Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Администрация Обамы поддерживает отчеты ООН, доказывающие, что Асад не сдался и до сих пор применяет отравляющий газ. Стратегия состоит в оказании давления на покровителя сирийского диктатора — Владимира Путина. Несмотря на стратегии США, утечки и заявления, без участия Путина в Совете безопасности не пройдут ни одни санкции.
Администрация Обамы поддерживает отчеты ООН, доказывающие, что Асад не сдался и до сих пор применяет отравляющий газ. Стратегия состоит в оказании давления на покровителя сирийского диктатора — Владимира Путина.
Сирия продолжает разрабатывать химическое оружие, которое должна была уничтожить, и использовать хлоргаз, который согласилась не использовать в военных действиях. Эта информация была получена из докладов агентств ООН и недавно озвучена чиновниками администрации Обамы, отчасти ее подтверждают публичные заявления американских чиновников, сделанные в среду, 24 августа, и в четверг, 25 августа.
«Теперь невозможно отрицать, что сирийский режим неоднократно использовал хлор в качестве оружия против своего же народа», — заявил пресс-секретар американского национального Совета безопасности Нед Прайс (Ned Price). Хлорин был первым газом, использовавшимся на передовой в Первой мировой войне. Смешиваясь с жидкостью в глазах и легких человека, он превращается в кислоту, что может иметь фатальные последствия.
Тревогу вызывает также сделанный в том же докладе вывод, что так называемое Исламское государство (террористическая организация, запрещенная в России, ред.) использовала сернистый иприт, вызывающий болезненные и фатальные поражения кожи и легких.
Эти утечки и заявления — часть попытки администрации Обамы оказать давление на президента Сирии Башара Асада и его российских покровителей перед намеченной на 30 августа встречей, организованной Советом безопасности ООН по проблеме химического оружия в Сирии, рассказал чиновник американской разведки The Daily Beast.
Почему именно сейчас? Как утверждает чиновник, чтобы ответить на этот вопрос, нужно вернуться в 2014 год, когда режим Асада обвинили в неоднократных атаках при помощи хлора, что не вызвало в мире никакой реакции, кроме недоумения.
«Когда речь впервые зашла об атаках при помощи хлора, мы получали мало информации о политической напряженности. Поэтому мы решили, что лучше всего работать медленно, при помощи ООН, сделать так, чтобы Россия оказалась в таком месте, где она дипломатически загнана в угол», — рассказал чиновник разведки.
Он также добавил, что если бы обвинения раздавались только со стороны США, это было бы не столь эффективно, как коллективные действия.
«Вы же понимаете, как русские относятся ко всему, что связано с Сирией», — сказал чиновник. «Если мы это предложим, русские сразу же это отвергнут. Поэтому мы помогли ОЗХО (Организации по запрещению химического оружия) обнаружить это самостоятельно».
На самом деле, вопрос сроков является политической проблемой президента Обамы и, потенциально, его преемницы Хиллари Клинтон, раз она столь близко ассоциируется с его администрацией.
Мы наблюдаем третью годовщину Великого сирийского провала Обамы, как его расценивают многие критики президента: фиаско, в котором он запретил сирийскому режиму применение химического оружия, а режим нарушил его, уничтожив более 1000 мужчин, женщин и детей нервно-паралитическим газом зарином 21 августа 2013 года в пригороде Дамаска под названием Гута.
За этим последовали дни и недели очевидного замешательства, когда британская Палата общин вышла из запланированного международного объединения по возмездию, а Обама пошел на попятный, отказавшись от своих планов начать карательные атаки и поставил вопрос на обсуждение в нерешительном Конгрессе.
Было ясно, что американцы не настроены на новую войну на Ближнем Востоке, и неясно, что могли решить «ограниченные, целенаправленные» авиаудары, запланированные администрацией. Некоторые союзники Америки, в частности Саудовская Аравия и Франция, надеялись, что эти рейды станут началом американской интервенции, которая положит конец войне, но это отнюдь не входило в планы администрации президента.
Как оказалось, наложенное ограничение сошло на нет, как и доверие к Обаме, пока не вмешался никто иной как Владимир Путин и не сделал за Обаму его грязную работу.
Под руководством Москвы Асад согласился присоединиться к Конвенции о запрещении химического оружия и признал наличие расширенной программы и вооружений, которые до этого отрицал.
Начался инспекционный режим, и в течение следующего года все это вооружение, производственные предприятия и химические прекурсоры, наличие которых Дамаск признал, были изъяты и уничтожены.
Однако, как сообщалось в The Daily Beast в мае 2014 г., возникали сильные подозрения, что у Асада оставались какие-то элементы программы химического оружия, а также какое-то химическое оружие, которое он не включил в заявленный список.
Негласно среди чиновников в ОЗХО в Гааге было принято общее решение, что значительная часть химического оружия Асада действительно была уничтожена, но он мог сохранить достаточное количество агентов нервно-паралитического действия, чтобы посеять ужас и выиграть время, если ему придется стоять до последнего. Было мнение, что не может быть никакой уверенности в уничтожении всего оружия до тех пор, пока Асад не покинет свой пост, но такие размышления, весьма схожие с искаженной логикой, использовавшейся при трагическом вторжении в Ирак в 2003 году, были далеки от того, о чем кто-то был готов объявить во всеуслышание.
И все же сегодня мы анализируем ситуацию, в которой администрации Обамы приходится признать, что сделанный ею три года назад дипломатический ход был не столь удачен, как она любит его представлять.
Состоящий из 75 страниц документ, приписываемый генеральному директору ОЗХО Ахмету Узюмджю (Ahmet Uzumcu), стал отчасти известен репортерам Foreign Policy, опубликовавшим статью о нем во вторник, 23 августа. В попавшем в их распоряжение изложении сообщается, что большинство из 122 химических образцов, собранных на «разных местоположениях» в Сирии, «указывают на потенциально не декларировавшуюся деятельность, связанную с химическим оружием». Более того, в изложении говорилось, что многие объяснения со стороны Сирии «не являются научно или технически правдоподобными, а … в вопрос о наличии некоторых незадекларированных химических средств ведения войны необходимо еще внести ясность».
В сделанном во вторник, 23 августа, заявлении американский посол в ООН Саманта Пауэр (Samantha Power), слишком хорошо знакомая с критикой, нацеленной против работы администрации президента Обамы в вопросах Сирии, заметила: «Три года спустя после страшной химической атаке в городе Гуте международное сообщество должно действовать и искать ответственных за нарушение таких основополагающих международных норм», как запрет химического оружия.
«Когда кто-либо (из любого правительства или группы террористов) столь вопиющим образом нарушает глобальный запрет на использование химического оружия и делает это без каких-либо последствий, он посылает сигнал, что царит безнаказанность, это значительно ослабляет режим защиты от распространения химического оружия, который выгоден каждому из нас», — заявила она. «Наиболее важно, чтобы члены Совета безопасности собрались для того, чтобы оговорить последствия для тех, кто использовал химическое оружие в Сирии», — заявила Пауэр.
Если это было возможно в 2013 году, сейчас шансы на осуществление этих действий близки к нулю. С того времени отношения между Россией и США испортились из-за действий России на Украине, и уже прошел год с тех пор, как Путин поручил российским военно-воздушным силам оказывать поддержку правительству Асада.
Каково бы ни было доказательство двойственности Асада, оно никак не повлияет на курс российской политики. Несмотря на стратегии США, утечки и заявления, без участия Путина в Совете безопасности не пройдут ни одни санкции.
Возможно, они смогут собраться все вместе в связи с применением горчичного газа террористической организацией ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная на территории России, ред.).
Возможно.
Почему именно сейчас? Как утверждает чиновник, чтобы ответить на этот вопрос, нужно вернуться в 2014 год, когда режим Асада обвинили в неоднократных атаках при помощи хлора, что не вызвало в мире никакой реакции, кроме недоумения.
«Когда речь впервые зашла об атаках при помощи хлора, мы получали мало информации о политической напряженности. Поэтому мы решили, что лучше всего работать медленно, при помощи ООН, сделать так, чтобы Россия оказалась в таком месте, где она дипломатически загнана в угол», — рассказал чиновник разведки.
Он также добавил, что если бы обвинения раздавались только со стороны США, это было бы не столь эффективно, как коллективные действия.
«Вы же понимаете, как русские относятся ко всему, что связано с Сирией», — сказал чиновник. «Если мы это предложим, русские сразу же это отвергнут. Поэтому мы помогли ОЗХО (Организации по запрещению химического оружия) обнаружить это самостоятельно».
На самом деле, вопрос сроков является политической проблемой президента Обамы и, потенциально, его преемницы Хиллари Клинтон, раз она столь близко ассоциируется с его администрацией.
Мы наблюдаем третью годовщину Великого сирийского провала Обамы, как его расценивают многие критики президента: фиаско, в котором он запретил сирийскому режиму применение химического оружия, а режим нарушил его, уничтожив более 1000 мужчин, женщин и детей нервно-паралитическим газом зарином 21 августа 2013 года в пригороде Дамаска под названием Гута.
За этим последовали дни и недели очевидного замешательства, когда британская Палата общин вышла из запланированного международного объединения по возмездию, а Обама пошел на попятный, отказавшись от своих планов начать карательные атаки и поставил вопрос на обсуждение в нерешительном Конгрессе.
Было ясно, что американцы не настроены на новую войну на Ближнем Востоке, и неясно, что могли решить «ограниченные, целенаправленные» авиаудары, запланированные администрацией. Некоторые союзники Америки, в частности Саудовская Аравия и Франция, надеялись, что эти рейды станут началом американской интервенции, которая положит конец войне, но это отнюдь не входило в планы администрации президента.
Как оказалось, наложенное ограничение сошло на нет, как и доверие к Обаме, пока не вмешался никто иной как Владимир Путин и не сделал за Обаму его грязную работу.
Под руководством Москвы Асад согласился присоединиться к Конвенции о запрещении химического оружия и признал наличие расширенной программы и вооружений, которые до этого отрицал.
Начался инспекционный режим, и в течение следующего года все это вооружение, производственные предприятия и химические прекурсоры, наличие которых Дамаск признал, были изъяты и уничтожены.
Однако, как сообщалось в The Daily Beast в мае 2014 г., возникали сильные подозрения, что у Асада оставались какие-то элементы программы химического оружия, а также какое-то химическое оружие, которое он не включил в заявленный список.
Негласно среди чиновников в ОЗХО в Гааге было принято общее решение, что значительная часть химического оружия Асада действительно была уничтожена, но он мог сохранить достаточное количество агентов нервно-паралитического действия, чтобы посеять ужас и выиграть время, если ему придется стоять до последнего. Было мнение, что не может быть никакой уверенности в уничтожении всего оружия до тех пор, пока Асад не покинет свой пост, но такие размышления, весьма схожие с искаженной логикой, использовавшейся при трагическом вторжении в Ирак в 2003 году, были далеки от того, о чем кто-то был готов объявить во всеуслышание.
И все же сегодня мы анализируем ситуацию, в которой администрации Обамы приходится признать, что сделанный ею три года назад дипломатический ход был не столь удачен, как она любит его представлять.
Состоящий из 75 страниц документ, приписываемый генеральному директору ОЗХО Ахмету Узюмджю (Ahmet Uzumcu), стал отчасти известен репортерам Foreign Policy, опубликовавшим статью о нем во вторник, 23 августа. В попавшем в их распоряжение изложении сообщается, что большинство из 122 химических образцов, собранных на «разных местоположениях» в Сирии, «указывают на потенциально не декларировавшуюся деятельность, связанную с химическим оружием». Более того, в изложении говорилось, что многие объяснения со стороны Сирии «не являются научно или технически правдоподобными, а … в вопрос о наличии некоторых незадекларированных химических средств ведения войны необходимо еще внести ясность».
В сделанном во вторник, 23 августа, заявлении американский посол в ООН Саманта Пауэр (Samantha Power), слишком хорошо знакомая с критикой, нацеленной против работы администрации президента Обамы в вопросах Сирии, заметила: «Три года спустя после страшной химической атаке в городе Гуте международное сообщество должно действовать и искать ответственных за нарушение таких основополагающих международных норм», как запрет химического оружия.
«Когда кто-либо (из любого правительства или группы террористов) столь вопиющим образом нарушает глобальный запрет на использование химического оружия и делает это без каких-либо последствий, он посылает сигнал, что царит безнаказанность, это значительно ослабляет режим защиты от распространения химического оружия, который выгоден каждому из нас», — заявила она. «Наиболее важно, чтобы члены Совета безопасности собрались для того, чтобы оговорить последствия для тех, кто использовал химическое оружие в Сирии», — заявила Пауэр.
Если это было возможно в 2013 году, сейчас шансы на осуществление этих действий близки к нулю. С того времени отношения между Россией и США испортились из-за действий России на Украине, и уже прошел год с тех пор, как Путин поручил российским военно-воздушным силам оказывать поддержку правительству Асада.
Каково бы ни было доказательство двойственности Асада, оно никак не повлияет на курс российской политики. Несмотря на стратегии США, утечки и заявления, без участия Путина в Совете безопасности не пройдут ни одни санкции.
Возможно, они смогут собраться все вместе в связи с применением горчичного газа террористической организацией ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная на территории России, ред.).
Возможно.
