Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Эрдоган стремится показать Западу, что у него есть другие места, куда он может обратиться. Россия подобным образом стремится продемонстрировать, что у нее есть друзья во влиятельных местах. Однако большая часть шоу взаимной солидарности является символической. Экономическое сотрудничество — это одно. Однако что касается, например, газопровода «Турецкий поток», то здесь существуют многочисленные препятствия.
Встреча в Санкт-Петербурге президентов РФ и Турции — Владимира Путина и Реджепа Эрдогана — до недавнего времени заклятых врагов из-за уничтожения турецкими ВВС российского Су-24, вызвала массу комментариев в мировых СМИ.
Издания пишут с большим предостережением о возрождении турецко-российских отношений. И действительно, как можно иначе рассматривать такое сближение между столицами, после того как оба лидера называли друг друга врагами.
В частности, европейский портал Politico в материале под заголовком «Турецко-российская перезагрузка» пишет, что неудавшийся путч в Турции подтолкнул Эрдогана в объятия человека, которого он теперь называет «ценным другом» и который до недавних пор был его заклятым врагом. «Сейсмический сдвиг в международных отношениях» это издание объясняет ухудшением отношений между Турцией и США из-за Фетхуллаха Гюлена, которого Анкара обвиняет в попытке переворота и требует его выдачи. А поскольку Вашингтон не собирается выдавать этого суннитского священника, то, продолжает Politico, турецкому президенту остается одно: «искать союзников в невероятных местах, что дает ему неоценимую возможность изменить враждебное отношение турецкой публики к России».
Между тем The Washington Post в статье «Эрдоган возвращается к Путину, в то время как возрастает напряженность в его отношениях с Западом» отмечает, что в атмосфере углубления антизападных чувств шаг Эрдогана в направлении потепления отношений с Россией может зацементировать отчуждение Турции от традиционных союзников. И понятно, что здесь прежде всего речь идет о членстве Турции в НАТО.
«Внешняя политика Турции сейчас находится на распутье. Впервые в недавней памяти идет серьезное обсуждение членства Турции в НАТО», — цитирует издание директора программы исследования Турции в Вашингтонском институте ближневосточной политики Сонера Чагаптая. По его словам, некоторые турецкие высокопоставленные чиновники высказывают сомнения, нужно ли двигаться в сторону России.
Эрдоган «может легко совершить этот поворот», — считает Чагаптай и обращает внимание на ослабленную роль турецких военных, которые всегда имели наибольший интерес к сохранению связей с НАТО.
С другой стороны, The New York Times в материале «Путин и Эрдоган поклялись восстановить связи, в то время как Запад нервно наблюдает» подчеркивает, что любые будущие соглашения между этими двумя странами будут иметь серьезные последствия для Ближнего Востока и Европы. По словам издания, Эрдоган, скорее всего, надеется использовать рычаг улучшения отношений с Россией для заключения лучшего соглашения с Европой относительно кризиса беженцев.
«Более тесные связи с Россией также несут потенциал для создания напряженности внутри НАТО, что Путин был бы рад использовать. Москва хотела бы привлечь Турцию в свою орбиту, а также в безопасностную и торговые организации, которые она пропагандирует в Азии, хотя такой сдвиг не ожидается в ближайшее время», — пишет The New York Times.
Между тем Financial Times несколько оптимистично рассматривает встречу в Санкт-Петербурге и ее последствия. «Эрдоган всегда был переменчивым союзником, особенно в последние месяцы», — говорится в редакционной статье. Невзирая на все вышесказанное, ставить крест на Эрдогане Западу рано, считает газета, хотя бы потому, что ЕС для Турции, как и раньше, значительно более важный торговый партнер, чем Россия, а НАТО — лучшая гарантия безопасности в охваченном войной регионе. На самом деле, у Запада для эффективного взаимодействия с Эрдоганом козырей значительно больше, чем это кажется сегодня лидерам ЕС, США и НАТО, отмечает Financial Times.
«Одного взаимного презрения к западу недостаточно, чтобы сформировать крепкое стойкое партнерство»
Сейбрен де Йонг, стратегический аналитик, Гаагский центр стратегических исследований, Гаага:
— Главным образом Эрдоган стремится показать Западу, что у него есть другие места, куда он может обратиться. Россия подобным образом стремится продемонстрировать, что у нее есть друзья во влиятельных местах. Однако большая часть шоу взаимной солидарности является символической. Экономическое сотрудничество (в области энергетики, туризма и так далее) — это одно. Однако что касается, например, газопровода «Турецкий поток», то здесь существуют многочисленные препятствия. Конечно, экономическое сотрудничество может расти. С политической точки зрения, в сфере безопасности, в частности, следует не забывать, что Россия и Турция также имеют общих соседей, где их интересы не совпадают. Только одного взаимного презрения к Западу недостаточно, чтобы сформировать крепкое стойкое партнерство.
«Нам нужно иметь трезвое представление о стратегическом характере российско-турецкого альянса»
Марина Воротнюк, эксперт Совета внешней политики «Украинская призма», приглашенный лектор Университета Коменского, Братислава:
— Эта встреча только подтверждает, что апокалиптические прогнозы после ноябрьского инцидента со сбитым российским самолетом относительно «точки невозврата» в российско-турецких отношениях были преждевременными. Из истории этих отношений мы знаем, что кое-где присутствующая конфликтная риторика по некоторым вопросам, где позиции Турции и России не совпадают, никогда не имела существенного влияния на российско-турецкий стратегический тандем. В литературе этот союз и его политику в Черном море даже называют российско-турецким «кондоминимумом». Напомню лишь несколько примеров предкризисного состояния этих отношений. Еще в начале 1990-х годов Россия угрожала Турции ядерным ударом, если та вмешается в конфликт в Нагорном Карабахе на стороне Азербайджана (Россия поддерживает Армению). Фактическое признание армянского геноцида Россией также вызвало негативную реакцию Анкары. В Сирии главной целью Турции является избавиться от Башара Асада, в то время как Россия его поддерживает. Поэтому в действительности эти отношения имеют уникальную способность возрождаться из пепелища, как Феникс. Поэтому, думаю, можно говорить даже не об их возрождении сейчас, а об их прагматичном продолжении, несмотря на риторику последних восьми месяцев.
Чувствуют ли в Европе вину, что заставили Эрдогана осуществить поворот к России. Думаю, было бы упрощением говорить о повороте Эрдогана к России, так же, как и о якобы реальных перспективах Турции выйти из НАТО. Турецкая политика относительно своего ближайшего окружения не меняется в своих фундаментальных принципах: балансирование, прагматичное сотрудничество со всеми актерами, где у Турции есть интересы. Антиевропейская и антиамериканская риторика Эрдогана — явление не вчерашнего дня, поэтому удивления у европейских лидеров не вызывает. Также не было секретом, что по стилю руководства Эрдоган более близок к президенту Путину, чем к кому-то из европейских лидеров. Европейская политика не ориентируется на такие вещи, как чувство вины. Безвизовый режим Турции был обещан, если она выполнит 72 критерия. Поэтому если она не выполняет даже один из них (изменение антитеррористического законодательства), то ЕС отнесется к этому бюрократически и безвизовый режим не предоставит. Массовые репрессии, которые начались в Турции после неудачной попытки переворота, также вызывали осуждение ЕС. И это будет в каждом случае сворачивание демократии в Турции.
Что касается реакции Украины на возрождение отношений между Анкарой и Москвой. Нам нужно иметь трезвое представление о стратегическом характере российско-турецкого альянса. Это не исключает хорошее сотрудничество с Турцией во многих направлениях, в частности, в сфере торговли, где в интересах Турции есть подписание ЗСТ с Украиной. Но, как и раньше, не стоит ожидать, что Турция будет защищать украинские интересы больше, чем мы сами. Подвергаться российскому сопротивлению Анкара не будет, хотя, разумеется, будет поддерживать Украину и ее территориальную целостность, выступать в защиту прав крымских татар.
Между тем The Washington Post в статье «Эрдоган возвращается к Путину, в то время как возрастает напряженность в его отношениях с Западом» отмечает, что в атмосфере углубления антизападных чувств шаг Эрдогана в направлении потепления отношений с Россией может зацементировать отчуждение Турции от традиционных союзников. И понятно, что здесь прежде всего речь идет о членстве Турции в НАТО.
«Внешняя политика Турции сейчас находится на распутье. Впервые в недавней памяти идет серьезное обсуждение членства Турции в НАТО», — цитирует издание директора программы исследования Турции в Вашингтонском институте ближневосточной политики Сонера Чагаптая. По его словам, некоторые турецкие высокопоставленные чиновники высказывают сомнения, нужно ли двигаться в сторону России.
Эрдоган «может легко совершить этот поворот», — считает Чагаптай и обращает внимание на ослабленную роль турецких военных, которые всегда имели наибольший интерес к сохранению связей с НАТО.
С другой стороны, The New York Times в материале «Путин и Эрдоган поклялись восстановить связи, в то время как Запад нервно наблюдает» подчеркивает, что любые будущие соглашения между этими двумя странами будут иметь серьезные последствия для Ближнего Востока и Европы. По словам издания, Эрдоган, скорее всего, надеется использовать рычаг улучшения отношений с Россией для заключения лучшего соглашения с Европой относительно кризиса беженцев.
«Более тесные связи с Россией также несут потенциал для создания напряженности внутри НАТО, что Путин был бы рад использовать. Москва хотела бы привлечь Турцию в свою орбиту, а также в безопасностную и торговые организации, которые она пропагандирует в Азии, хотя такой сдвиг не ожидается в ближайшее время», — пишет The New York Times.
Между тем Financial Times несколько оптимистично рассматривает встречу в Санкт-Петербурге и ее последствия. «Эрдоган всегда был переменчивым союзником, особенно в последние месяцы», — говорится в редакционной статье. Невзирая на все вышесказанное, ставить крест на Эрдогане Западу рано, считает газета, хотя бы потому, что ЕС для Турции, как и раньше, значительно более важный торговый партнер, чем Россия, а НАТО — лучшая гарантия безопасности в охваченном войной регионе. На самом деле, у Запада для эффективного взаимодействия с Эрдоганом козырей значительно больше, чем это кажется сегодня лидерам ЕС, США и НАТО, отмечает Financial Times.
«Одного взаимного презрения к западу недостаточно, чтобы сформировать крепкое стойкое партнерство»
Сейбрен де Йонг, стратегический аналитик, Гаагский центр стратегических исследований, Гаага:
— Главным образом Эрдоган стремится показать Западу, что у него есть другие места, куда он может обратиться. Россия подобным образом стремится продемонстрировать, что у нее есть друзья во влиятельных местах. Однако большая часть шоу взаимной солидарности является символической. Экономическое сотрудничество (в области энергетики, туризма и так далее) — это одно. Однако что касается, например, газопровода «Турецкий поток», то здесь существуют многочисленные препятствия. Конечно, экономическое сотрудничество может расти. С политической точки зрения, в сфере безопасности, в частности, следует не забывать, что Россия и Турция также имеют общих соседей, где их интересы не совпадают. Только одного взаимного презрения к Западу недостаточно, чтобы сформировать крепкое стойкое партнерство.
«Нам нужно иметь трезвое представление о стратегическом характере российско-турецкого альянса»
Марина Воротнюк, эксперт Совета внешней политики «Украинская призма», приглашенный лектор Университета Коменского, Братислава:
— Эта встреча только подтверждает, что апокалиптические прогнозы после ноябрьского инцидента со сбитым российским самолетом относительно «точки невозврата» в российско-турецких отношениях были преждевременными. Из истории этих отношений мы знаем, что кое-где присутствующая конфликтная риторика по некоторым вопросам, где позиции Турции и России не совпадают, никогда не имела существенного влияния на российско-турецкий стратегический тандем. В литературе этот союз и его политику в Черном море даже называют российско-турецким «кондоминимумом». Напомню лишь несколько примеров предкризисного состояния этих отношений. Еще в начале 1990-х годов Россия угрожала Турции ядерным ударом, если та вмешается в конфликт в Нагорном Карабахе на стороне Азербайджана (Россия поддерживает Армению). Фактическое признание армянского геноцида Россией также вызвало негативную реакцию Анкары. В Сирии главной целью Турции является избавиться от Башара Асада, в то время как Россия его поддерживает. Поэтому в действительности эти отношения имеют уникальную способность возрождаться из пепелища, как Феникс. Поэтому, думаю, можно говорить даже не об их возрождении сейчас, а об их прагматичном продолжении, несмотря на риторику последних восьми месяцев.
Чувствуют ли в Европе вину, что заставили Эрдогана осуществить поворот к России. Думаю, было бы упрощением говорить о повороте Эрдогана к России, так же, как и о якобы реальных перспективах Турции выйти из НАТО. Турецкая политика относительно своего ближайшего окружения не меняется в своих фундаментальных принципах: балансирование, прагматичное сотрудничество со всеми актерами, где у Турции есть интересы. Антиевропейская и антиамериканская риторика Эрдогана — явление не вчерашнего дня, поэтому удивления у европейских лидеров не вызывает. Также не было секретом, что по стилю руководства Эрдоган более близок к президенту Путину, чем к кому-то из европейских лидеров. Европейская политика не ориентируется на такие вещи, как чувство вины. Безвизовый режим Турции был обещан, если она выполнит 72 критерия. Поэтому если она не выполняет даже один из них (изменение антитеррористического законодательства), то ЕС отнесется к этому бюрократически и безвизовый режим не предоставит. Массовые репрессии, которые начались в Турции после неудачной попытки переворота, также вызывали осуждение ЕС. И это будет в каждом случае сворачивание демократии в Турции.
Что касается реакции Украины на возрождение отношений между Анкарой и Москвой. Нам нужно иметь трезвое представление о стратегическом характере российско-турецкого альянса. Это не исключает хорошее сотрудничество с Турцией во многих направлениях, в частности, в сфере торговли, где в интересах Турции есть подписание ЗСТ с Украиной. Но, как и раньше, не стоит ожидать, что Турция будет защищать украинские интересы больше, чем мы сами. Подвергаться российскому сопротивлению Анкара не будет, хотя, разумеется, будет поддерживать Украину и ее территориальную целостность, выступать в защиту прав крымских татар.
