Независимо от того, идет ли речь об агрессии России на востоке или об угрозе исламистского терроризма на западе, политическая и религиозная элита, а также представители СМИ все чаще употребляют слово «война», говоря о проблемах безопасности континента.
Спустя день после теракта в Ницце 14 июля, когда террорист на грузовике врезался в толпу людей, в результате чего погибли 84 человека, французский премьер-министр Мануэль Вальс (Manuel Valls) заявил, что Франция ведет войну «за границей и на нашей земле».
«В течение многих лет мы, в сущности, пребывали в состоянии своего рода безмятежности, как будто война не могла нас коснуться, как будто история не была полна трагических событий, — сказал Вальс. — Но война уже здесь, и она отличается от тех войн, которые мы видели в 20 веке».
Спустя менее двух недель папа Франциск повторил мысль Вальса, заявив, что «мир охватила война».
«Мы часто слышим слово “незащищенность”, но на самом деле самым подходящим словом здесь является “война”», — сказал папа, комментируя убийство католического священника в Нормандии, совершенное террористами ИГИЛ (организация, запрещенная на территории РФ, — прим. ред.), и ряд актов насилия в Германии.
По мнению некоторых, множество проблем безопасности, с которыми сейчас сталкивается Европа, указывают на то, что 70-летний эксперимент, предполагающий гарантию мира через экономическую взаимозависимость, коллективную систему безопасности и культурное многообразие, провалился.
«Нынешняя архитектура безопасности в Европе, основанная на Хельсинкском заключительном акте и Парижской хартии, рухнула после агрессии России на Украине», — заявил президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес (Toomas Hendrik Ilves) в сентябре 2014 года, когда российские танки вели стремительное наступление на востоке Украины.
Другие считают, что европейские кризисы безопасности являются частью глобального процесса возвращения к борьбе региональных держав, а также движения против глобализации, которое способствовало подъему национализма во всем мире.
«Все связано. То, что мы сейчас наблюдаем, — это, в сущности, крах миропорядка, сложившегося после окончания Второй мировой войны, и мы, политики, разведслужбы и службы безопасности, до сих пор не можем до конца это понять», — отметил директор европейского отделения одной частной компании, занимающейся разведкой и обеспечением безопасности.
Стоит признать, что, когда сидишь в парижском кафе, берлинском баре или лондонском пабе, довольно трудно по-настоящему поверить в то, что в Европе может снова начаться конфликт, подобный Второй мировой войне. Однако, по мнению некоторых, такая чрезмерная уверенность в европейской системе безопасности, абсолютно неуместна и отражает извечную веру в то, что следующая война — или события, ведущие к ней — будет точно такой же, как и предыдущая.
«В последние несколько лет на континенте было совершено множество чудовищных преступлений — в Мадриде, Лондоне, в редакции журнала Charlie Hebdo в Париже в январе прошлого года — но после этого теракта пришло осознание того, что Европа, ее города и все те институты, которые основаны на идее бесконечного мира, оказались уязвимыми перед негативным влиянием стремительных изменений», – написал в январе Генри Портер (Henry Porter), редактор британского журнала Vanity Fair, комментируя ноябрьский теракт в Париже.
Война на два фронта
После теракта в Ницце множество французских политиков самых разных взглядов заявили, что Франция вступила в войну с исламистским терроризмом.
Эти заявления во многом перекликаются с комментариями и заявлениями, сделанными после нападений на редакцию Charlie Hebdo и еврейский кошерный магазин, а также после терактов во французской столице в ноябре 2015 года.
«Мы все ведем войну против джихадистского терроризма, который угрожает всему миру», — подчеркнул президент Франции Франсуа Олланд после ноябрьских терактов.
Французская кампания по борьбе с терроризмом включает в себя военные действия за границей, в том числе нанесение авиаударов на территории Ирака и Сирии и операции на севере Африки, а также введение в стране режима чрезвычайного положения, который расширяет возможности правоохранительных органов и сотрудников разведки в преследовании подозреваемых внутри Франции.
Число критиков подобной стратегии растет с каждым днем, и некоторые политики и политические оппоненты Олланда заявляют, что президент прилагает недостаточно усилий, чтобы обезопасить страну.
В своей речи, расшифровка которой появилась на ее странице в Фейсбуке, Марин Ле Пен (Marine Le Pen), лидер ультраправой партии «Национальный фронт», заявила, что в теракте в Ницце «виновно государство, не сумевшее выполнить свою главную задачу, коей является защита наших граждан».
Другие утверждают, что террористическая угроза в большей степени сродни гражданской войне, поэтому карательные военные кампании за границей, такие как авиаудары на Ближнем Востоке, не помогут уменьшить уровень террористической угрозы во Франции и Западной Европе в целом.
«Французские политики любят употреблять слово “война”, говоря о борьбе с терроризмом», — написала репортер France 24 Лила Джасинто (Leela Jacinto) в статье для журнала Foreign Policy. Она добавила: «Однако, по всей видимости, они так и не смогли понять, что на самом деле это война против самих себя. Все крупные джихадистские теракты, произошедшие во Франции за последние 18 месяцев, были совершены гражданами или резидентами Франции».
«Меня охватывает досада, когда я слышу, как Олланд говорит, что Франция находится в состоянии войны с ИГИЛ и сделает все возможное, чтобы разгромить эту террористическую группировку в Сирии. Но на самом деле Франция не сможет одержать победу таким образом, — сказал вышеупомянутый сотрудник разведки. — Настоящий враг находится в трущобах и маленьких городах Франции, и он не имеет непосредственных связей с ИГИЛ… В конце концов ИГИЛ исчезнет, но, к сожалению, это не поможет остановить терроризм».
Война продолжается
Ни один регион Европы нельзя назвать более наглядной иллюстрацией нестабильности ситуации безопасности на континенте, чем восток Украины.
Война уже превратилась в суровую реальность вдоль линии фронта на юго-востоке Украины, где с весны 2014 года правительственные войска и военизированные отряды ведут бои против объединенных российско-сепаратистских сил.
«Там до сих пор идет война, — сказал посол США на Украину Джеффри Пьятт (Geoffrey Pyatt) в своем интервью Daily Signal. — Там 1,7 миллиона вынужденных переселенцев. Войска мобилизованы. И, что важнее всего, люди продолжают погибать».
Деревни вдоль линий фронта, простирающихся на 320 километров в восточной части Украины, превратились в руины за два с половиной года артиллерийских обстрелов, ракетных и танковых атак. Знаменитые поля подсолнечника испещрены траншеями, напоминающими картины битв при Сомме или Вердене.
Спустя 18 месяцев после вступления в силу второго соглашения о прекращении огня вдоль линии фронта бои все еще продолжаются. Кроме того, продолжают гибнуть люди — как военные, так и мирные граждане.
«Россия может прекращать и возобновлять бои по своему усмотрению», — добавил Пьятт.
По данным ООН, в украинском конфликте погибло более 10 тысяч человек. Всплеск боевых действий летом этого года, который западные СМИ практически не заметили на фоне терактов в Западной Европе, стал суровым напоминанием о том, что конфликт способен перерасти в нечто более масштабное и смертоносное.
«Единая, свободная и мирная Европа поднимается и падает вместе с Украиной, — сказала Виктория Нуланд (Victoria Nuland), заместитель госсекретаря США по делам Европы и Евразии, в своей речи, с которой она выступила в январе 2015 года в Брукингском институте. — Украинский фронт борьбы за свободу является также и нашим фронтом».
Готовые к войне
Захват Крыма Москвой и военное вторжение на Украину заставило страны Восточной Европы начать готовиться к войне с Россией.
В странах Балтии, входящих в состав НАТО, численность добровольческих вооруженных формирований существенно выросла с момента вооруженного вторжения России на Украину в 2014 году, и это является отражением той серьезности, с которой политики и население восточноевропейских стран относится к вероятности войны с Россией — жителям Западной Европы и США иногда довольно трудно это понять.
Советская эпоха с ее репрессиями, ограниченными возможностями и невозможностью свободно выражать свои мысли до сих пор остается ярким воспоминанием у многих жителей Восточной Европы.
Президент России Владимир Путин спровоцировал рост этого скрытого недоверия по отношению к россиянам своими военными операциями в этом регионе, включая облеты кораблей НАТО российскими военными самолетами, а также пропагандистские кампании и кибератаки, призванные подстегнуть рост сепаратистских настроений в среде этнических русских.
Чтобы успокоить своих восточных членов и отправить Москве четкий сигнал, НАТО объявила о своих планах развернуть в Восточной Европе военные подразделения численностью, невиданной со времен холодной войны.
На саммите НАТО, состоявшемся в июле в Варшаве, лидеры альянса официально объявили о том, что они планируют развернуть четыре батальона в Польше, Эстонии, Латвии и Литве на ротационной основе уже со следующего года. Военнослужащих для этих батальонов предоставят Канада, Германия, Соединенное Королевство и США.
Эти четыре батальона станут дополнением к 3,5 тысячам военнослужащих США, которые, как было объявлено ранее, будут размещены в Восточной Европе на ротационной основе.
Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг (Jens Stoltenberg) отметил, что развертывание этих батальонов станет сигналом того, что «нападение на одного члена альянса встретит отпор сил всех членов альянса».
Подавляющее большинство военных экспертов считает, что обещанного военного присутствия войск НАТО в Прибалтике и Польше будет недостаточно для того, чтобы остановить возможное вторжение России. Эти силы рассматриваются скорее как «войска прикрытия», чье присутствие, как предполагается, должно удержать Россию от нападения.
В ответ на действия НАТО в Восточной Европе Кремль отправил оружие и войска в Калининград, российский анклав, и в аннексированный Крым. Кроме того, как сообщают СМИ, Россия продолжает строить новые базы передового развертывания у своих западных границ с Украиной в рамках перегруппировки своих сил, очень напоминающих холодную войну.
Славомир Дембски (Slawomir Debski), директор Польского института международных дел, считает, что эти действия России в первую очередь направлены на решение задач пропагандистского характера внутри России, а не на попытки оказать давление на НАТО.
Военные шаги России призваны «показать внутренней аудитории Путина, что их страна окружена врагами и что он единственный лидер, который может спасти Россию», как сказал Дембски в своем интервью.
