Эта история достойна пера Агаты Кристи. Возникло уже несколько теорий о том, кто несет ответственность за неудавшуюся попытку переворота в Турции 15 июля. Одна теория указывает на ЦРУ как на зачинщика переворота. Аргументация основана на предположении о том, будто Вашингтон пришел к выводу, что президент Эрдоган слишком много возомнил о себе и игнорирует американские интересы и озабоченности в стратегически важном ближневосточном регионе, что касается войны против ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в России, — прим. перев.). Среди прочего, он выступает против сотрудничества США с партией сирийских курдов «Демократический союз».
Неисправимый изъян этой теории состоит в том, что Турция слишком важна для НАТО и для Соединенных Штатов, особенно в данный момент, а поэтому Вашингтон не может заниматься такими махинациями. Сегодня, когда самолеты НАТО летают с авиабазы Инджирлик бомбить объекты ИГИЛ, а в Турции находится до 2,5 миллиона сирийских беженцев, запросто способных попасть в страны ЕС, если того захочет Анкара, любая попытка переворота против избранного правительства будет настоящим идиотизмом, особенно в связи с тем, что шансы на успех минимальны. Эрдоган, которого называют стамбульским громилой, — это вам не благовоспитанный Моссадык, а 2016 год — не 1953-й.
Есть и другая теория, которую, среди прочих, проталкивает уехавший в добровольную ссылку исламский проповедник Фетхуллах Гюлен (о нем чуть позже). Она гласит, что это был фиктивный переворот, организованный по указанию Эрдогана, который хотел получить предлог, чтобы ввести еще более драконовские меры для ограничения политических дебатов, подавления оппонентов, проведения чисток в армии, навязывания стране президентской системы и присвоения едва ли не диктаторских полномочий. С учетом последних действий Эрдогана такая теория не кажется притянутой за уши. Однако, чтобы прибегнуть к такой стратегии, турецкий лидер должен был находиться в отчаянном положении или страдать непомерной глупостью. Возможно, Эрдоган изо всех сил пытается ввести президентскую систему, но он никак не в отчаянном положении, чтобы добавлять в свой стратегический репертуар фиктивный переворот. Погибло очень много людей, и если правда выйдет наружу, его политической карьере придет конец.
Третью теорию выдвигает сам президент Эрдоган и его представители. В ее основе идея о том, что попытку переворота организовал Фетхуллах Гюлен, действуя дистанционно из далекой Пенсильвании, и что осуществили ее преданные последователи Гюлена из турецкой армии. Действительно, движение Гюлена «Хизмет», как оно известно официально, глубоко проникло в турецкое общество через учебные заведения и благотворительные организации, которые финансируют его члены. Верно и то, что многие представители этого движения работают в судебной системе, на государственной службе и в полиции. Но это объясняется вот чем. Эти люди учились в гюленовских школах, которые являются одними из лучших в Турции, и благодаря полученному образованию они сумели занять ответственные должности в государственных структурах. Во-вторых, учась в гюленовских школах, они сформировали тесные связи внутри своего круга, а поэтому содействовали продвижению гюленистов по карьерной лестнице.
И самое важное, до конца 2013 года они были стойкими союзниками Партии свободы и развития, которая в талантливых гюленистах видела ценный инструмент, способный заменить старую светскую элиту в судебной системе, на государственной службе и в полиции. Поэтому ПСР тоже способствовала приходу таких людей на высокие должности. Почему поссорились ПСР и «Хизмет» — это длинная и сложная история, связанная с самонадеянными амбициями Эрдогана, который терпеть не может конкурентов, даже если они его друзья. Гюленисты, со своей стороны, неверно оценили степень своего влияния на государственные структуры и отказались потакать капризам и прихотям Эрдогана. В последние два года их систематически изгоняют из таких оплотов «Хизмета» как судебная система и полиция.
Но все это не дает ответа на вопрос о причастности гюленистов к заговору. В частности, трудно поверить, что гюленисты, несмотря на неприязнь к Эрдогану и к ПСР, проникли в высшие эшелоны вооруженных сил в таком большом количестве, что попытались самостоятельно свергнуть правительство в ходе военного переворота. Это звучит неправдоподобно с учетом строгой светской культуры и подготовки офицерского корпуса в турецких вооруженных силах, который не одобряет даже самые мягкие проявления религиозной набожности в армейских рядах. Поэтому попытка правительства возложить всю вину на движение Гюлена кажется чрезмерной, как и попытка воспользоваться провалом переворота для проведения чисток и удаления остатков гюленистов из жизни общества.
Четвертая и последняя теория состоит в том, что переворот устроили некие бескомпромиссные и твердолобые светские элементы из армейского офицерского корпуса, который считается самым мощным бастионом кемалистского фундаментализма. Согласно этой теории, они пошли на такое по двум причинам. Во-первых, эти люди пришли к выводу, что Эрдоган зашел слишком далеко в своих попытках исламизации государства, и что его необходимо остановить, прежде чем он получит еще большую власть как президент и сделает исламизацию в Турции необратимой, положив тем самым конец мечте Ататюрка о светской республике. Во-вторых, из недавних событий, начиная с протестов в парке Гези в 2013 году и кончая результатами последних двух выборов в 2015-м, военные сделали вывод о том, что турецкое общество резко раскололось на светскую и религиозную часть, а поэтому они могут рассчитывать на поддержку как минимум половины населения страны. Далее, они исходили из опыта прежних переворотов 1960, 1971 и 1980 годов, полагая, что как минимум часть оппозиционных партий поддержит свержение правительства и обеспечит путч фиговым листком легитимности.
Все эти предположения правдоподобны и соответствуют историческим закономерностям, наблюдаемым в Турции. Кроме переворотов 1960, 1971 и 1980 годов, армия устроили «постмодернистский» переворот в 1997 году, чтобы отстранить от власти правительство во главе с исламистами. И даже в 2007 году высшее армейское командование через свой вебсайт подало четкий сигнал о том, что оно против Абдуллы Гюля на президентском посту, так как его жена носила хиджаб. Эта последняя попытка потерпела неудачу и фактически спровоцировала чистку в рядах высшего военного командования, которой совместно занялись исполнительные органы ПСР и функционеры-гюленисты из полиции и прокуратуры. Кроме того, Эрдоган примирился с высшим военным командованием, обвинив связанных с Гюленом высокопоставленных полицейских и судей в организации судебных процессов по делам «Эргенекон» и «Кувалда», и в вынесении приговоров старшим офицерам и генералам (эти приговоры были отменены). Светские офицеры могли усмотреть в этих действиях знак слабости Эрдогана, и у них возник соблазн нанести удар до того, как он восстановит свои силы.
Последнее объяснение кажется наиболее правдоподобным. Гюленисты в армейских рядах (а такие несомненно имеются) наверняка могли действовать сообща с недовольными светскими офицерами против общего врага. Поэтому неудивительно, что правительство сумело найти среди путчистов достаточное количество гюленистов, чтобы обвинить в организации переворота Фетхуллаха Гюлена. Но такие обстоятельства вовсе не означают, что это был заговор гюленистов.
Мы знаем, что путчисты ошиблись в своих расчетах. Высшее военное командование сохранило верность гражданскому правительству, а оппозиционные партии объединились и осудили попытку переворота. И самое главное, простые граждане — как исламисты, так и люди нерелигиозные — тысячами вышли на улицы, чтобы противостоять попытке переворота. В настоящий момент трудно дать окончательный ответ на вопрос о том, кто организовал заговор и с какой целью; но основываясь на фрагментарных свидетельствах и истории прежних переворотов в Турции, можно предположить, что главной силой в попытке свергнуть правительство Эрдогана скорее всего были бескомпромиссные светские офицеры. А некоторые военные из числа гюленистов (неизвестно, сколько именно) действовали на второстепенных ролях.
Мохаммед Айюб — старший научный сотрудник Центра глобальной политики (Center for Global Policy), заслуженный профессор международных отношений Мичиганского университета.
