Наш автор Ник Афанасьев на протяжении двух месяцев путешествует по России, чтобы получить ответ на два сложных вопроса: «Какие они, русские? И почему они такие?»
На западном берегу реки Обь в Сибири (около 3000 километров к востоку от Москвы и 100 километров от Новосибирска) расположена обычная, на первый взгляд, деревня. Но при внимательном рассмотрении замечаешь симпатичные деревянные дома, которые стоят на большим участках, примерно в один гектар каждый. Они не ограждены забором, а вокруг них растут технические растения, а также лечебные травы, подсолнухи и кедры — повсюду кедры.
В деревне Благодатное живут члены оккультного движения «Анастасия», основанное на сочинении Владимира Мегре, состоящего из девяти томов. Мегре встретил белокурую красавицу Анастасию в 1994 году в поселении на реке Обь. Движение, по данным российских СМИ, постоянно растет, на данный момент оно насчитывает 337 поселений, но точное число членов движения неизвестно, поскольку нет центрального управления. Но зато существует образованная на его основе политическая партия, которая активно собирает голоса для предстоящих в сентябре парламентских выборов. Традиционные славянские семейные ценности, экологическое сознание и тенденции нового времени — все это сочетается в движении «Анастасия».
Среди адептов движения много обеспеченных людей, которые уехали из города в деревню. Так, 33-летняя Аня четыре года назад переехала вместе с мужем и двумя детьми в большой деревянный дом в Благодатное. В своей прошлой жизни в Новосибирске она работала юристом, я ее муж — экономистом. «Некоторые из моих друзей уехали в Москву, другие в Европу, но у нас другие цели», — говорит она. Аня одета в этот теплый летний день в шорты и блузку, ее дети бегают полуголые в саду, пахнет недавно постриженным газоном, над холмом веет ветер. Тишина.
«Моя бабушка читала Мегре, — рассказывает Аня. — Эти книги стали отправной точкой». Аня говорит спокойно и убедительно, в этой гармоничной атмосфере легко понимаешь, что она имеет в виду, говоря «мы здесь нашли свое место». Муж Ани Денис руководит автомастерской, расположенной в ближайшем крупном поселке, она воспитывает и обучает детей, которые затем сдают государственные экзамены. Они то и дело подбегают к маме, что-то хотят от мамы. Они говорят: «Лучше всего здесь футбольное поле и река. Все лучше, чем в городе!»
Рядом с входом в дом стоит большой пакет кабачков. Как и многие здесь, Аня — вегетарианка, почти все продукты они выращивают сами, все экологически чистое. Кедры в саду Ани еще молодые, на них нет шишек. Кедры у Мегре и в движении «Анастасия» — в особом почтении, от них исходит «особая энергетика», говорит Аня. Внезапно перед домом появляются сразу четыре ребенка, будто в Благодатном они размножаются сами по себе. В конце концов, движение на своей странице в интернете пропагандирует «Культ природы и деторождения». Аня смеется и кивает в сторону: «Оба других — мальчишки соседские».
Я не хочу полностью выходить из общества, говорит Аня. «Мы — патриоты». Недавно некоторые жители поселения после похода по алтайским горам пели российский гимн. «В конце концов, мы все — только капля в океане».
«Я существую только для тех, для кого я существую»
В Благодатном проживает порядка 40 семей, они — «хозяева своей жизни», как говорит Ольга. Она прожила 15 лет в Германии, тоже в экологическом поселении, «но меня тянуло домой». Здесь многие подчеркивают свои корни. Люди ищут исконную Россию. Что произошло с теми, кто не придерживается местных обычаев, не совсем понятно, но и без того в отдельных поселениях есть свои обычаи. Книги «Анастасия» Владимира Мегре, кажется, являются больше материалом для свободной жизни, чем для жестких идеологических цепей. Прежде всего, в нулевые годы были конфликты, например, из-за незаконного присвоения земли или когда особо радикальные жители поселения не хотели отправлять детей на школьные экзамены. Сегодня в России есть регионы, в которых предоставляют землю членам движения «Анастасия».
Красавица Анастасия изображена и на настенном календаре в доме Клавдии Ивановны, внизу под изображением написано: «Я существую только для тех, для которых я существую».
60-летняя Клавдия занимается традиционными славянскими обрядами и костюмами, она ведет курсы и вышивает символику на юбках и рубашках. «У мужчины должно быть семь рубашек! — говорит она. — Для работы, для бани, для войны, для женитьбы…» Женщина же, как существо, получающее энергию от земли, должна носить только юбки. Клавдия придерживается распределения ролей между женщиной и мужчиной, она объясняет многие проблемы отходом от естественных правил. «Мужчина — охотник, добытчик, женщина — хранительница очага, мать и муза». Клавдия настолько энергично рассказывает все это, что создается впечатление, будто для нее самой и трех ролей будет мало.
Клавдия показывает коробку для яиц с ярко окрашенными яйцами — это «письмо Богу». Затем она натягивает веревку и просит вырвать платок из руки, не коснувшись веревки. «Это традиционная игра!». Некоторым жителям города она кажется странной, но гостеприимство все же побеждает. Платок остается у Клавдии.
Неслучайно в Благодатном днем на улице встречаются практически только женщины, многие мужчины работают в ближайшей деревне. Клавдия идет к Ане, у которой как раз в гостях мама Лида. И у Лиды есть в поселении участок в один гектар, но она пока не переехала. «Да она носит штаны!, — говорит Клавдия, глядя на Лиду. — Это энергетический беспорядок!». «Никогда не буду носить твои юбки», — отвечает Лида. Клавдия уходит. Лида ругается на тех, кто не знает, как правильно себя вести. Аня останавливает ее, кладет руку на плечо, и тихо говорит: «Да, можно заметить, что наша мама все еще живет в городе». Лида смеется и замолкает. Очко в пользу дочери.
«Вначале было много радикалов, которые хотели жить совсем без денег или внешних контактов»
«Я тоже хочу сюда, но кто тогда будет заниматься магазином?», — спрашивает Лида. В Новосибирске она руководит текстильным производством с 25 сотрудниками, она самостоятельно его подняла и теперь его нелегко оставить. По сравнению со своей спокойной дочерью, Лида выглядит более оживленной. «Моя дочь меня постоянно воспитывает, — говорит она. — Как будто ее душа откуда-то, из другого места. Тело родила я, а вот…».
Насколько трудно найти баланс между жизнью в поселении Анастасия и городской жизнью, хорошо заметно по Лиде. Человек не может вдруг разделиться на две части — выросшему в советской и хаотичной российской реальности человеку трудно покинуть город. Лида заезжает еще и к Аниному мужу Денису, который все еще занят в своей мастерской. «Мы — поселение с относительно строгими правилами, есть и другие примеры, — рассказывает он. — Вначале было много радикалов, которые хотели жить совсем без денег или контактов с внешним миром. Некоторые сдались».
Денис и другие жители поселения планируют открыть рядом с их домами центр, где будут проводиться фестивали, курсы и различные мероприятия, чтобы можно было жить более автономно. Но пока утопия на берегу Оби остается экономически интегрированной в реально существующую Россию.
