Снова настало это время. Не знаю, в какой по счету раз я смотрю представление на сцене Гамлета в Кронборге, и тут начинается дождь, он льется, обрушивается, низвергается потоком. Представление прерывается и возобновляется лишь через полчаса, а пока публика прячется в винном погребе замка (увы, пустом). Но проходит лишь несколько минут с момента, когда актеры снова выходят на сцену, и спектакль совсем отменяют. В северной Зеландии часто идет дождь. Вероятно, организаторам стоит, наконец, сделать выводы и натянуть тент — по крайней мере, над сценой. Публика-то может сидеть, скорчившись под зонтами и дождевиками, но для актеров сцена, покрытая сантиметровым слоем воды, — это вопрос если не жизни и смерти, то, во всяком случае, здоровья.
Мне так и не удалось узнать, как английская театральная компания Cheek by jowl и русский Театр имени Пушкина из Москвы представили шекспировскую «проблемную пьесу» «Мера за меру». Мокрый, как кот-утопленник, я ковыляю домой. «Меру за меру» называют проблемной пьесой, потому что ее нельзя поставить в жанровых рамках комедии или трагедии. И, как я осознал под потоками ливня, проблема пьесы еще и в том, что она мало подходит для постановки под открытым небом. Актеры практически шепчут свои реплики, как будто стесняются. Прославленный режиссер Деклан Доннеллан (Declan Donnellan) применяет свой фирменный прием — заставляет весь актерский состав двигаться коллективно, все время на сцене, все время в толпе коллег, которая то формирует задний план, то выполняет роль занавеса при смене декораций.
Британская и американская пресса расхвалили спектакль, сочтя его аллегорией современной России. Как будто если на сцену выходят русские, то речь сразу о Путине. Проблема «проблемной пьесы» в данном случае скорее заключается в том, что запад есть запад, а восток есть восток, и вместо мирной встречи мы наблюдаем творческий конфликт. Русские актеры играют с характерной для них чувствительностью и эмоциональностью. Но режиссер не может решиться на грубое обращение со сценарием, что типично для британских постановщиков. Конечно, сюжет сократили (а если бы урезали еще немного, то, может быть, мы успели бы посмотреть всю пьесу), но там нашлось место для шекспировской риторики. Если бы я смотрел пьесу в более камерной обстановке (и под крышей!), я бы, наверное, смог лучше оценить это сочетание, не говоря уже об элегантных и скрупулезных сценических решениях Ника Ормерода (Nick Ormerod). Но мне так и не довелось узнать, как представлены в гибридной версии Доннеллана знаменитые «постельная подмена» и «подмена голов».
Задумываюсь, не могли ли британские критики упустить в русском представлении нечто существенное и интересное. Шекспир часто намекает, что свобода намного ценнее мнимой добродетели, и можно сказать, что в этом заключается одна из главных тем «Меры за меру». В России же, наоборот, существует культурная и духовная традиция жертвовать свободой во имя добродетельной жизни. Вопрос в том, не проявился ли в постановке этот внутренний раскол, ведь он мог нанести не меньший вред, чем проливной дождь. Посмотрим в более широкой перспективе, нежели промокшие до нитки шекспировские актеры в Кронборге: может быть, противопоставление свободы и добродетели и стало причиной того, что жители Запада часто считают произведения русской культуры протестом против власти как таковой, а не протестом против порочности власти, противопоставляемой благочестию народа.
Одна из персонажей пьесы послушница Изабелла бросает власти вызов своей добродетелью, и, как я успел заметить, Анна Халиулина играет ее, как если бы она была персонажем не Шеспира, а Достоевского. При этом в высоком и трагическом в русской культуре нередко проявляются нотки сарказма. Патетика для трагедии, ирония для комедии.
Видимо, мое чересчур негативное впечатление от просмотренной половины пьесы вызвано лишь нежеланием промочить ноги. А у тех, кто готов полагаться на милость богов погоды, есть еще целая неделя, чтобы составить собственное впечатление. «Мера за меру» идет в Кронборге вплоть до воскресенья, 7 августа.
