Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В Кузомени все наоборот: природа откапывает мертвых и закапывает живых. В наполовину опустевших селах живут потомки беломорских рыбаков — поморов, они ведут свою историю с XI–XII веков. Традиция сохранила память о давних временах, когда села были богатыми и хорошо управлялись. Сейчас там живет всего горстка людей. Летом потомки давних жителей возвращаются в родные края, где проводят отпуск.
«Песок здесь всюду: на полу, в кухне, в кровати, в волосах», — жалуется жена бригадира. Она на минуту замолкает и добавляет: «Все мы здесь — бедуины Мурманской области».
Кузомень лежит практически точно на полярном круге. Большая часть Кольского полуострова простирается на север от нее. Пейзаж выглядит монотонно: карельская тайга уступает место необъятным пространствам тундры и лесотундры, царству ягеля и комаров. Территория сопоставима с половиной Польши, а население — чуть больше, чем в Кракове (большинство людей, впрочем, живут в Мурманске). Внутренняя часть полуострова еще в начале XX века была белым пятном на карте.
«Все желающие могут найти тут конец света на свой вкус, — говорит антрополог Мария Мышкина (она родилась здесь, но живет и работает в Швеции). — Мой любимый — это Кузомень. Наша полярная Сахара. Здесь можно наблюдать, как вымирает цивилизация, которая уничтожила себя своими руками. Я знаю, что таких мест много, хотя бы Чернобыль, но в Кузомени до сих пор живут люди. Кто знает, может быть, если мы спасем этот уголок, наша цивилизация выживет?»
Мир наоборот
В Кузомени все наоборот. Недавно популярный портал Russia Beyond the Headlines включил село в список семи примечательных, но неизвестных мест в России. Беда в том, что спасти Кузомень, означает уничтожить ее исключительность и превратить в типичную российскую глубинку. Ведь примечательность этой старинной деревни заключается в том, что она затеряна в песчаной пустыне, расположенной у полярного круга! И пустыня уже больше ста лет пытается это село засыпать. Без песка не было бы Кузомени, но песок убивает Кузомень. Парадокс кроется и в самом названии. Кузомень в языке саамов (коренных жителей Кольского полуострова) означает «еловый мыс». Но на всем мысе диной в десять и шириной в один–два километра есть только песок.
Меланхоликам ехать сюда я бы не советовал. Дома разваливаются, большие рыбацкие лодки лежат на берегу, как выброшенные морем киты, а дюны вокруг создают впечатление, будто село живет лишь благодаря их капризу. Самое больше впечатление производит кладбище. Сравнимое по площади с селом оно тянется на трех дюнах и защищает его от напора ветра и песка. Некоторые деревянные кресты и украшающие могилы идейных коммунистов пятиконечные звезды уже утонули в песках, а во многих местах после сильных порывов ветра с моря можно увидеть белеющие в могилах кости. Да, это очередное доказательство того, что в Кузомени все наоборот: природа откапывает мертвых и закапывает живых.
Кузомень находится на Терском берегу, где лежат рыбацкие поселения: Умба, Кузрека, Кашкаранцы, Варзуга, Чаваньга, Тетрино… В наполовину опустевших селах живут потомки беломорских рыбаков, которые называют себя поморами. Их корни уходят к жителям Новгорода, которые колонизировали эти территории в XI–XII веках. Традиция сохранила память о давних временах, когда села были богатыми и хорошо управлялись: самые лучшие места для рыбной ловли были общими, а доходы от них делились между жителями. Торговля с коренными жителями, саамами, была выгодна обеим сторонам, а вечевая демократия и эгалитаризм шли в паре с невероятной силой духа и отвагой поморских рыбаков, которые, уезжая из беломорских сел, создавали фактории на побережье Баренцева моря, на Шпицбергене и на Новой земле.
Сейчас асфальт заканчивается через 30 километров после Умбы, в Кузреке. Следующие 100 километров до Варзуги автобус три раза в неделю преодолевает по вполне удобной грунтовой дороге. Варзуга, самое старое местное село (XV век), — это единственное поселение Терского берега, которое лежит в глубине суши у делящей его на две части одноименной реки. Здесь находится самое старое здание Кольского полуострова — Успенская церковь 1674 года постройки. Внушительное строение, увенчанное куполом, построено без единого гвоздя, рядом стоит такая же древняя колокольня.
От Варзуги Кузомень отделяет больше 20 километров, а от железнодорожной ветки — 250. В село можно попасть только на джипе с кем-то, кто знает коварные песчаные дороги. Другой вариант: оказаться в Варзуге примерно в два часа дня и подождать у пекарни, примерно в это время на своем «Уазике» приезжает бригадир с женой, чтобы забрать хлеб для 72 постоянных и примерно 150 временных жителей села. И если у них найдется свободное место, они подвезут вас за небольшую плату.
В XIX веке Кузомень была главным селом Терского берега. Там было три церкви, школа с интернатом, фельдшерский пункт, регулярно курсировал пароход в Архангельск. После революции появился колхоз «Маяк», молочная и птицеводческая ферма. Условия изменились, но процветание продолжалось. Кризис начался только в 1960–е годы, когда в результате декрета Хрущева об укрупнении село стало «нежилым»: местный колхоз объединили с «Всходами коммунизма» в Варзуге. Такого статуса властям было достаточно, чтобы не довести до Кузомени электрическую сеть. Электричеством село обеспечивает дизельный генератор, шум которого вечерами дополняет звуковой ландшафт. После войны, как пишет автор монографии о Терском береге, «молодежь из Кузомени целыми классами бежала на стройки».
Сейчас там живет всего горстка людей. Летом, как это часто бывает в России, потомки давних жителей возвращаются в родные края, где проводят отпуск, благодаря чему создается какая-то видимость жизни. В это время население Кузомени удваивается, но даже это не спасло пекарню, которую закрыли в 2008 году. Зато в 2012 удалось восстановить церковь. «Может быть, Кузомень не умирает? Люди очень любят это место», — задается Мария, которой удалось заразить своим интересом к концу света пару туристов и иностранцев.
Полярная пустыня
Пустыня появилась после того, как вырубили тайгу, еще триста лет назад покрывавшую Еловый мыс. Деревья защищали село от песка, который несут море и ветер. Сейчас защиты у нее не осталось, а жена бригадира рассказывает, что случаются настоящие песчаные бури. «В такие бури, — спорит Мария, — песок поднимается сантиметров на пять от земли. Просто ветер переносит песок с места на место. Осенью, когда начинаются самые сильные ветра, можно лечь спать с одним пейзажем и проснуться с другим. Перемещаются все ориентировочные пункты. Тогда местным приходится потрудиться, откапывая огороды и тротуары».
Деревянные тротуары, о которых говорит Мария, положили вдоль главного тракта, чтобы было легче перемещаться (ходить по песку сложно). По ним ходят не только люди, но и полудикие колхозные лошади. Когда-то их привезли из Бурятии, но сейчас они стали очередной местной экзотикой. После закрытия колхоза стадо стало никому не нужным и его распустили. Бывший колхозный конюх заботится о лошадях зимой, так что они выживают и бродят по окрестностям.
«Раньше, — объясняет бригадир, — было еще хуже. Какое-то пространство удалось залесить. Когда-то на всем мысе росло всего одно дерево: рябина, которую посадил один из местных. Если у человека в саду вырастала какая-то трава, он ее осторожно обходил, чтобы не затоптать. Сажали только картошку, потому что она вырастет и в песке, если ее раньше не сдует. А сейчас у нас у дома свои овощи, грядки, наконец ничего не улетает. Но я оставил себе немного песка в уголке».
«Вот же дурак!» — комментирует жена бригадира, показывая жестами, что она думает о его сентиментальности. «Просто, — невозмутимо объясняет бригадир, — чтобы на нем летом полежать, босыми ногами по теплому песочку походить. Честно скажу, когда я еду в Варзугу, мне становится не по себе: это лес вокруг меня душит, и горизонта там мало».
О том, как возник такой необычный ландшафт, среди жителей Терского берега кружит много легенд. Объединяет их, как рассказывает Мария, уверенность в том, что опустынивание мыса стало результатом действий иноземных сил. Одни говорят, что виноват английский десант (который действительно оказался здесь во время Крымской войны), вырубивший деревья. Другие утверждают, что лес вырубили в XVII веке для покупателей из Швеции. А природа начала мстить, решив погрести алчных жителей Кузомени под морским песком.
В 1985 году бороться с опустыниванием приехал сюда лесничий и агроном Геннадий Вишняков, выпускник Ленинградского лесного института. По его мнению, причин появления пустыни несколько, но все они связаны с человеческой деятельностью. «Здесь все из дерева. Дома, церковь, лодки, колодцы. Когда Кузомень строилась, пользовались всем, что было под рукой… Но лес стоял. Потом, однако, стали увеличиваться территории пастбищ. Окончательному опустошению способствовал пожар тайги, который случился, по всей вероятности, в середине XIX века. Если немного раскопать песок, можно легко обнаружить обуглившиеся стволы. Лес уже тогда находился на некотором отдалении от села, поэтому огонь ее не затронул, но опустынивание ускорилось, остановить его было уже невозможно. Ветер дует с моря и приносит новые тонны песка, которые переносятся через мыс и способствуют обмелению реки. В XIX веке в нее входили большие морские корабли, а сейчас ее практически можно перейти вброд».
И в песок обратишься?
Борьбу с песками впервые начали в 1920–х годах. Сначала поставили заборы, такие же, как ставят зимой, чтобы дороги не засыпало снегом, но это не помогло. В 1930–х к работе над проблемой привлекли специальную группу ученых, которые сделали вывод, что нужно посадить ивы и березы, корни которых смогут стабилизировать грунт. Однако вскоре разразилась война, и эти проекты не удалось претворить в жизнь. После войны тоже. А деревья на севере растут гораздо медленнее, чем в умеренном климате. Когда появился упоминавшийся декрет Хрущева, поток средств для Кузомени окончательно иссяк.
Но местные жители не сдавались и в конце 1960–х ученики местной школы под руководством учителей начали сажать сосны и ивы. Но песок продолжал прибывать. Густо засадить дюны соснами не получается, потому что ветер сдувает саженцы, сначала нужно, чтобы появилась трава, а она растет на песке плохо. Круг замкнулся. Ботаники из Апатитов (второй по величине город Кольского полуострова) предложили уложить вначале слой торфа (торфяники есть неподалеку), но это дорогостоящий проект.
Тем не менее, за прошедшие годы его удалось частично воплотить: торфом обложили берега реки и засеяли их травой. Обмеление угрожало полным исчезновением лосося.
«Такой мир, люди — на втором месте», — комментирует жена бригадира. А ветер с моря продолжает нести кварцевые зернышки на деревню и кладбище, пересыпается песок в огромных природных песочных часах.
Кузомень находится на Терском берегу, где лежат рыбацкие поселения: Умба, Кузрека, Кашкаранцы, Варзуга, Чаваньга, Тетрино… В наполовину опустевших селах живут потомки беломорских рыбаков, которые называют себя поморами. Их корни уходят к жителям Новгорода, которые колонизировали эти территории в XI–XII веках. Традиция сохранила память о давних временах, когда села были богатыми и хорошо управлялись: самые лучшие места для рыбной ловли были общими, а доходы от них делились между жителями. Торговля с коренными жителями, саамами, была выгодна обеим сторонам, а вечевая демократия и эгалитаризм шли в паре с невероятной силой духа и отвагой поморских рыбаков, которые, уезжая из беломорских сел, создавали фактории на побережье Баренцева моря, на Шпицбергене и на Новой земле.
Сейчас асфальт заканчивается через 30 километров после Умбы, в Кузреке. Следующие 100 километров до Варзуги автобус три раза в неделю преодолевает по вполне удобной грунтовой дороге. Варзуга, самое старое местное село (XV век), — это единственное поселение Терского берега, которое лежит в глубине суши у делящей его на две части одноименной реки. Здесь находится самое старое здание Кольского полуострова — Успенская церковь 1674 года постройки. Внушительное строение, увенчанное куполом, построено без единого гвоздя, рядом стоит такая же древняя колокольня.
От Варзуги Кузомень отделяет больше 20 километров, а от железнодорожной ветки — 250. В село можно попасть только на джипе с кем-то, кто знает коварные песчаные дороги. Другой вариант: оказаться в Варзуге примерно в два часа дня и подождать у пекарни, примерно в это время на своем «Уазике» приезжает бригадир с женой, чтобы забрать хлеб для 72 постоянных и примерно 150 временных жителей села. И если у них найдется свободное место, они подвезут вас за небольшую плату.
В XIX веке Кузомень была главным селом Терского берега. Там было три церкви, школа с интернатом, фельдшерский пункт, регулярно курсировал пароход в Архангельск. После революции появился колхоз «Маяк», молочная и птицеводческая ферма. Условия изменились, но процветание продолжалось. Кризис начался только в 1960–е годы, когда в результате декрета Хрущева об укрупнении село стало «нежилым»: местный колхоз объединили с «Всходами коммунизма» в Варзуге. Такого статуса властям было достаточно, чтобы не довести до Кузомени электрическую сеть. Электричеством село обеспечивает дизельный генератор, шум которого вечерами дополняет звуковой ландшафт. После войны, как пишет автор монографии о Терском береге, «молодежь из Кузомени целыми классами бежала на стройки».
Сейчас там живет всего горстка людей. Летом, как это часто бывает в России, потомки давних жителей возвращаются в родные края, где проводят отпуск, благодаря чему создается какая-то видимость жизни. В это время население Кузомени удваивается, но даже это не спасло пекарню, которую закрыли в 2008 году. Зато в 2012 удалось восстановить церковь. «Может быть, Кузомень не умирает? Люди очень любят это место», — задается Мария, которой удалось заразить своим интересом к концу света пару туристов и иностранцев.
Полярная пустыня
Пустыня появилась после того, как вырубили тайгу, еще триста лет назад покрывавшую Еловый мыс. Деревья защищали село от песка, который несут море и ветер. Сейчас защиты у нее не осталось, а жена бригадира рассказывает, что случаются настоящие песчаные бури. «В такие бури, — спорит Мария, — песок поднимается сантиметров на пять от земли. Просто ветер переносит песок с места на место. Осенью, когда начинаются самые сильные ветра, можно лечь спать с одним пейзажем и проснуться с другим. Перемещаются все ориентировочные пункты. Тогда местным приходится потрудиться, откапывая огороды и тротуары».
Деревянные тротуары, о которых говорит Мария, положили вдоль главного тракта, чтобы было легче перемещаться (ходить по песку сложно). По ним ходят не только люди, но и полудикие колхозные лошади. Когда-то их привезли из Бурятии, но сейчас они стали очередной местной экзотикой. После закрытия колхоза стадо стало никому не нужным и его распустили. Бывший колхозный конюх заботится о лошадях зимой, так что они выживают и бродят по окрестностям.
«Раньше, — объясняет бригадир, — было еще хуже. Какое-то пространство удалось залесить. Когда-то на всем мысе росло всего одно дерево: рябина, которую посадил один из местных. Если у человека в саду вырастала какая-то трава, он ее осторожно обходил, чтобы не затоптать. Сажали только картошку, потому что она вырастет и в песке, если ее раньше не сдует. А сейчас у нас у дома свои овощи, грядки, наконец ничего не улетает. Но я оставил себе немного песка в уголке».
«Вот же дурак!» — комментирует жена бригадира, показывая жестами, что она думает о его сентиментальности. «Просто, — невозмутимо объясняет бригадир, — чтобы на нем летом полежать, босыми ногами по теплому песочку походить. Честно скажу, когда я еду в Варзугу, мне становится не по себе: это лес вокруг меня душит, и горизонта там мало».
О том, как возник такой необычный ландшафт, среди жителей Терского берега кружит много легенд. Объединяет их, как рассказывает Мария, уверенность в том, что опустынивание мыса стало результатом действий иноземных сил. Одни говорят, что виноват английский десант (который действительно оказался здесь во время Крымской войны), вырубивший деревья. Другие утверждают, что лес вырубили в XVII веке для покупателей из Швеции. А природа начала мстить, решив погрести алчных жителей Кузомени под морским песком.
В 1985 году бороться с опустыниванием приехал сюда лесничий и агроном Геннадий Вишняков, выпускник Ленинградского лесного института. По его мнению, причин появления пустыни несколько, но все они связаны с человеческой деятельностью. «Здесь все из дерева. Дома, церковь, лодки, колодцы. Когда Кузомень строилась, пользовались всем, что было под рукой… Но лес стоял. Потом, однако, стали увеличиваться территории пастбищ. Окончательному опустошению способствовал пожар тайги, который случился, по всей вероятности, в середине XIX века. Если немного раскопать песок, можно легко обнаружить обуглившиеся стволы. Лес уже тогда находился на некотором отдалении от села, поэтому огонь ее не затронул, но опустынивание ускорилось, остановить его было уже невозможно. Ветер дует с моря и приносит новые тонны песка, которые переносятся через мыс и способствуют обмелению реки. В XIX веке в нее входили большие морские корабли, а сейчас ее практически можно перейти вброд».
И в песок обратишься?
Борьбу с песками впервые начали в 1920–х годах. Сначала поставили заборы, такие же, как ставят зимой, чтобы дороги не засыпало снегом, но это не помогло. В 1930–х к работе над проблемой привлекли специальную группу ученых, которые сделали вывод, что нужно посадить ивы и березы, корни которых смогут стабилизировать грунт. Однако вскоре разразилась война, и эти проекты не удалось претворить в жизнь. После войны тоже. А деревья на севере растут гораздо медленнее, чем в умеренном климате. Когда появился упоминавшийся декрет Хрущева, поток средств для Кузомени окончательно иссяк.
Но местные жители не сдавались и в конце 1960–х ученики местной школы под руководством учителей начали сажать сосны и ивы. Но песок продолжал прибывать. Густо засадить дюны соснами не получается, потому что ветер сдувает саженцы, сначала нужно, чтобы появилась трава, а она растет на песке плохо. Круг замкнулся. Ботаники из Апатитов (второй по величине город Кольского полуострова) предложили уложить вначале слой торфа (торфяники есть неподалеку), но это дорогостоящий проект.
Тем не менее, за прошедшие годы его удалось частично воплотить: торфом обложили берега реки и засеяли их травой. Обмеление угрожало полным исчезновением лосося.
«Такой мир, люди — на втором месте», — комментирует жена бригадира. А ветер с моря продолжает нести кварцевые зернышки на деревню и кладбище, пересыпается песок в огромных природных песочных часах.
