В интервью Politico для подкаста «Off Message» давнее доверенное лицо Клинтон, Нира Танден (Neera Tanden), высказывается по поводу нападок Берни Сандерса, освещения в СМИ выборов 2016 года и Владимира Путина.
Нира Танден до сих пор переживает из-за Берни, и — к ее огорчению — то же самое испытывает Хиллари Клинтон.
Танден, давнее доверенное лицо Клинтон и влиятельный советник по политике и связям с общественностью, любит Сандерса, уважает его людей (после того, как добросовестно их ненавидела на первичных выборах) и выступала посредником в сделке политических прогрессистов, которая в начале лета привела Берни Сандерса к отказу от дальнейшей борьбы.
Но даже теперь, спустя месяц после того, как сенатор от штата Вермонт искренне, хотя и довольно угрюмо, присягнул на верность кандидату от демократов, Танден обеспокоена тем, что нападки Сандерса в адрес Клинтон во время праймериз нанесли ей непоправимый ущерб, подорвав доверие и подпитывая аргументы ополчившегося на Хиллари Дональда Трампа.
«На самом деле я должна сказать следующее: по-моему, он поднял перед публикой ряд очень важных вопросов, однако сенатор Сандерс выбрал гораздо более жесткий вариант атаки», чем Барак Обама в 2008 году, сообщила мне на прошлой неделе Танден во время часовой беседы для подкаста «Off Message» (Politico).
«Он нанес столь значительный ущерб рейтингу Хиллари, — добавила она. — Я имею в виду, он стал причиной этого отката, и на самом деле, если говорить откровенно — по справедливости, я думаю, что подвергнуться такого рода нападкам со стороны другого демократа или либерала или прогрессиста для Хиллари гораздо тяжелее… Если вы посмотрите на показатели доверия к ней избирателей за последние шесть месяцев этих первичных выборов, контраст разительный — эти цифры пикировали и от этого трудно оправиться».
Танден, сменившая председателя кампании Клинтон Джона Подесту у руля либерального исследовательского «Центра американского прогресса», вот уже два десятилетия принадлежит к лагерю Клинтон: сначала находясь в должности помощника в Белом доме, затем в качестве высокопоставленного сотрудника в ее кабинете в Сенате, потом выполняя обязанности политдиректора ее кампании 2008 года, а в настоящее время в качестве влиятельного внешнего консультанта, который будет играть центральную роль в процессе смены президента, если таковой произойдет.
Однако 45-летняя уроженка штата Массачусетс интересна не только этим: она является довольно смелым публичным альтер эго Клинтон, ее резкие выпады в Twitter, как говорят, вторят собственным едким частным размышлениям кандидата. И хотя Танден уважает Сандерса и его сотрудников (она помогала вести переговоры о совместных предложениях Клинтон и Сандерса касательно колледжей и здравоохранения и говорит, что «они превосходны»), она отражает собственные мысли Клинтон о том, что Сандерс позволил первичным выборам неоправданно затянуться, наделать шумихи и стать ареной для слишком неприятных выпадов.
«Эти праймериз проходили намного сложнее [чем в 2008 году]. Было намного больше открытых нападок из серии „кто кого купил и кому заплатил“», — сказала Танден, которой это совершенно не по душе.
Против чего она как один из самых прогрессивных голосов в узком кругу Клинтон не возражает, так это против общего воздействия кандидатуры Сандерса с явным креном влево, позволившего ее бывшему (и, возможно, будущему) боссу публично взять для своей программы внешне более либеральный курс. Танден никогда не переставала внутренне играть эту роль: как и многие из советников восточного крыла Клинтон (во главе с тогдашним начальником штаба Клинтон Мелани Вервир), она выступала против реформы системы социального обеспечения Билла Клинтона.
Власть Танден в лагере Хиллари всегда проистекала от педантичной связи, которую она установила с Клинтон в 1990-е годы, когда первая леди отдавала предпочтение ободкам, а Танден была одержимой знаменитостями 20-летней выпускницей юрфака Йельского университета. На протяжении многих лет Клинтон, несомненно, пыталась в своей партийной идеологии совместить, казалось бы, несовместимое, в 2008 году позиционируя себя как ответственного умеренного прагматика, действующего в «клинтонском» ключе, одновременно давая понять, что в нынешней битве с социалистом Сандерсом она все время выступала в роли закулисного инициатора либеральной политики.
Танден всецело принимает нарратив принцессы прогрессистов. По ее словам, помощники президента Билла Клинтона будут «играть с Хиллари в прятки» по целому ряду вопросов: начиная с оружия и заканчивая торговлей, чтобы удержать ее от вмешательства в их центристские схемы. А когда я упомянул, что бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр недавно сказал мне, что Клинтон — последняя надежда Запада на центристский здравый смысл, Танден закатила глаза. «На самом деле я не думаю, что Тони Блэр имеет адекватное представление о взглядах Хиллари по каждому вопросу», — саркастически заметила она.
Многие сотрудники кампании Клинтон 2016 года в Бруклине едва ли знают своего кандидата достаточно хорошо (когда Клинтон не в отъезде, она проводит большую часть своего времени в своих двух особняках или манхеттенском офисе). Однако Танден принадлежит той более ранней эпохе, когда теперь уже далекая Клинтон вела себя более непринужденно и дружественно, уплетая джанк-фуд, учиняя допросы говорящим не по делу помощникам на брифингах, обрушиваясь с жалобами на СМИ и расточая шутки по поводу талии Альберта Гора и склонности ее мужа всюду опаздывать на 15 минут.
Чрезмерная близость породила презрение (разделяемое Клинтон) к средствам массовой информации, и она яростно защищала решение Клинтон сторониться пресс-конференций. Больше всего на свете Танден ненавидит «доверительные» нарративы Сандерса и Трампа — и она практически выпрыгивает из кресла в своем вашингтонском кабинете, когда я спрашиваю о Фонде Клинтона и электронных письмах Хиллари.
«Может, мне следует сделать себе татуировку, чтобы все поняли, что это была ошибка, — сказала она. — Она не должна была сделать это, и прочее, и прочее, знаете?»
Танден настаивает на мысли, разделяемой многими сторонниками Клинтон: что кандидата кругом не понимают и несправедливо подвергают тщательной проверке, но при этом она рисует более трехмерный портрет, с усердием человека, который провел многие годы, пытаясь сориентироваться в сложной личности Клинтона.
«Она [не] смотрит на вещи с какой-то сумасшедшей точки зрения Леди Макбет, — сказала мне Танден. — То, чего я никогда не могла понять, так это пространства, которое она занимает в головах людей. Типа, она — человек. Она — нормальный человек. Она смеется. Она плачет. Она — ненормальный человек, ладно, может быть, понятие „нормальности“ завышено, но это не так… [есть] великая теория, стоящая за всем, что она делает».
Танден разбирается в нормальности. В отличие от большинства высокопоставленных сотрудников Клинтон, ей досталось трудное детство и потрясения, необычные в разреженных верхних слоях вашингтонской политики. Когда она училась в начальной школе, ее отец — пробовавший себя в сфере недвижимости — продал их семейный дом в пригороде Бостона и сбежал, не предупредив об этом ни Танден, ни ее ошеломленную мать, ни старшего брата. Ее мать, жесткая, но не подвергавшаяся испытаниям иммигрантка из Уттар-Прадеш, недалеко от Дели, взяла все под контроль — подписавшись на продовольственные талоны, социальную помощь и программу по обеспечению жильем, она продолжала работать в местном бюро путешествий — так что ее дети могли продолжать учиться в лучших школах Бедфорда.
«Я помню, в очереди за обедом я была единственным ребенком, который пользовался тогдашними талонами на питание или более дешевые обеды, — вспоминает Танден. — Я заплатила десять центов; все остальные платили полтора доллара. И я помню, как в Purity Supreme, ближайшем супермаркете, мама пользовалась талонами на питание, а все остальные платили наличными. И я спросила ее: „Почему мы должны расплачиваться этими смешными деньгами?“»
Ее мать, добавила она, — «очень сильный, волевой человек, …она была невероятно выносливой».
Танден считает выносливость также и наиболее сильным качеством Клинтон, правда ей свойственна некоторая нервозность (заработанная после разгромной «предвыборной гонки 2008 года»), и она напряженно следит за «внешними» событиями и октябрьским сюрпризом — скорее всего исходящими из дьявольским образом продуманного по времени сброса документов WikiLeaks.
Но то, что давно уже беспокоит ее, это сообщения о вмешательстве российского лидера Владимира Путина во внутреннюю политику США на фоне известий о том, что за взломом почты Национального комитета Демократической партии, случившемся в преддверии съезда в Филадельфии в конце июля, стоит Москва. Просочившаяся информация о том, что сотрудники DNC координировали свою деятельность с кампанией Клинтон, привела к вынужденной отставке председателя Дебби Вассерман-Шульц — лица, раскалывавшего партию на противоположные лагеря, уход которого Бруклин воспринял не без удовольствия. Утечка, по словам Танден, явно предназначалась для того, чтобы стимулировать неудержимое возмущение среди сторонников Сандерса, которое было на руку Трампу.
«Я думаю, Путин — определенно не поклонник Хиллари Клинтон, взгляните хотя бы на его собственную риторику, — сказала она мне. — Хиллари очень ясно выразила свое осуждение его действий в отношении протестующих в защиту демократии. Ее позиция была очень сильной, и он воспринял это как довольно серьезное оскорбление».
Танден, как и многие другие советники Клинтон, не готова заходить так далеко, чтобы утверждать наличие какого-то сговора между Путиным и высшими должностными лицами кампании Трампа — особенно бывшим председателем кампании Полом Манафортом, который был высокооплачиваемым консультантом союзников Путина на Украине. Но она полагает, что американский политический истеблишмент переживает беспрецедентное иностранное вторжение со стороны российской чужака, которого она описывает как авторитарного правителя с «протофашистскими» наклонностями.
«Если вы в Европе, то русские открыто финансируют ультраправые группы, начиная с [британской] UKIP и заканчивая [французским политическим лидером] Марин Ле Пен… Левоцентристские партии прекрасно осознают, что это растущая тенденция, — добавила Танден. — Посмотрите на [финансируемый Путиным кабельный телеканал] RT, Russia Today. Обратите внимание, сколько времени они тратят на поддержку третьих партий в Соединенных Штатах, на нападки в адрес Хиллари, которые, отметим, очень схожи с аргументами кампании Трампа, — сказала она. — Россия уже известна своими политическими играми в Европе. И мы не должны удивляться, если они пытаются сделать то же самое здесь».
