Все демократически выбранные должностные лица были бы вынуждены уступить свои места тем, кто держит оружие в руках. Народ тем временем восстал бы, пролилось бы гораздо больше крови. Речь шла бы не о временном чрезвычайном положении, а о военном положении, которое воцарилось бы на несколько лет; но в силу того, что общество не захотело бы так существовать, не было бы ни порядка, ни жизни.
Определенные круги посчитали бы эту попытку переворота легитимным поводом для бунта. Противостояние военному правительству считается героизмом во всех уголках мира, поэтому курдское политическое движение, вероятно, сразу же объявило бы «автономию». Армия нацелилась бы на борьбу с ним, и борьба с терроризмом, идущая против Рабочей партии Курдистана, превратилась бы в войну против курдского народа. Следовательно, переворот, который предполагалось провести во имя целостности страны, привел бы к распаду государства и войне народов.
Судя по тому, что в числе политических намеков путчистов есть и суннитский ислам, к хаосу внутри страны подключились бы алавиты и, возможно, через какое-то время левые круги. Помимо того, что страной управляли бы путчисты, возникло бы сомнительное государство, в котором никто никому не доверяет. Как Сирия, как Афганистан, даже как Ирак и, возможно, как Грузия или Украина.
Врагов было бы больше, друзей — меньше
Если бы переворот состоялся, и все это произошло, то, возможно, в события вмешались бы миротворческие силы ООН или войска НАТО; во всяком случае, США немедленно создали бы коалицию и стали «помогать», как Ираку. В результате страна или пережила бы гражданскую войну и претерпела распад, или, так или иначе, подверглась оккупации.
Если бы дело дошло до этого, в ситуацию могла бы включиться и Россия — так же, как она поспешила на помощь режиму Асада, только на этот раз она пыталась бы преуспеть в поддержке антипутчистов. Если Россия стала бы оказывать такую поддержку через порт Искендерун, то в турецких проливах тоже, вероятно, возросла бы активность; дружественные и союзнические страны стали бы полагаться только на свои силы, полагая, что Турция, не способная обеспечить свою безопасность, слаба перед Россией, Ираном и регионами, из которых исходит террор. В какой-то момент мы увидели бы иностранцев в военной форме, неизвестно откуда прибывших, и интересовались бы тем, на каких базах они дислоцированы.
Конечно, ситуация перекинулась бы и на Кипр. Там, может быть, тоже произошел бы минипереворот, а если этого было бы недостаточно, то по решению легитимного, по мнению путчистов, парламента, Турецкая Республика Северного Кипра в качестве нового региона присоединили бы к Анатолии. Таким образом, против Диярбакыра (неофициальная столица Турецкого Курдистана — прим. пер.) возникла бы Никосия, и называлось бы это «ориентацией на Запад».
Шантажом добились бы подписи
О том, насколько это реалистичный сценарий, можно спорить. Но в любом случае отношения Турции и ЕС заморозились бы, членство Турции в Совете Европы и НАТО — приостановилось; процессы демократизации прекратились бы, и тогда возникла авторитарная, переместившаяся на Восток Турция.
Но этот «Восток», куда дрейфовала бы Турция, отдалившись от Запада, не был бы Ближним Востоком. Потому что путчисты не были склонны позиционировать себя рядом с арабскими народами. Они как будто хотели, чтобы Турция больше походила на восток Украины, чтобы при отрыве от Запада ее занесло под влияние России.
Между тем «западный» союз не мог бы игнорировать такие риски, и он начал бы масштабную операцию по спасению Турции от этой вероятности. И все то, на что сегодня не соглашается Турция, она должна была бы принять во имя своего «спасения». Иными словами, если бы переворот состоялся, Турцию, как у нас принято говорить, заставили бы посмотреть смерти в глаза и согласиться на лихорадку.
В таком случае возникает вопрос: кто и что пытался заставить Турцию подписать? За путчистами могут стоять те, кого Турция пыталась вытолкнуть из «игры» и чьи предложения она отклонила; также вероятно, что их больше одного.
