Что произошло на севере Крыма в ночь с 6 на 7 августа? Российская версия гласит, что вооруженные украинские диверсанты попытались пересечь границу с Крымом и были обстреляны российскими военными. Украинская сторона утверждает, что перестрелка, в результате которой погибло несколько человек, произошла между солдатами русской армии и представителями службы безопасности ФСБ.
Нам по-прежнему неизвестно, что в действительности произошло. Но мы знаем, что напряженность в Крыму растет, стороны вооружаются, и существует риск, что замороженный украинско-российский конфликт в любой момент снова разгорится и превратится в открытую войну. Как и после аннексии Крыма Россией весной 2014 года, нарастающие словесные баталии играют все более важную роль как методика ведения войны и решения конфликта.
То, что обычно называют информационной войной, стало привычной составляющей военной стратегии любого государства. Начальник российского генштаба Валерий Герасимов еще в феврале 2013 года заявил, что для достижения политических целей небоевые средства эффективнее, чем боевые. Маленькие зеленые человечки без знаков различия, которые в феврале 2014 года без единого выстрела оккупировали Крым, стали для всего мира драматической иллюстрацией к «доктрине Герасимова».
В информационной войне двух стран, в данном случае России и Украины, общественности, которая полагается на новости, становится все сложнее понять, где истина. Но метод затрагивает не только граждан двух стран. Информационная война воздействует и на соседние государства.
В своей увлекательной новаторской работе специалисты из четырех стран изучили, как ведущие СМИ описывали конфликт между Россией и Украиной. То, что к участию в проекте привлекли исследователей как из России, так и с Украины, подобно подвигу. Еще две страны-участницы проекта — Польша и Швеция, косвенно также затронутые конфликтом.
Доклад называется «Украина и информационная война: журналистика между идеалом и самоцензурой». Он издан университетом Сёдертёрна и профинансирован Управлением общественной защиты и оперативной готовности. Главными редакторами стали Гуннар Нюгрен (Gunnar Nygren) и Йоран Хёк (Jöran Hök) из Сёдертёрна.
Эксперты изучили новостной поток на Украине, в России, Польше и Швеции в связи с событиями с начала апреля по начало сентября 2014 года. В апреле украинская армия запустила акцию, официально получившую название «антитеррористической операции» против пророссийских сепаратистов на востоке страны. В сентябре вступило в силу первое перемирие как результат переговоров России, Украины, Франции и Германии в Минске. В течение нескольких месяцев бушевали жестокие бои, которые привели к тысячам военных и гражданских жертв. 17 июля был сбит пассажирский самолет — малазийский рейс MH17. На борту самолета, рухнувшего в регионе под контролем повстанцев на востоке Украины, было 295 человек, все они погибли.
Исследование охватывает по три традиционных новостных СМИ в каждой из четырех стран — крупнейшую утреннюю и вечернюю газеты, а также главную новостную программу на телевидении. Социальные сети не изучались. Среди шведских СМИ эксперты остановились на Dagens Nyheter, Aftonbladet и SVT: s Rapport. Всего проанализировали 1 875 статей и заметок, а также провели ряд интервью с работниками соответствующих редакций.
Результаты исследования, вероятно, никого не удивят, но все же они оказались весьма примечательными. Специалисты показали, насколько сложнее в сегодняшнем мире информационных войн для журналиста стало придерживаться классического идеала: говорить объективно, беспристрастно, нейтрально и с подобающе критическим отношением к источникам. Пожалуй, нет ничего странного в том, что СМИ России и Украины, которые являются сторонами конфликта, патриотично разделяют позиции своих правительств и вооруженных сил. В Польше преобладает поддержка Украины, а также предостережения о том, на что Россия может пойти в следующий раз.
Что касается Швеции, то исследователи сделали вывод, что обзоры событий в зарубежных странах в указанных СМИ прочно укоренены в западной системе подачи новостного материала, имеют преимущественно тот же угол и опираются на те же источники, что и в других странах Запада. Доминирует точка зрения правительства Украины. Но, по словам экспертов, значительная часть информации подается нейтрально, что соответствует традиционному западному новостному стандарту. Отмечается нехватка сведений о контексте и фоне событий, и мало внимания уделяется российской позиции.
Разные страны по-разному называют конфликт на востоке Украины. Российские СМИ чаще всего говорят о «гражданской войне» и никогда — о войне двух государств, одно из которых — Россия. В украинских СМИ преимущественно используется официальный термин «антитеррористическая операция». Польские СМИ четко дают понять, что речь идет о конфликте, в котором Россия поддерживает повстанцев, либо о конфликте Украины и России. Шведские журналисты менее единодушны. Термин «гражданская война» практически не всплывает. Встречаются слова «война», «кризис», «конфликт». Восточная Украина часто описывается как зона столкновений между украинским государством и сепаратистами при поддержке России.
В Швеции и Польше восточноукраинские сепаратисты называются именно «сепаратистами» или же «пророссийскими повстанцами». И то и другое — достаточно нейтральные понятия, которые к тому же описывают цель борьбы. На Украине повстанцы почти всегда «террористы». В России же преобладает термин «народное ополчение», положительно окрашенное слово, подразумевающее, что сепаратисты — в некотором роде защитники мирного населения от агрессии украинских военных.
В целом исследователи отмечают, что в описании событий на востоке Украины происходит столкновение двух различных картин мира. Российская медиа-картина исходит из официальной версии происходящего, в которой восстание на киевской Площади Независимости в 2014 году было переворотом, и с тех пор Украиной управляет хунта, которую нередко называют фашистской. За всем этим стоят США и НАТО, цель которых — привязать Украину к Западу и ослабить Россию. Война на востоке Украины превращается в таком случае в карательную операцию Киева под руководством НАТО против сил самообороны Донбасса. А аннексия Крыма — это спасательная операция для русскоязычного населения полуострова.
В западной версии СМИ, напротив, исходят из того, что Россия оккупировала Крым военными методами и напала на независимое соседнее государство. Разумеется, эти две картины мира никогда не сойдутся. Растущее значение информационной войны для сторон украинского конфликта создало новые вызовы и поставило новостную журналистику перед дилеммой. Особенно нелегко в заданный период пришлось журналистам на Украине. Часть их страны оккупирована соседом, в другой идет война, раздутая тем же соседом. СМИ задавались вопросом, как же освещать «нашу войну». В Крыму больше нет доступа к украинским средствам массовой информации, а попытки продолжать репортажи с востока страны не только исключительно трудны, но и опасны. Только в 2014 году шесть украинских журналистов были убиты при освещении конфликта.
Большая часть статей и заметок в украинских СМИ предлагали точку зрения армии и правительства. Встречались и мнения представителей гражданского общества. Многие журналисты открыто выражали симпатию к активистам восстания на Майдане и повторяли их слова о войне на востоке страны. Вполне ожидаемо, что прочти все украинские СМИ давали проукраинскую картину под давлением растущих патриотических настроений.
При этом многие журналисты откровенно сообщали, что не собираются обнародовать точку зрения российской стороны во имя сохранения баланса. «Я украинский журналист и солидарен с интересами Украины. Я не могу представить себе американского или европейского журналиста, который дал бы слово террористам», — заявил один из собеседников. Украинцы считают, что необходимо ясно выражать свою позицию, то есть высказываться за Украину как государство и против российской агрессии. Это сознательный выбор, а не результат политического или военного давления.
Из четырех стран Россия — единственная, где СМИ находятся под надзором и контролем государства. Иногда средства массовой информации напрямую принадлежат государству, иногда — компаниям, близким к правящим структурам, или олигархам, тесно связанным с президентом Путиным. Вот почему российские СМИ стали активными участниками информационной войны, что, разумеется, отражено в исследовании. Российская новостная журналистика заняла четкую позицию в отношении событий на востоке Украины, она явно поддерживает повстанцев и гражданское население. Российское правительство считает СМИ частью военного и политического курса. Иногда речь идет о прямых инструкциях для глав информационных редакций, но чаще всего российские журналисты сами чувствуют, что и как следует подавать. В изученных СМИ распространена самоцензура. Характерно и то, что сотрудники двух из трех средств массовой информации в России отказались давать интервью. Вопрос об их методах освещения украинских событий оказался чересчур болезненным.
Доклад специалистов университета Сёдертёрна заслуживает того, чтобы его прочитал каждый в Швеции, кому хоть немного интересно, как на нас влияют информационные войны за власть над нашими представлениями о мире. Кроме того, он дает ценные сведения о полностью осознанных действиях президента Путина, целью которых было продвигать российскую точку зрения в новостных потоках. Остается надеяться, что сотрудничество экспертов продолжится, и будут также изучены события после 2014 года. Можно порекомендовать исследовать новости на тему инцидента на севере Крыма несколько недель назад.
Стиг Фредриксон — журналист и писатель, в 1972-1976 годах был корреспондентом шведского новостного агентства Tidningarnas Telegrambyrå в Москве. Провел несколько интервью с Александром Солженицыным, переписывался с Михаилом Ходорковским.
