Честность. Одна только честность:
«Папа Франциск сказал, что вдохновителем терроризма является не ислам, а мировая экономика, которая поклоняется „богу денег“ и толкает бесправных людей к насилию».
«Терроризм появляется тогда, тогда не существует других путей, поскольку в центре мировой экономики находится бог денег, а не личности, — заявил папа Франциск в беседе с журналистами поздно вечером в воскресенье на обратном пути в Ватикан после своего пятидневного визита в Польшу. — Это фундаментальный терроризм, против всего человечества».
Находясь на борту самолета во время полета из Кракова, папа отвечал на вопрос относительно связи между исламом и террористическими нападениями, особенно с убийством священника на севере Франции сторонниками «Исламского государства» (запрещенная в России организация).
По мнению папы Франциска, социальная и экономическая маргинализация мусульманской молодежи в Европе помогает объяснить действия тех, кто присоединяется к экстремистским группировкам. «Какое количество молодых людей мы, европейцы, оставили без идеалов? У них нет работы, и они обращаются к наркотикам и алкоголю. Они уезжают (за границу) и становятся членами фундаменталистских группировок», — отметил папа Франциск.
Его собственный опыт в области межрелигиозного диалога показал, что мусульмане ищут «мира и общения», — сказал папа Франциск. — Неправильно и несправедливо говорить о том, что ислам является террористической религией«. По его словам, ни одна религия не обладает монополией относительно прибегающих к насилию людей.
«Если я говорю об исламском насилии, то я должен говорить и о католическом насилии. Не все мусульмане прибегают к насилию, не все католики прибегают к насилию», — отметил папа Франциск. Он также сказал, что «Исламское государство» является «небольшой фундаменталистской группировкой», не представляющей ислам в целом.
«Во всех религиях всегда существует небольшая группировка фундаменталистов», даже в католической церкви, однако она не обязательно должна быть склонной к насильственным действиям. «Можно убивать не только ножом, но и с помощью языка», — сказал папа Франциск.
Это была отрывок из статьи, опубликованной в газете Wall Street Journal. Но они не напечатали следующий замечательный пассаж Франциска (цитируем по изданию Crux):
«Папа Франциск в воскресенье объяснял, почему он избегает термина «исламское насилие». По его мнению, потенциал насилия имеется во всех религиях, в том числе в католицизме.
«Я не люблю говорить об исламском насилии, потому что каждый день, когда я читаю газеты, я вижу насилие», — сказал Франциск в ответ на вопрос о том, почему он никогда не говорит об исламском терроризме или фундаментализме, осуждая такие нападения как убийство французского священника на прошлой неделе, которому во время мессы перерезал горло исламский террорист.
Папа сказал, что, когда он читает газеты, он читает сообщение об итальянце, который убил свою невесту или свою тещу. «Они были крещены католиками. Они — католики, совершающие насилие», — сказал Франциск и добавил: если он говорит об «исламском насилии, то он должен говорить и о «католическом насилии».
Это — все это — не просто глупо, это оскорбительно. Или, скорее, это оскорбительно, потому что это глупо и лишь порождает неразбериху.
С чего начать? Давайте начнем с того, что было напечатано в журнале Crux. Проводить параллель между крещеным итальянским католиком, убившим членов своей семьи, и мусульманскими террористами, жестоко убивающими христиан и других людей (в том числе мусульман, которых они считают еретиками) и делать это во имя Аллаха — настоящее безумие. А знаешь что, Франциск? Повсюду в исламском мире мужчины-мусульмане воруют, они бьют своих жен, они обманывают своих соседей и так далее, и делают они это не потому, что ислам заставляет их это делать, а потому, что они человеческие существа. То же самое происходит в христианских странах, и во всех обществах на планете.
Сейчас обсуждается вопрос о том, как мусульманин жестоко убивает священников у алтаря, как мусульмане превращают девушек-немусульманок в сексуальных рабынь, как они взрывают церкви и совершают открыто и безжалостно всякого рода варварские злодеяния во имя собственной религии. Можно назвать это извращенной интерпретацией ислама, или осудить происходящее по другим причинам. В случае с крещеным католиком, убившим свою тещу, или с верующим мусульманином, совершающим нечто подобное, религия ни в одном из примеров не является мотивационным фактором в совершенном преступлении. Они случайны в том, что касается их насильственных действий. Террористические действия «Исламского государства» и его сторонников совершаются открыто во имя ислама, а мотивированы они их интерпретацией этой религии.
Я не могу сказать, какой вариант вызывает большую тревогу — папа, на самом деле, не видит здесь ложного вывода, или он просто говорит то, что он считает дипломатически корректным.
Во-вторых, идея Франциска относительно того, что экономика, а не религия стоит за исламским терроризмом, является материалистической трескучей фразой, на которую, как многие полагают, не должен поддаваться папа. Этот мир полон отчаянно бедными людьми, которые не убивают священников. Мир также полон отчаянно бедными мусульманами, которые не убивают священников, не стреляют в ночных клубах, не давят людей с помощью грузовика и так далее. В действительности, бедность вообще не является фактором, когда речь заходит о том, кто именно радикализируется под влиянием салафитского ислама. Десять лет назад газета Guardian так смотрела на людей, присоединявшийся к «Аль-Каиде»:
«Типичный доброволец — это хорошо образованный мужчина с хорошими перспективами роста от 25 до 29 лет (европейские добровольцы, в среднем, в возрасте 25 лет) из среды среднего класса и из стабильной семьи, а также без строгого религиозного воспитания. Многие говорили на нескольких языках и была грамотными в техническом отношении. Почти две трети из их числа — включая европейцев, — были женаты.
Наиболее распространенный путь присоединения к джихаду — через группы друзей, которые часто испытывают сходное чувство изолированности. Существует предположение относительно того, что некоторые добровольцы из Европы, судя по всему, воспитывались как христиане».
Недавно, в 2014 году, появилось британское медицинское исследование по поводу проживающих в Соединенном Королевстве мусульман:
«Новое исследование Лондонского университета королевы Марии (Queen Mary University of London) показывает, что молодость, достаток и полное очное образование могут быть факторами риска, связанными с радикализацией в плане насилия. Вопреки распространенным взглядам, религиозная практика, здоровье и социальное неравенство, дискриминация и политическая активность такого рода связей не показали.
В этом новаторском исследовании была произведена оценка распространенности сочувствия у населения в отношении террористических актов — ключевой показатель уязвимости в том, что касается радикализации и склонности к насилию, — и их связи с традиционными представлениями о причинах радикализации. В рамках этого социологического исследования были было проведено наблюдение за 600 мужчинами и женщинами в возрасте от 18 до 45 лет пакистанского, бангладешского и мусульманского происхождения в Лондоне и в Брэдфорде.
Незначительное меньшинство людей (2,4%) выразили некоторую симпатию в отношении протестов с применением насилия и терроризма, тогда как более 6% опрошенных остались нейтральными, то есть они не проявили симпатии, но и не осудили подобные действия. Однако уровень симпатии повышался среди тех людей, которым было меньше 20 лет, среди студентов очных отделений, а не среди работающих людей, среди тех, кто родился в Соединенном Королевстве, а также среди тех, кто имел высокую заработную плату (75 тысяч фунтов стерлингов в год или больше)».
Так, что же делает Франциск? Является ли это обычной прогрессивной католической ерундой вроде «не вижу никакого зла», или происходит что-то другое? Еще раз — очень странно для лидера мировой религии отрицать силу религии в области формирования умов людей и мотивации их поведения. На самом деле, как раз от вульгарного марксиста ожидаешь услышать фразы о том, что все мотивированно классами, экономической борьбой и больше ничем, однако от римского понтифика не ожидаешь того, что он будет представлять такую смехотворную и легко опровергаемую линию.
В то время когда мир нуждается в сильном, реалистическом религиозном лидерстве для противостояния реалиям исламского терроризма (а еще я бы добавил, что эти реальности включают в себя тот факт, что большинство мусульман не являются террористами), Франциск предлагает какой-то нелепый либеральный вздор.
Кстати, вы видели этот позорный комментарий в газете New York Times, в котором выражено несогласие с тем, что отец Жак Амель (Jacques Hamel) является мучеником? Автор комментария Пол Вэллели (Paul Vallely) — биограф Папы Франциска. В своей статье он, в частности, пишет:
«Некоторые ведущие католики сразу же сравнили отца Амеля с Томасом Бекетом (Thomas Becket) и с Оскаром Ромейро (Oscar Romero), с другими священниками, убитыми в своих церквях. Но есть важное отличие. Отец Бекет и отец Ромейро знали о тех опасностях, которые им грозили, когда они выступили против государственной власти. Их мученичество было мученичеством открытого неповиновения.
В отличие от этого, отец Амель все жизнь занимался своим делом в городе Сент-Этьен-дю-Рувре, и был обычным примером тихой святости, доброты и любви к людям своей общины. Его благочестивое поведение не распространялось только на католиков — местный имам Мохаммед Карабила (Mohammed Karabila) с теплотой отозвался об этом священнике и указал на его роль в развитии межконфессионального диалога. Мечеть в этом городе была построена на том участке, который католики передали в качестве дара мусульманской общине».
И вот еще:
«Некоторые люди отреагируют на подобную угрозу, неосознанно приняв повестку террористов, как это, судя по всему, сделал архиепископ Руанский, когда он назвал убийство отца Амеля „политическим убийством“, как будто провинциальный священник мог служить подходящей мишенью».
Однако другие отвергают исламский нарратив. «Это не война религий, — сказал один прихожанин какой-то церкви в Париже. — Это не мусульманин убил католика. Это просто зло».
Взаимные разговоры о мученичестве ни к чему не приведут. Импульс относительно канонизации отца Амеля, каким бы искренним и благонамеренным он ни был, подпитывает идею отмщения — отомстить вашим за наших мучеников, — и в этом случае джихадисты получают именно то, чего они добиваются — войну религий. Что касается причисления к лику святых, то пусть рассудит история, а не мы, пытающиеся сделать это опосредованным политическим ответом».
Итак: пожилого христианского священника убили, как овцу, у его алтаря во время мессы, и сделал это мусульманин, заявивший о своей верности «Исламскому государству» и кричавший «Бог велик!», жестоко убивая пожилого кюре. Однако этот священник не был мучеником, поскольку назвать его так было бы политически нежелательно?
В полемику включается Алан Джейкобс (Alan Jacobs):
«Но вот что хуже непоследовательности: Вэллели отчаянно желает уклониться от вопроса о том, является ли Амель, на самом деле, мучеником. По его мнению, церковь должна признавать своих мучеников только в том случае, если это идет на пользу соответствующим моменту политическим соображениям. Для него вот что является ключевым фактором: «мы должны не соглашаться с тем, что речь идет о столкновении цивилизаций».
Ничего нельзя делать для того, чтобы подкрепить тот политический нарратив, который Вэллели считает безвкусным. Поэтому: «Реальная проблема — это патология извращенного меньшинства экстремистов с искаженными понятиями по поводу священной войны и мученичества». Ну вот, наконец, появилась реальная проблема! Это пример моральной равноценности в ее худшем варианте: те, кто добиваются канонизации Амеля, не отличаются в моральном отношении от его убийц, потому что и те, и другие принадлежат к «извращенному меньшинству экстремистов с искаженным представлением о… мученичестве».
Так что давайте лишим возможности церковь называть своих мучеников мучениками, чтобы не получилось так, что делая это, она сама рискует впасть в «экстремизм». Путь будет так, чтобы древнее обязательство относительно прославления мучеников во имя Христа не стало препятствием на пути политического комфорта. Давайте не будем прославлять брата Амеля, чтобы не оказать политическую услугу Марион Марешаль-Ле Пен (Marion Maréchal-Le Pen). Боже упаси!
Проповедуйте.
