FigaroVox: После унесшего жизни более 80 человек теракта в Ницце и зверского убийства священника исламистами прямо посреди молитвы в церкви Сен-Этьен-дю-Рувре политические споры подошли к вопросу правового государства. Этой теме посвящена ваша книга «Права человека против народа»…
Жан-Луи Аруэль (Jean-Louis Harouel): Сегодня права человека представляют собой единственный аспект идентичности, который продвигает наше руководство. За последние десятилетия они стали настоящей светской религией, которая одержима отсутствием дискриминации, губительна для наций и становится тяжелейшим грузом на шее нашей страны в противостоянии с утвердившимся на ее территории исламом. Политики долгое время отрицали факт существования этой катастрофической ситуации, однако его все же пришлось признать после недавнего кровопролития совершенного во имя ислама.
— В интервью le Monde Николя Саркози заявил следующее: «Если демократия не защищает права граждан, граждане защищаются от демократии». Правовое государство, по определению, должно защищать французов, но сегодня, как ни парадоксально, создает для них угрозу?
— Чтобы ни говорил Николя Саркози, причиной случившегося стала не демократия, а дефицит демократии, за который он сам несет немалую часть ответственности. Либеральная демократия заключается в суверенитете народа в сочетании с политическими свободами, которые защищают граждан от потенциальных злоупотреблений правительства. Сегодня же суверенитет принадлежит уже не народу, а догмам религии прав человека, которая губительна для европейских наций.
Задача демократии в том, чтобы позволить народу держать в руках свою судьбу, территорию, идентичность, гуманитарную составляющую, главные решения общества. И если так, то получается, что у народов Западной Европы больше нет демократии, если не считать Великобритании. Единственным значимым исключением являются только швейцарцы.
То, что у нас сейчас называют демократией, представляет собой правление светской религии прав человека, чьи зачастую безумные указания навязываются европейским народам (посредством несостоятельных правительств) брюссельской бюрократией и различными национальными и наднациональными судьями. Они самовольно возложили на себя пророческую функцию, позволяющую им без конца «открывать» новые «основополагающие права», которые губят остатки единства и безопасности людей и имущества, традиционные ценности европейских обществ.
Европейские народы держали за маолетних, которые не в состоянии решить, что для них лучше. Это создало почву для формирования столь широкого присутствия исламизма на нашей территории и повлекло за собой то, что наш юридический арсенал сегодня совершенно не соответствует сложившемуся положению дел, а французские власти бессильны перед разгулом исламистского насилия. Восстановление защиты граждан подразумевает возвращение к настоящей демократии.
— В вашей книге вы отмечаете, что исламисты пользуются правами человека для усиления влияния в Европе и в частности во Франции. Как именно?
— Уже долгое время права человека путают на практике с политическими свободами граждан в демократических национальных государствах. С переходом прав человека в статус светской религии в середине прошлого века обрисовалось настоящее изменение природы понятия, которое получило в английском языке отражение в виде антитезиса rights of man/human rights. Второе понятие относится во Франции к так называемым «основополагающим правам»: это выражение существует с 1970-х годов и касается по большей части иностранцев. Ислам в полной мере воспользовался этим, чтобы утвердить во Франции во имя прав человека и под их защитой мусульманскую цивилизацию, мечети и минареты, образ жизни, предписания и запреты в пище и одежде, а также нарушающие французское право юридические правила: религиозный брак без гражданского, полигамию, подчинение жены мужу и т.д.
С помощью целой волны требований исламистские круги и в частности Союз исламских организаций Франции воспользовались правами человека, чтобы усилить контроль над выходцами из Северной Африки и заставить их следовать исламистским порядкам. Тем самым они сделали все возможное, чтобы не дать рожденной во Франции молодежи (мы допустили ошибку с массовым присвоением ей французского гражданства) стать французами в социологическом плане.
— Честно говоря, это внушает мне определенную тревогу, потому что принятые в частном порядке ответные меры ситуации никак не помогут, скорее наоборот. В то же время это предупреждение свидетельствует о том, что чувство самосознания дает группе людей необходимый для победы в войне боевой настрой. К большому сожалению для Франции, за последние полвека было сделано все, чтобы разрушить это чувство идентичности, перечеркнуть любовь к стране, гордость быть французом. Молодые поколения слышали лишь рассуждения о вине Франции, раскаянии, любви к другим вплоть до презрения к себе. Наша система образования не просто посредственная и бескультурная: она ведет своеобразную антинациональную пропаганду.
Все молодые французы должны понимать, что основополагающим элементом европейской идентичности всегда были христианские корни и упорное неприятие исламского мира. Европа попросту не смогла бы существовать и так блистать на протяжении веков, если бы ни ее упрямый отказ от ислама. Только так она смогла вырваться из теократических концепций (на которые опирается ислам) и с большим трудом добиться разделения политики и веры, который называется «светская Франция». Она происходит от знаменитой христианской пословицы: «Кесарю кесарево, а Божие Богу».
— Бывший президент Республики предлагает изменить правовое государство. Нет ли опасности зайти слишком далеко? Как найти равновесие между сохранением личных прав и необходимостью коллективной защиты?
— Проблема в том, что мы большее не имеем дела с культурно однородным национальным государством, которое является способом политической организации народа. Произошли серьезные перемены в народе. «Национальное сообщество», которым нам сегодня прожужжали все уши, теперь всего лишь фикция. Правда в том, что на территории Франции существуют практически два народа, две цивилизации. Поэтому вполне естественно, что коренной народ стремится обеспечить свое выживание, оставшись хозяином в стране.
— Некоторые предлагают создать «французский Гуантанамо». Нельзя сказать, что подобный подход так уж успешно проявил себя в США, даже с чисто оборонной точки зрения…
— Одно можно утверждать совершенно точно: группа людей не может эффективно сражаться с непримиримым врагом, допуская в своей среде присутствие элементов, которые могут ударить по ней изнутри. После нападения на Перл-Харбор во время Второй мировой войны США закрыли в лагерях всех граждан японского происхождения. Сегодня это решение критикуется с позиций верховенства прав человека, однако тогда оно казалось необходимым и оправданным.
Есть и другие варианты вроде обвинений во враждебном поведении, сговоре с врагом и предательстве, запрета на пребывание на территории страны, лишения гражданства (причем не только для людей с двойным гражданством), восстановления смертной казни, выдворения. Для этого нужно переступить через запреты Европейского суда по правам человека, который не согласен с тем, что кого-то могут сделать лицом без гражданства. На это можно возразить, что исламисты презирают нации и признают лишь мировое мусульманское сообщество, умму.
— Успех исламизма, в частности среди родившейся во Франции молодежи, свидетельствует о глубоком цивилизационном кризисе. Если в краткосрочной перспективе оборонный подход может стать решением, достаточно ли его будет в долгосрочной перспективе? Что делать?
— Здесь существует две четко определенных проблемы. С одной стороны, это ужас перед устроенным исламистами кровопролитием. С другой стороны, это тихий и туманный процесс исламистского завоевания, о котором я говорю в «Правах человека против народа». Нет сомнений, что в исламистском проекте западная Европа вновь стала целью, жертвой ислама. Исламисты считают, что мусульманам пришла пора вновь пойти на завоевание Европы, которое тысячу лет назад удалось остановить благодаря яростному сопротивлению. Преподаватель истории современного Магриба Пьер Вермерен (Peirre Vermeren) отмечает, что названия многих построенных во Франции мечетей перекликаются с идеей об исламском завоеавании.
На фоне этого процесса завоевания первый долг европейских государств заключается в том, чтобы, наконец, остановить его. Европа должна немедленно перекрыть иммиграцию и приток беженцев. Долг европейского руководства — дать понять, что Европа больше не может принять ни одного мусульманина, учитывая опасности со стороны присутствия исламизма. Европейским странам нужно четко сказать, что мусульманских беженцев должны принимать мусульманские страны, Саудовская Аравия и прочие богатейшие нефтяные монархии (в противном случае они могли бы профинансировать их прием в других исламских государствах).
Что касается уже присутствующих на европейской территории мусульман, им следует понимать, что, несмотря на свободу вероисповедания, политический ислам здесь нелегитимен. Это связано с тем, что он нарушает разделение политики и религии, которое лежит в основе европейской цивилизации. Он нелегитимен из-за неприятия свободы мысли, приниженного положения женщин и немусульман, одобрения рабства и призывов к насилию в священном писании.
Однако европейское руководство не готово озвучить все эти истины, потому что светская религия прав человека это ему запрещает. Но однажды ему, вероятно, придется это сделать, когда оно будет загнано в угол исламистским насилием.
Рано или поздно, исламисты устроят еще более страшную бойню. Это переполнит чашу терпения. Тогда французские лидеры будут вынуждены сносить салафитские мечети, распускать радикальные организации, выдворять иностранных проповедников, стоить военные крепости, чтобы контролировать исламистские районы.
Как ни парадоксально, именно чудовищность терроризма, который сегодня устраивают во Франции исламисты, возможно, поможет обратить вспять процесс исламского завоевания.
