Внутренняя повестка дня — Еникапы (площадь в Стамбуле, на которой 7 августа состоялся многомиллионный митинг, посвященный победе турецкого народа над путчистами — прим. пер.), внешняя — Санкт-Петербург.
Президент Эрдоган делает глоток свежего воздуха.
Он предпринимает мощные ходы, чтобы выйти из сложного периода, в котором оказался вместе с попыткой переворота.
Отношения с ЕС зашли в тупик, с США — стали напряженными; западный фронт подернут дымкой.
Немало шума и суматохи в наших отношениях с соседями.
Место, выбранное Эрдоганом в качестве отправной точки усилий, связанных с восстановлением его веса в международной политике, — Россия, чей самолет был сбит 24 ноября турецкими истребителями, а лидер, которому он протянул руку, — верховный главнокомандующий и президент Путин.
Интересно, не правда ли?
Не будем здесь напоминать резкие заявления и обвинения, которыми стороны обменивались друг с другом после уничтожения самолета.
Тем не менее у человека есть память.
Особенно, если он — русский.
Особенно если выходец из разведки.
Особенно если это лидер с амбициями в масштабах мира, нацеленный на то, чтобы снова поднять свою страну на дыбы.
От своих российских товарищей и коллег я на протяжении последних восьми месяцев слышу одну и ту же фразу из трех слов:
«Путин никогда не забудет».
Я тоже так думаю. Не забудет. Теперь он не будет доверять Эрдогану, как раньше…
Но…
Есть такая вещь, как прагматизм.
Путин — один из лучших мастеров реализации этого принципа.
Во имя интересов своего государства он может начать новый «период дружбы и сотрудничества» с Эрдоганом, о котором еще вчера говорил: «Нас ударили в спину».
Да и начал.
Правда, он не сказал «мой друг Эрдоган».
Накануне Эрдоган многократно повторил «мой друг», «дорогой друг», «мой драгоценный друг Владимир», но не получил подобного ответа.
Здесь есть один интересный и «деликатный» момент. После 24 ноября в российских СМИ разыгралась настолько сильная буря враждебности в отношении Турции, что, когда два лидера вдруг выбрали путь примирения и сотрудничества, российское общество не смогло подстроиться под эту скорость. Более того, оно отреагировало так: «Погодите, давайте не будем так быстро мириться с турками» (судя по опросам, две трети россиян считают необходимым «держаться на большем расстоянии» от Турции и занимать «нейтральную позицию» после попытки переворота).
Возможно, именно поэтому накануне мы не услышали фразы «мой друг Тайип».
В начале встречи оба лидера находились в затруднении. Да, они улыбались, но их мимика, руки, ноги были напряжены. Обратите внимание на одну превосходно отражающую этот факт фотографию. Как вы прокомментируете «этот взгляд» Эрдогана?
От «что Россия делает в Сирии?» до «самого активного политического игрока в Сирии»
Когда я пишу эти строки, некоторые переговоры уже состоялись, но прошли еще не все встречи.
Какой-либо подробной информации о важных переговорах, в которых приняли участие лидеры, министры иностранных дел и главы разведок, пока нет.
Возможно, и не будет. Но предсказать «чувствительные» вопросы несложно.
Ключевая тема — Сирия.
Эрдоган, который несколько месяцев назад вопрошал: «Что Россия делает в Сирии?» — сегодня подошел к стадии: «Самый активный политический игрок в Сирии — Россия».
Как известно, для Анкары ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в РФ — прим. ред.) — уже не то, что раньше. Эрдоган больше не защищает «Джебхат ан-Нусру», как прежде; более того, он даже включил ее в число «террористических организаций». Но что касается группировки «Ахрар аш-Шам» и других исламистских организаций, здесь между Россией и Турцией существует серьезная дистанция. Как и в вопросе Асада.
Конечно, сирийская политика России и Турции в чем-то совпадает, во всяком случае частично, но ее нельзя назвать идентичной.
Тем не менее, видимо, потребуется уменьшить число расхождений между странами и сократить дистанцию между ними.
Никто не ждет, что с этой целью Россия — которая распоряжается в регионе и даже диктует условия Западу — пересмотрит свою политику.
Изменения могут произойти в подходах Анкары. Все идет к этому.
Но если будет выбран такой хитрый путь, что «мы будем называть Россию „братом“, „другом“, но поступать по-своему», турецко-российские отношения через некоторое время могут снова погрузиться в темноту.
Между тем неопытные и «правильные» эксперты по региону накануне почему-то очень удивились: «Мы совсем не ожидали, что Хакан Фидан (Hakan Fidan, глава Национальной разведывательной организации Турции — прим. пер.) примет участие в визите в Россию. Интересно, почему?»
Неужели так сложно понять причину? Под эгидой «совместной борьбы с ИГИЛ» между двумя странами начался обмен разведданными. Оба государства предоставили друг другу сведения о многих боевиках ИГИЛ. Этот процесс продолжится.
Если говорить о разведке, есть и международные вопросы. Есть попытка государственного переворота. Есть члены террористической организации FETÖ Фетхуллаха Гюлена (Fethullah Gülen). И в Турции, и в других странах мира. Турция пытается получить максимум от российской разведки.
На переговорах 9 августа часто упоминалась дата 15-16 июля. В воздухе беспрестанно витали яркие фразы, связанные с поддержкой, которую Путин оказал Эрдогану, выступив против переворота.
И действительно, это тема, которую не обойдешь молчанием. Особенно если учесть отстраненные, холодные, а временами и неумелые подходы, которые продемонстрировали западные лидеры, может стать понятнее, что Путин «кует железо, пока горячо».
Я не из тех, кто дает такие радикальные прогнозы, как: «Отныне внешняя политика Анкары изменилась, США и ЕС остались позади, скоро произойдет выход из НАТО. А затем все на борт Шанхайской организации сотрудничества!»
Да, во внешней политике происходят ощутимые перемены. Россия вышла вперед. За ней идет Иран, Китай, возможно, трио «Россия — Азербайджан — Турция» на Кавказе (или «квартет», если добавить Иран). На повестке дня даже может возникнуть платформа «Россия — Азербайджан — Армения — Турция» (за последнее время Путин, кроме Эрдогана, встретился с лидерами Азербайджана, Ирана, Армении)…
Но я не думаю, что Анкара без колебаний закроет или захочет закрыть окна, выходящие на Запад. С другой стороны, никто сразу не становится членом ШОС. По вопросу Индии и Пакистана в этом году возникло только политическое решение. А Ирану, который очень хочет присоединиться к ШОС и в этом вопросе предъявляет претензии России, сказали: «Подожди немного, в следующем году мы примем решение, с божьей помощью в будущем году станешь полноправным членом».
Саммит «исторический», хотя кажется обычным
На экономическом фронте в целом произошло то, что ожидалось. Россия повторила свое обещание расчистить путь торговле с Турцией, туризму, турецкому бизнесу. Начало чартерных перелетов стало еще ближе (правда, лето скоро закончится).
Полагаю, что самые активные и конкретные беседы к настоящему моменту касались проекта газопровода «Турецкий поток». Речь шла о том, что первая труба в обход Украины будет запущена к концу 2019 года. Переговоры по поводу другой нитки, которая протянется в Европу, продолжатся.
Проект атомной электростанции «Аккую», который почти шесть лет топчется на месте, ускорится благодаря привилегированным условиям, обещанным Турцией.
Все это хорошо, но…
Был ли саммит «историческим», как сказал Эрдоган, прежде чем отправился в Россию?
Думаю, да.
Хотя глядя на то, что я написал выше, кто-то из вас может сказать: «Ну и что произошло? В чем же незаурядность?»
Во-первых, в ближайшие дни в политических вопросах, которые обсуждались за закрытыми дверями, может сохраняться «аура саммита».
Во-вторых, не будем забывать, что 24 ноября в отношениях между странами возникла не только политическая, но и военная напряженность. Риск конфликта так или иначе сохранялся на протяжении нескольких месяцев. А сегодня говорится о примирении, сотрудничестве, скором возвращении отношений на прежний уровень.
Более того, с некоторых точек зрения они могут пойти даже дальше прежнего уровня, если говорить о схватке с Западом и сотрудничестве с Россией на фоне переворота FETÖ.
И, наконец, Эрдоган, который после периода противостояния со многими государствами и особенно после попытки переворота ощутил себя в полном одиночестве, вчера совершил возвращение в международную политику.
Спасибо его «дорогому другу» Путину…
