. Именно это в данный момент происходит в Сибири.
Все это создает впечатление огромных разрушений и экологической катастрофы. Но надо ли нам тревожиться по этому поводу?
Пожары ошибочно считают бедствиями, которых можно избежать. Но это природное явление, характерное для многих лесов, степей и покрытой кустарником местности, и существует оно миллионы лет. Пожар является составной частью природного цикла омоложения в данных экосистемах. Попытки его тушения могут создать негативные экологические последствия, к которым относятся утрата биоразнообразия, повышенная уязвимость лесов для различных болезней и просто более серьезный риск крупных и катастрофических пожаров.
Пожары необходимы для многих экосистем, но они выбрасывают в атмосферу огромное количество углерода, в настоящее время составляющее 1,6-2,8 гигатонн в год (10 в девятой степени тонн — прим. перев.). Это примерно треть от общего объема углерода, выбрасываемого при сгорании органического топлива. Выбросы углекислого газа в результате пожаров ускоряют процесс глобального потепления, а это в свою очередь порождает новые пожары. Сажа от них часто оседает на льду, что вызывает его ускоренное таяние.
Но это лишь часть истории. Горящая растительность неизбежно вызывает выбросы углерода, и этот углерод обычно снова поглощается выросшими лесами. В процессе горения образуется древесный уголь, который хранится в почве и в осадочных отложениях. Поэтому пожары в адаптировавшихся к ним регионах можно в целом считать «углеродно нейтральными», и в некоторых случаях они впоследствии могут приводить к изоляции углерода.
Таким образом, возникающие периодически и естественным образом пожары могут и не представлять никакой угрозы экосистемам и глобальному климату. Более серьезная обеспокоенность возникает тогда, когда они случаются в экосистемах, не очень хорошо приспособленных к пожарам. Это тропические леса, торфяники, а также места, где масштабы пожаров меняются, а следовательно, меняется и их воздействие на ландшафт. За последние десятилетия общая годичная площадь пожаров изменилась незначительно, что может показаться неожиданным. Но в некоторых районах налицо тревожные тенденции. К ним относятся более крупные пожары и более длительные сезоны горения на западе США в результате землеустройства и потепления климата.
С учетом всего этого, что можно сказать о пожарах в Сибири? Действительно ли они являются чем-то из ряда вон выходящим? И как нам относиться к заявлениям «Гринпис» о том, что официальные цифры российского правительства о площади пожаров занижаются?
На эти вопросы помогут ответить спутниковые наблюдения. Во-первых, данные со спутников давно уже указывают на то, что статистика российских властей дает явно заниженную оценку по пожарной активности. Во-вторых, площадь пожаров в арктической Азии (это преимущественно Сибирь) очень сильно меняется по сравнению с другими главными зонами растительности в мире. В среднем в период с 2001 по 2012 год ежегодно сгорало пять миллионов гектаров. Но это в среднем. В 2003 году площадь пожаров превысила 15 миллионов гектаров, а в 2005-м она была меньше трех миллионов. Площадь пожаров текущего года в Сибири пока не превышает эти показатели, однако сейчас лишь середина лета, и сезон пока не закончился.
Как и в арктической Канаде, температуры в Сибири растут быстрее, чем во многих других районах мира, и эта тенденция, скорее всего, сохранится. Рост температур ведет к тому, что растительность становится более сухой, становясь пищей для пожаров и для молний, которые также увеличивают риск пожаров. Потепление также удлиняет пожароопасный сезон. Все эти факторы в сочетании повышают пожарную активность в сибирском регионе.
Особую тревогу вызывает то, что некоторые пожары в Сибири влияют на торфяники, которые благодаря глобальному потеплению постепенно оттаивают. И здесь возникает цепная реакция, воздействующая на климат. Когда торфяные пожары горят на глубине, в воздух выбрасывается тот углерод, который накапливался тысячелетиями, и торфяники из поглотителей углерода превращаются в долгосрочные источники его выброса. Поэтому, какими бы ни были несоответствия в отчетности по сибирским пожарам, и несмотря на то, что пожары естественны для северных лесов, в условиях потепления мы можем ожидать увеличения их количества в арктических регионах и соответствующего роста выбросов газа.
Стефан Дорр — профессор географии Университета Суонси, главный редактор International Journal of Wildland Fire.
Кристина Сантин — географ, научный сотрудник Университета Суонси.
