Когда война на востоке Украины в 2014 году достигла своего пика, среди 442 человек, попросивших убежища в Португалии, было 157 украинцев. В 2015 году их примеру последовали по меньшей мере 368 украинцев, и в том году их заявки на предоставление убежища составили 42,4% от общего количества. Статус беженца получили немногие, но почти всем предоставили какую-то гуманитарную защиту. Одна из них — Эмине Шихаметова. Вот ее история.
***
Было около 11 часов вечера, когда Эмине Шихаметова покинула свой дом в Ялте на юге Крыма, чтобы уже никогда в него не возвращаться. 29-летняя украинка села в машину вместе с мужем Алексеем и 10-месячной дочкой Машей и отправилась в Киев. Позади они оставляли месяцы преследований, звонки посреди ночи с обвинениями в предательстве и всепоглощающий страх перед тем, что кто-то из них может «исчезнуть», как это случилось с двоюродным братом Эмине.
Рассказывая эту историю, Эмине своими миндалевидными глазами смотрит на стол, где остывает только что приготовленный ее руками чай. Черная подводка на глазах подчеркивает азиатские черты женщины, из-за которых прохожие в Крыму часто останавливали на ней свои взгляды. Ее татарское происхождение не осталось незамеченным, и в последние месяцы, что она провела в своей стране, ее часто оскорбляли на улице.
Вот что оставила позади Эмине, когда в июле 2014 года села в автомобиль. После 12-часовой поездки в Киев они остановились у каких-то знакомых, чтобы принять ванну и немного отдохнуть. «После этого мы отправились в „МакДоналдс“, потому что очень соскучились по нему», — говорит женщина с легкой усмешкой. Затем они пошли на Майдан, где купили сувениры типа браслетов и традиционных вышиванок, чтобы помнить о доме и о той жизни, которую оставляли позади.
Причин больше, чем достаточно
«Потом мы поехали в аэропорт, но я не смогла пройти на посадку. У меня не было обратного билета, и мне пришлось купить его, так как ехала я по туристической визе, хотя прекрасно знала, что возвращаться мы не намерены». План у нее был простой: добраться до столицы Португалии Лиссабона вместе с Машей, а по приезде обратиться с просьбой о предоставлении убежища. Когда Эмине купила два билета обратно, у нее осталось всего 100 долларов.
Попрощаться с Алексеем было бы легко, не будь у нее большого количества багажа и плачущего ребенка. Лишь пройдя первую проверку безопасности, она нашла секунду, чтобы поцеловать мужа на прощание. Не зная ни слова по-португальски, Эмине села в самолет до Лиссабона, усадив дочь на колени. Всю дорогу она плакала.
Выйдя из самолета в лиссабонском аэропорту Портела, Эмине сразу направилась к первому попавшемуся полицейскому. Говоря на смеси русского и нескольких известных ей английских слов, она сказала, что хочет подать заявление на предоставление убежища. Был поздний вечер, и отделение Иммиграционной и пограничной службы уже закрылось. Эмине решила ждать и стала искать скамейку, чтобы вместе с Машей провести на ней ночь.
Рано утром она встретилась с сотрудниками Иммиграционной и пограничной службы. Никто из них не говорил по-украински и по-русски, и никто не мог отыскать на карте Крым; поэтому их отвезли в Португальский совет беженцев (единственная в Португалии неправительственная организация, связанная с Управлением верховного комиссара ООН по делам беженцев). В ту ночь, спустя 72 часа после отъезда из Ялты, Эмине и Маша спали в новой зарубежной постели в здании совета.
Прошло полтора года, и сегодня ситуация в аэропорту Лиссабона — совсем иная. Сейчас почти все в Иммиграционной и пограничной службе и в Португальском совете беженцев знают, где находится Крым, а говорящие по-русски и по-украински переводчики весь день находятся на телефонной связи. Эмине была первой крымчанкой, попросившей убежища в Португалии. Но после нее приехали многие, в том числе ее бывшая одноклассница.
Прибывающие из Крыма и Донбасса беженцы — это самая большая группа соискателей убежища в Португалии. Когда война на востоке Украины в 2014 году достигла своего пика, среди 442 человек, попросивших убежища в Португалии, было 157 украинцев. В 2015 году их примеру последовали по меньшей мере 368 украинцев, и в том году их заявки на предоставление убежища составили 42,4% от общего количества. Об этом рассказывает президент Португальского совета беженцев Тереза Тито де Мораиш (Teresa Tito de Morais). Статус беженца получают немногие, но почти всем предоставляют какую-то гуманитарную защиту.
«Те, кто живет на востоке Украины и в Крыму, столкнулись либо с военными испытаниями, либо с грубыми нарушениями прав человека. Для обращения за международной защитой оснований у них более чем достаточно», — говорит Тито де Мораиш.
Эмине была одной из них. «Те, кто не был настроен пророссийски, подвергались дискриминации, поэтому вы можете себе представить, каково было тем, у кого не та внешность», — говорит она, имея в виду свои татарские корни. Татары составляют больше 10% населения Крыма. Но они все равно подвергаются преследованиям. В октябре 2014 года организация Human Rights Watch сообщила о «тревожной тенденции, связанной с похищениями крымских татар и с угрозами в их адрес».
В случае с Эмине друзья отвернулись от нее и от Алексея. Кто-то звонил с оскорблениями, кто-то бросал в них предметы на улице. Алексея высмеивали и унижали друзья и знакомые, называвшие его «предателем» за то, что он женился на татарке. У Эмине не было работы, а Алексей был близок к тому, чтобы лишиться места таксиста. Местные власти пытались убедить их получить российское гражданство. Они отказались. Тогда им сказали, что, если они потеряют работу, у них могут забрать дочь. Сделать это с ними было проще, так как они были «не той» национальности. Между тем, двоюродный брат Эмине как-то раз пошел на работу и больше не вернулся. Его уже никогда не видели.
Португалия волей случая
«Люди стали как зомби. Внезапно в каждом окне появился российский флаг», — говорит Эмине. 29-летняя женщина с юридическим образованием говорит, что никогда не задумывалась о политике и не следила за новостями. Но она признает, что революция Евромайдана сделала ее политически активной. «Мы начали пристально следить за новостями, когда был убит первый протестующий, — вспоминает она. — После этого мы продолжали смотреть новости на независимых телеканалах». Ее мобильный телефон — как демонстрация украинского патриотизма. Когда нашу беседу прерывает звонок, звучит национальный гимн Украины, установленный Эмине в качестве рингтона.
«Раньше никогда не возникали вопросы о том, чтобы стать частью России, — продолжает она. — Образованные люди понимали, что все это пропаганда, но все остальные верили в это. Они думали, что сантехник будет зарабатывать столько же, сколько врач, и что они станут получать такие же большие пенсии, как в советские времена».
Все это не составило бы особых проблем для Эмине и ее семьи, если бы не преследования и гонения, которым они стали подвергаться в повседневной жизни. 16 марта 2014 года, когда были объявлены результаты референдума, они с Алексеем поняли, что ситуация будет меняться только к худшему. Тогда они задумались об отъезде, и спустя четыре месяца пошли на него.
Ехать в Португалию семья Эмине решила почти случайно. Они хотели уехать куда-нибудь подальше, но остаться в Европе. Лучше, чтобы климат был похож на крымский, чтобы страна была открытой и толерантной по отношению к беженцам, и чтобы она была членом НАТО, чтобы семья могла почувствовать себя в безопасности. Учтя все эти факторы, они остановили свой выбор на Португалии, маленькой средиземноморской стране на противоположном краю Европы с населением в 10,5 миллиона человек, которая расположена между Испанией и Атлантическим океаном.
«Многие соискатели убежища выбирают Португалию, потому что это европейская страна, но она меньше, и у нее выше интеграционный потенциал», — говорит Тито де Мораиш. Президент Португальского совета беженцев отмечает и другой фактор, правда, не имеющий отношения к Эмине: трудности с получением статуса беженца в странах, расположенных ближе к Украине. «В Польше, например, совсем другая политика, коренным образом отличающаяся от португальской».
Это подтверждается цифрами. По данным Польского управления по делам иностранцев, с 2013 года только два украинца получили там статус беженца, а из трех тысяч заявок на защиту и пособие были удовлетворены всего 24. Польша уже столкнулась с большим наплывом украинцев, которые получают краткосрочные рабочие визы (согласно имеющимся оценкам, сейчас их в Польше 500 тысяч). Но это затрудняет жизнь тем, кто ищет гуманитарной защиты. Польские власти предлагают вариант с «внутренними перемещениями», говоря о том, что большинство украинцев может переселиться в другие районы страны, где нет войны. В результате многие решают искать убежища в местах более отдаленных, таких как Португалия.
Совместное проживание
При анализе мотивации беженцев нужно учитывать еще один фактор. По оценкам Терезы Тито де Мораиш, от 30 до 40% соискателей убежища в той или иной степени знакомы с Португалией. У них там живут друзья, знакомые, родственники, а кто-то даже работал там в прошлом. В начале 2000-х годов в Португалию на работу приезжали многие украинцы, занимаясь в основном строительством, поскольку в этой отрасли в то время был настоящий бум. В период с 2001 по 2003 годы украинцы получили в Португалии почти 65 тысяч видов на жительство. И это не считая тех, кто прибыл в страну нелегально.
Ученый Жозе Карлуш Маркеш (José Carlos Marques), работающий в Центре социальных исследований Коимбрского университета, был одним из немногих, кто изучал вопрос об украинской иммиграции в Португалии. Отмечая, что многие из этих иммигрантов вернулись на Украину, Маркеш выделяет комплекс различных обстоятельств, которыми можно объяснить появление этой иммигрантской общины. «Это имеет отношение к нестабильной экономической ситуации на Украине, а также к наличию работы в Португалии», — заключает он. Но есть и другие факторы, требующие учета, например, то, что в Португалию проще получить краткосрочную визу, что там шенгенская зона, что многочисленные криминальные группировки, замаскированные под агентства путешествий, обманули многих украинцев обещаниями о гарантированной работе.
Большая часть этих иммигрантов приехала с запада Украины, хотя также был большой поток людей из Донецкой области. Маркеш не помнит, чтобы в 2003 году мигранты обсуждали политические проблемы, но маленькие подробности всплывают в его памяти и сегодня, когда он смотрит на нынешнюю ситуацию. «Я помню, когда мы в то время проводили это исследование, некоторые родившиеся на территории Украины люди уже утверждали, что они русские».
На самом деле, у многих прибывающих в Португалию украинцев нет таких сильных антироссийских настроений, как у Эмине. Те, у кого они есть, обычно связываются с Ассоциацией украинцев в Португалии, которая занимается организацией мероприятий в поддержку украинских военнослужащих, а также отправляет им одежду и продукты питания. Но жить совместно с придерживающимися пророссийских позиций беженцами трудно, и Эмине с готовностью признает это.
Это заметно в храме Всех Святых, являющемся одной из крупнейших православных церквей в Лиссабоне. Это естественное место сбора многих представителей украинской общины, но из-за его связей с Московским патриархатом кое-кто чувствует себя ущемленным.
«Наша церковь полностью открыта для всех, вне зависимости от национальности», — говорит Жоржи Дивиса. Он русский, и объясняет, что Жоржи он стал для того, чтобы его имя Юрий звучало более по-португальски. Жоржи живет в Португалии уже 15 лет и в настоящее время является одним из руководителей общины храма Всех Святых. Поняв после воскресной службы, что в храм пришла журналистка, дабы узнать, есть ли среди прихожан украинские беженцы, он немного удивился и настоял на том, что должен дать разъяснения на эту тему.
Вначале он заявил, что ни один украинский беженец с ним не связывался. Но потом Жоржи внес коррективы в свое заявление. За последние два года за помощью к нему обратились всего два человека из Донбасса. Он даже познакомил меня с одним из них — застенчивым и худощавым молодым человеком лет двадцати с небольшим, который поздоровался со мной, заикаясь. Но беседу продолжил сам Жоржи, выведя юношу и закрыв за ним дверь. Он заявил, что когда в храм приходят люди с иными политическими взглядами, их приветствуют с распростертыми объятиями. «Мы оставляем все это за стенами храма, ведь церковь для мира. Мы просто молимся, чтобы было лучше», — заверил меня Жоржи.
Болезненные вопросы
Тереза Тито де Мораиш иногда замечает, как эти политические разногласия дают о себе знать в Португалии: «Люди, которые вчера были друзьями, сегодня могут стать врагами. Это очень деликатный вопрос, и хотя страна содрогается в конвульсиях, надо готовиться к послевоенному примирению». Тереза ощущает, что несмотря на трудности, украинские беженцы, которых она видит в центре приема, быстро приспосабливаются к португальской жизни. «Они европейцы, и они приезжают сюда, чтобы интегрироваться и стать полезными. Мне кажется, что у этой общины интеграционный потенциал выше, чем у многих других».
Эмине думает так же. Если не считать португальскую привычку везде опаздывать, украинцы довольны почти всем в своей новой стране. В Португалию приехал муж Эмине и нашел себе работу на стройке. А она сидит дома и ухаживает за второй дочкой Юлией, родившейся в Португалии в сентябре 2015 года. Они живут в квартире на окраине Лиссабона. Алексей и старшая дочь Маша уже довольно бегло говорят по-португальски. Маша требует, чтобы ее называли Мария (португальский эквивалент), и дома разговаривает с отцом на португальском языке.
Эмине — ярая украинская националистка, но она говорит по-русски (это ее родной язык), и это одна из немногих вещей, связывающих ее с Крымом, куда она приехала с родителями и двумя сестрами из Узбекистана в двухлетнем возрасте в 1988 году. В то время их встретили такими же оскорблениями, как и в 2014 году, называли «предателями». Со временем стало легче, и родители почувствовали, что вернулись в землю обетованную, на которой можно вынести что угодно.
Сегодня родители Эмине отказываются уезжать из Крыма. Эмине недовольна их решением. С одной стороны, она пытается устроить свою жизнь в новой стране, с другой, Эмине по-прежнему связана с прошлым и мыслями часто возвращается в Крым. Она постоянно сравнивает историю родителей с тем вечером в июле 2014 года, когда ей пришлось покинуть свой дом. «Я чувствовала, как прохожу через те же испытания, что и мои родители, когда продала все, чтобы были деньги на билет, и уехала с дочкой на руках».
Эмине вздыхает, по щекам у нее текут слезы. Женщина подводит итог своей истории одним предложением: «Разница между мною и родителями в том, что они приехали домой, а я убежала из дома».
