Дело не только в этом самом Дональде. После Второй мировой войны Кремль вообще воспринимал большинство президентов-республиканцев более благосклонно, чем их коллег-демократов. Российские руководители в основном считают, что республиканцы менее привержены вредным идеологиям — таким, как права человека — и более прагматичны. И когда республиканец заключает соглашение, полагают они, более вероятно, что он будет его придерживаться. Республиканцы воспринимаются как настоящие честные противники, которые понимают язык силы.
Кремль презирал и недооценивал (о чем впоследствии пожалел) двух демократов, которых считал слабыми — Джона Кеннеди и Джимми Картера. На плохо продуманном Венском саммите 1961 года Никита Хрущев обошелся довольно жестко с Кеннеди, который впоследствии признался: «Он разгромил меня в пух и прах». В следующем году слишком самонадеянный Хрущев попытался тайно установить ядерные ракеты на Кубе, но с досадой пошел на попятную после того, как Кеннеди ввел военно-морскую блокаду острова.
В 1979 году СССР вторгся в Афганистан, но не рассчитывал на ответную реакцию Картера. Тот организовал многонациональный бойкот летней Олимпиады в Москве 1980 года и ввел эмбарго на поставки американского зерна, необходимого для увеличения производства мяса в Советском Союзе. К тому же по инициативе Картера НАТО начала жесткое противодействие наращиванию ракетных вооружений, направленных на Европу и Японию.
В Кремле не доверяют политикам-демократам. В 1945 году Гарри Трумэн произнес: «Мы должны жестко действовать по отношению к русским,… научить их, как себя вести». Он направил помощь Греции и Турции для борьбы с партизанами-коммунистами, установил воздушный мост, чтобы снять советскую блокаду Западного Берлина, и сыграл ведущую роль в создании военного альянса НАТО. Через несколько недель после вступления в должность в 1977 году Картер написал диссиденту Андрею Сахарову и выступил в поддержку защиты прав человека, вызвав такой гнев Кремля, что тот отверг предложение Картера о сокращении ядерных вооружений.
Хотя Москва была возмущена прежней антисоветской риторикой двух республиканцев — Дуайта Эйзенхауэра и Рональда Рейгана — она оценила их прагматизм. Советы уважали Эйзенхауэра как товарища по оружию в годы Второй мировой войны. Несмотря на то, что в 1952 году Айк выступал против «Кореи, коммунизма и коррупции», он договорился о перемирии в корейской войне, сократил расходы на оборону и сдержанно отреагировал на вторжение советских войск в Венгрию в 1956 году. Однако мирное сосуществование не помешало Хрущеву унизить Эйзенхауэра в 1960 году — после того, как тот солгал о самолете-разведчике U-2, сбитом над территорией СССР.
Рейган тоже начал с жесткой риторики. Всего через несколько дней после инаугурации в 1981 он сказал, что Советы «оставляют за собой право совершать любые преступления, лгать, действовать нечестно». Кремль был благодарен ему за то, что он быстро отменил эмбарго на поставки зерна, но встревожился, когда Рейган запретил экспорт в СССР передовых энергетических технологий, создал американские стратегические ядерные силы и призвал к созданию систем ПРО принципиально нового типа.
Как впоследствии стало ясным из рассекреченных архивов, руководство СССР приняло риторику Рейгана всерьез. Понимая, что СССР не в состоянии угнаться за американцами, Михаил Горбачев, придя к власти в 1985 году, начал реформы. Они с Рейганом достигли исторических договоренностей о разрядке напряженности — в том числе подписали первый в истории договор о ликвидации целого класса ракет средней и меньшей дальности.
Горбачев считал Джорджа Буша-старшего еще более близким партнером. Буш ослабил давление после того, как Горбачев обеспечил возможность падения Берлинской стены в 1989 году, вывел советские войска из Восточной Европы и согласился на воссоединение Германии. Несмотря на рост давления националистических сил в союзных республиках, Буш какое-то время поддерживал усилия Горбачева сохранить целостность СССР. Хотя Буш поначалу относился к Борису Ельцину настороженно, они совместно с избранным российским президентом объявили о прекращении холодной войны и согласились резко сократить свои стратегические ядерные силы.
Из числа демократов фаворитом Кремля был, наверное, Билл Клинтон. Он поддерживал смелые, но непредсказуемые ельцинские реформы. Клинтон игнорировал критику неоднозначного обстрела ельцинскими силами мятежного парламента и того, что Ельцин начал катастрофическую войну против Чечни. Ельцин оказал ему ответную услугу, не высказав особых возражений, когда НАТО приняла в свой состав несколько бывших стран Варшавского договора.
Джордж Буш, возможно, был самым нелюбимым республиканцем Кремля. После терактов 11 сентября 2001 года Путин был первым иностранным лидером, который позвонил и предложил помощь. Отношения испортились после вторжения США в Ирак в 2003 году, народных восстаний в Грузии и на Украине (в организации которых Путин обвинил Америку), вторжения России в Грузию в 2008 году и финансового кризиса в России в 2008-2009 годах.
Отношения с Бараком Обамой начинались хорошо, но вскоре он стал еще одним из демократов, вызывающих антипатию. В рамках предпринятой вначале попытки «перезагрузки» отношений стороны договорились о логистической поддержке при переброске войск НАТО в Афганистан через территорию России, а также о подписании соглашения о дальнейшем сокращении стратегических ядерных сил. Обама занял более критическую позицию в 2013 году — после того, как Эдвард Сноуден передал в СМИ тысячи секретных документов, и российская Дума единогласно приняла законопроект, предусматривающий уголовную ответственность за «искаженное представление о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных отношений». После захвата Крыма и военного вмешательства на востоке Украины в 2014 году Запад ввел беспрецедентные санкции.
Недавно советник Кремля Сергей Марков заявил, что было бы странно, если бы российские официальные лица открыто заняли чью-либо сторону в предвыборной кампании в США. «Благоразумие обычно берет верх над предпочтением,… поддержка проигравшего кандидата может принести восемь лет неудач».
Тем не менее, Кремль может воспринимать Дональда Трампа как республиканца-одиночку — «самого по себе». Его позиция в отношении НАТО и Украины кажется близкой к позиции самой России. О Путине Трамп сказал, что считает за честь, что его «похвалил человек, которого настолько уважают». На съезде республиканской партии в Кливленде, помощники Трампа убрали из программного документа призыв к предоставлению Украине военной помощи в виде летального оборонительного оружия.
«Поскольку Трамп является противником истеблишмента, — говорит Марков, — он более внимательно прислушивается к так называемому молчаливому большинству американской нации, к тем людям, которые не хотят конфликтовать с Россией». По данным опроса, проведенного недавно британской исследовательской фирмой YouGov, большинство россиян хотели бы, чтобы Трамп победил.
Кремлю не нравится Хиллари Клинтон. После несправедливых парламентских выборов в 2011 году, которые привели к массовым протестам общественности, Путин обвинил тогдашнего госсекретаря Хиллари Клинтон в том, что она дала «сигнал» «некоторым деятелям» в России. В прошлом на нарушения Кремлем прав человека она реагировала даже жестче, чем президент Обама.
Правда, пока Кремль с удовольствием оказывает поддержку Трампу, чтобы вызвать хаос и панику в предвыборном штабе Клинтон, не исключено, что российские лидеры это делают сейчас потому, что они подсчитали, что шансы Трампа на победу на самом деле низки. Несмотря на весь внешний блеск и напыщенность Трампа, заявляющего о «договоренностях», на его приятные слова о том, что Крым принадлежит России, они, вероятно, понимают, что президентство Трампа будет далеко не «республиканским» в традиционном смысле этого слова. Клинтон была бы гораздо большим «республиканцем», чем Обама. Она была бы не слишком приятной, но, во всяком случае, предсказуемой.
На протяжении четверти века политику США в отношении России в основном поддерживали как республиканцы, так и демократы — в отличие от тех распрей и противоречий, которые раздирали Вашингтон во времена холодной войны. Несмотря на резкие различия между Клинтон и Трампом, стойкие интересы и сильное влияние могут способствовать последующему достижению единодушия. Но Трамп опроверг уже столько предположений о политике США, что нельзя рассчитывать, что это единодушие сохранится, если он победит.
