Интервью с депутатом Европейского парламента от Латвии Артисом Пабриксом.

Diena: Похоже, некоторые западные эксперты и СМИ по-настоящему обеспокоены возможностью того, что Дональд Трамп станет президентом США. Не преувеличиваются ли риски, если учесть, что в США есть также Конгресс, Сенат и другие ветви власти, которые в случае необходимости могут уравновесить действия президента?

Артис Пабрикс: Мы, конечно, можем надеяться, полагаться на силу демократической системы, способность самоочищения и т.д., и, возможно, эти надежды обоснованны. Однако вопрос: нужны ли нам такие испытания? Сколько, образно говоря, они будут нам стоить? Мы также видим — вне зависимости от того, кто победит, эти президентские выборы раскололи общество США. Вместе с этим можно предположить, что США в результате фактора Трампа с внутриполитической точки зрения будут слабее. Это само по себе, на мой взгляд, негативно. Если говорить об обозначенной тобой ситуации — Трамп избран, он пытается реализовать какую-то из своих нелепых внешнеполитических идей, и Конгресс или Сенат ее блокируют, то все равно внешняя политика США в итоге будет менее эффективной. Последствия, может быть, не проявятся сразу, но это, как говорится, слабое утешение. Нынешний президент США, разумеется, в совсем другой ситуации, но и в случае Обамы мы наблюдали, что означает определенная пассивность во внешней политике. Теперь можем представить, что будет означать для нас Трамп. Это было бы, если говорить абсолютно прагматично, невыгодно для нас как государства, как региона.

— Внешнеполитические  концепции бывают разные. Мы видели  т.н. неоконсерваторов во времена  Буша, другую установку во время  правления Обамы, но речь была  об определенной логике. В случае  Трампа кажется, что он постоянно импровизирует, что фактически у него нет ясной точки зрения — в особенности в вопросах внешней политики.

— Сейчас можно только  спекулировать на тот счет, как  обстоит на самом деле. Один  из вариантов: Трамп действительно  ничего не понимает во внешней политике и высказывает то, что у него в конкретный момент на языке, сказанное может быть привлекательным с популистской точки зрения. Плохо, если у него просто нет знаний. Но второй вариант: в высказываниях Трампа все же обозначилась некоторая последовательность. К примеру, в его понимании, в интересах США достичь какого-то соглашения с Россией о разделе сфер влияния. В том числе и в отношении Восточной Европы. Думается, не надо доказывать, насколько опасен еще один пакт Молотова-Риббентропа. Определенная последовательность наметилась также в том, как Трамп выступает за изоляционизм в вопросах международной торговли, как бы с общей установкой, что любое международное соглашение можно пересмотреть. К тому же, на уровне таких структур, как ООН, НАТО. И кому это будет выгодно? Путину, а также Китаю, для которого нынешнее международное регулирование больше невыгодно. Между прочим, как известно, войны начинаются тогда, если какое-либо государство считает, что действующее международное регулирование его несправедливо ограничивает…

Я бы сказал, что и Трамп, и Сандерс популистским образом прощупывают такую тему, которая является глобальной, — это усиление имущественного неравенства, которое определенные политические силы пытаются объяснить т.н. глобализацией (хотя причин намного больше). Просто Трамп, образно говоря, обращается к горняку и обещает восстановление горной промышлености, в свою очередь, Сандерс сфокусировался на критике международных финансовых рынков и обещании «разобраться» с банками. Думаете, Марин Ле Пен во Франции «перенимает» только «крайне правых»? Нет, она «забирает» всех бедных. В случае Гитлера, к нему перешли и те избиратели, которые ранее голосовали за коммунистов.

— И что мы  можем всему этому противопоставить?

— У меня нет ответа. Я как политик понимаю только то, что мы, к примеру, о вопросах миграции говорим на языке, который людей не удовлетворяет. Когда Юнкер или Меркель говорят: «Да, будет миллион иммигрантов, но мы их интегрируем, и они будут говорить по-немецки», то человек с улицы, как правило, отвечает: «Что вы мне рассказываете? Вот, иммигрант в третьем поколении, но он не говорит по-немецки. Вот, дамы иммигрантов ходят в хиджабах… Какая интеграция?».

— Значит, поиск  решения надо начать с того, чтобы политики перестали желаемое выдавать за действительное?

— Да. Популисты отказываются  от т.н. политкорректности в очень  радикальной форме. Я думаю, нельзя  бросаться из одной крайности  в другую, но нужно, по меньшей  мере, постараться говорить без  обиняков. Необходимо понять, что нельзя создать иллюзию, потому что избиратель видит, что происходит в реальности. Но я также думаю, что даже если политики осознают происходящее, нам просто придется переболеть этой болезнью популизма. Речь не только о том, что нет хороших ответов. Мы вообще живем в период очень фундаментальных политических и социально-экономических перемен.

— Настроение словно  в начале 30-х годов прошлого  века?

— Наверное, правильнее упомянуть  начало периода индустриализации  в Европе на стыке 18-го и 19-го  веков. Меняется экономическая база, фундаментально меняются технологии. Мы ведь проходили в школе, с какой ненавистью рабочие в Англии восприняли производственное оборудование. И в дополнение к этому разного рода фрагментация, которая проявляется и в поляризации в политике, и во фрагментации информационного пространства, где каждый может выбрать удобный для своей точки зрения канал, а «неудобные» просто отключить. Больше нет силы, которая способна конструировать нацию в культурном смысле Каждый живет в своем маленьком мирке.