Когда Сергей Лещенко учился в университете на Украине, он мечтал работать на телевидении и заниматься информационными программами. Его родители были советскими инженерами, вырос он в Киеве, где и учился на журналиста. Он хотел стать корреспондентом, работать в прямом эфире, но из-за не очень хорошей дикции говорил невнятно. В 2000 году после неудачной летней стажировки на местном новостном канале он узнал, что новое интернет-издание «Украинская правда» никак не может найти корреспондентов, так как за последние несколько недель оттуда уволились почти все работники, которые были недовольны низкой зарплатой и которым надоело давление властей. Собеседование с ним проходило в тесной и полупустой трехкомнатной квартире, где его встретил основатель и главный редактор сайта — 31-летний журналист Георгий Гонгадзе. В адрес Гонгадзе регулярно поступали угрозы от украинских чиновников из-за его антикоррупционных расследований. Электричества в квартире не было, так что Лещенко и Гонгадзе сидели в темноте. Через несколько минут, Гонгадзе сказал ему, что он уже может приступать к работе.
Через две недели после того, как Лещенко начал работать, Гонгадзе исчез. «Я думал, может, он загулял, ушел в запой, — вспоминал недавно Лещенко. — Наверное, познакомился с девушкой, уехал во Львов, а может, и в Грузию». Через два месяца тело Гонгадзе было найдено в лесу под Киевом. Он был обезглавлен, тело его было облито химикатами и обожжено. Лещенко никак не ожидал, что журналистика — это опасная профессия, но раз уж это так, то делать было нечего. «Пути назад не было», — сказал он.
В «Украинской правде» Лещенко остался работать вдвоем с Еленой Притулой — соучредителем сайта и издателем. «Он никогда не поднимал вопрос о своей собственной безопасности, — рассказала мне Елена. — Он просто молча и спокойно приходил на работу. Это было своего рода геройство». Лещенко быстро разобрался в запутанной схеме взаимоотношений между олигархами Украины и в тонкостях торговли природным газом. Он был «требовательным и строгим до занудства», вспоминает Притула, и отличался упрямством, непреклонностью и скрупулезностью, из-за чего был трудным собеседником, но блестящим журналистом. Со временем он стал ведущим на Украине журналистом, занимавшимся расследованиями. Сейчас ему 36 лет, он носит коротко подстриженную бороду, очки в массивной темной оправе, обычные рубашки и темные джинсы.
Путь, который привел в журналистику Мустафу Найема, был, наоборот, отмечен случайностью. Он родился в Афганистане, где его отец был заместителем министра образования. Его мать умерла, когда он был маленьким, а в 1989 году, когда Мустафе Найему было восемь лет, его отец перевез семью в Москву, а затем — перед распадом СССР — в Киев. Найему 35 лет, у него укороченная борода-эспаньолка, густые черные брови и безукоризненно выбритая голова.
Ребенком Найем быстро освоил русский язык (с украинским было посложнее), но в школе он, как иммигрант, был изгоем. Хотя это компенсировалось его остроумием и обаянием. В Киевском политехническом институте он изучал авиационные и космические системы. После окончания института в 2003 году он не мог найти работу, поэтому работал в разных местах — играл в рок-группе на ударных и выступал на сцене экспериментальной театральной труппы. В 2004 году он начал работать политическим репортером в местном информационном агентстве. «Я обнаружил, что мне нравится добираться до сути вещей — вспоминает он. — Чтобы раскрыть все эти схемы и то, что происходит внутри». Вскоре он начал освещать одно из фундаментальных событий в жизни современной Украины.
На президентских выборах 2004 года Виктор Янукович, политик старой школы и «крутой парень» с сомнительной репутацией из промышленного региона на востоке страны, боролся против Виктора Ющенко — опытного номенклатурного политика, который выдвинул свою кандидатуру, дав тем самым понять, что будет стремиться к более открытому европейскому будущему страны. Во время предвыборной кампании Ющенко каким-то загадочным образом отравили диоксином, и его лицо покрылось страшными отметинами и рубцами. В ноябре по результатам выборов, которые многие считали фальсифицированными, Янукович был объявлен победителем.
Тысячи людей вышли с протестами на киевский Майдан — главную площадь, которая служит торговым и административным гражданским центром города. Вскоре после этого власти под давлением западных стран инициировали проведение повторных выборов, и на них победил Ющенко. «Оранжевая революция», как ее называют, ознаменовала собой период эмоционального подъема в посткоммунистической истории Украины — и шанс стать современным либеральным государством. «Это казалось волшебством, — рассказывал мне Лещенко не так давно, вспоминая о надеждах на новый режим. — Один уходит, на его место приходит другой — и все меняется».
Но в годы независимости Украины ее политическая культура утратила свою эффективность. В стране не удалось создать сильные институты, и вместо этого была сделана ставка на клановые связи среди богатых и влиятельных людей страны. И вскоре Ющенко уже проводил ту же олигархическую и клановую политику, от которой обещал уйти. Через полгода после его вступления в должность его спросили на пресс-конференции по поводу утверждений о том, что его 19-летний сын сорит деньгами в ночных клубах и гоняет по Киеву на автомобиле BMW стоимостью 120 тысяч долларов. Ющенко набросился на журналиста, опубликовавшего скандальную статью. «Веди себя, как журналист воспитанный, а не как киллер нанятый!», — сказал он, добавив, что велел сыну взять свои ресторанные счета и «бросить их журналисту в лицо».
Этим журналистом был Лещенко. Найем также присутствовал на той пресс-конференции. Двое молодых людей продолжали встречаться в тесных журналистских кругах Украины и в итоге решили вместе поработать над несколькими статьями. Они стали союзниками и близкими друзьями, и в тандеме их репутация и значимость только возросли. Благодаря своему самообладанию и умению вести остроумные беседы Найем был явной находкой для телевидения, где в качестве ведущего программы он вводил политиков в замешательство, используя свою природную непосредственность и обаяние. Савик Шустер, журналист который пригласил Мустафу Найема в качестве специального корреспондента для своего политического ток-шоу, вспоминает, что тот был мастером задавать провокационные вопросы: «„Ну и сколько денег вы украли вчера?“. И тому подобное». В 2013 году Найем вместе с друзьями и коллегами основал телевизионный канал «Громадське ТВ» и стал одним из его самых заметных корреспондентов. Это первое в стране независимое новостное агентство, которое работает без поддержки какого-нибудь олигарха или вмешательства со стороны государства.
Ющенко и его команда стали настолько неэффективными и настолько погрязли в скандалах, что на выборах в 2010 году Виктору Януковичу (тому самому злодею из избирательной кампании 2004 года) удалось победить харизматичного политика-популиста Юлию Тимошенко, которая известна своей политической хитростью и была одним из героев «оранжевой революции».
Возвращению Януковича к власти способствовал американский политтехнолог Пол Манафорт (Paul Manafort), который помог представить своего клиента в образе делового руководителя — не обязательно внушающего симпатию, но способного отрезвить страну после того катастрофического политического цирка, который устроили Ющенко и Тимошенко. Манафорт также посоветовал Януковичу воспользоваться существовавшими в стране разногласиями на географической и языковой почве и сыграть на недовольстве своего одного региона — русскоязычного Донбасса, расположенного на востоке страны. Тактику Манафорта Лещенко описал следующим образом: «Он попытался вызвать в украинском обществе раскол и воспользоваться им, чтобы набрать политические очки».
Янукович создал коррупционную машину, которая подчинялась ему и двум его сыновьям — систему, известную как «семья». Перекачивание богатств, которое уже давно определяло украинскую политику, вскоре достигло фантастических масштабов. Государственные таможенная и налоговая службы были превращены в инструменты по сбору феодальной дани, и Янукович использовал раздутые контракты по государственным закупкам для обогащения своих приближенных, практически не пытаясь скрывать коррупционный характер этих сделок. В 2011 году государство заплатило 400 миллионов долларов за морскую нефтедобывающую платформу, рыночная стоимость которой составляла 250 миллионов долларов, при этом разница, исчезла в карманах людей из ближайшего окружения Януковича. К 2013 году сын Януковича Александр, бывший стоматолог, уже управлял бизнес-империей, стоимость активов которой составляла 500 миллионов долларов.
Ничто так не олицетворяло вульгарность и наглость личной коррумпированности Януковича, как его резиденция Межигорье, которую он построил на площади 350 гектаров незаконно приватизированной земли под Киевом. Говорят, там было поле для гольфа, страусы и павлины, семейная православная церковь, музей с коллекцией автомобилей Януковича, а также пиратский корабль, пришвартованный к берегу реки, который использовался для проведения вечеринок и приемов. Лещенко написал десятки статей об этой системе и о лежавших в ее основе скрытых схемах и договорах. «Это был целый микрокосмос, по которому можно было понять, кем был Янукович как человек», — рассказывал он мне.
Найем был одним из немногих журналистов, которым удалось расспросить о Межигорье самого Януковича. В 2011 году во время одной из редких пресс-конференций он спросил: «Почему страна так бедствует, а у вас все складывается так хорошо?».
Янукович ответил, что очень устает, и у него мало времени, чтобы наслаждаться «прелестями жизни». Он неловко усмехнулся и сказал Найему: «Вы всегда говорите о моей семье. Хочу сказать вам, что я вам не завидую». Найем в ответ отшутился, не понимая, что в этих словах звучала угроза.
Ожидалось, что в политическом плане осень 2013 года будет для Украины размеренной и не очень интересной. Лещенко был в Вашингтоне на стажировке, которую финансировал американский Национальный фонд в поддержку демократии" (NED). Почти все наблюдатели — журналисты, политики и даже люди из ближайшего окружения Януковича — полагали, что Янукович, который не один год умело натравливал Запад и Россию друг на друга, оттягивая время и извлекая пользу с обеих сторон, подпишет долгожданное соглашение об ассоциации с Европейским Союзом и создании зоны свободной торговли. Для чиновников в Брюсселе плюсы договора были очевидны, но для Украины договор имел символическое значение, и споры вокруг него превратились в референдум о будущем страны. К тому же соглашение об ассоциации с Евросоюзом грозило нарушить планы российского президента Владимира Путина, который собирался объединить государства, расположенные у российских границ, в торговый союз под руководством Москвы. Западные чиновники настойчиво заявляли, что никакой конкуренции (между ЕС и Россией) за Украину нет. Но это было не так, и Россия заключила сделку, пообещав Украине кредит, ассигновав из российского ФНБ 15 миллиардов долларов на покупку украинских еврооблигаций и скидку на газ. 21 ноября Янукович заявил, что не будет подписывать соглашение с ЕС.
Найем был потрясен. Он считал, что его и людей его поколения лишили шансов на перемены; в кои-то веки показалось, что Украина после стольких лет колебаний раз и навсегда заявит о том, что ее будущее — это Европа, реформы и открытость. «Мы мечтали о чем-то, понимая, что мечтать, наверное, глупо, но все равно мечтали», — рассказывает он.
Он вдруг почувствовал, что быть журналистом и наблюдать все это со стороны невыносимо. Найем опубликовал пост в Facebook. «Ладно, давайте серьезно. Вот кто сегодня до полуночи готов выйти на Майдан? Лайки не считаются. Только комментарии под этим постом со словами „Я готов“. Как только наберется больше тысячи, будем организовываться», — написал он. Час спустя, он написал снова: «Встречаемся в 22:30 под монументом Независимости».
В тот вечер на площади собрались сотни украинцев. В течение следующих нескольких дней к ним присоединились еще тысячи. Хотя и другие призывали к демонстрациям, протесты (согласно историографии) начались благодаря посту Найема в Facebook.
Поначалу Найем помогал координировать протесты, организуя питание и нанимая охранников. Но когда на Майдане появились лидеры различных украинских оппозиционных движений, он решил вернуться к журналистской работе и освещать события на канале «Громадське ТВ». «Я всю жизнь писал про политиков, но стать политиком я не был готов», — сказал он. Он слушал речи, с которыми лидеры оппозиции обращались толпе. «У меня не было чувства, что люди, стоявшие на сцене, так уж отличаются от Януковича», — вспоминает Найем.
Находившийся в Вашингтоне Лещенко подозревал, что Майдан окажется «какой-то разовой демонстрацией», но каждый день смотрел прямую трансляцию из Киева в своем ноутбуке и засыпал Найема вопросами.
Революция Майдана приблизилась к своему завершению в конце февраля 2014 года, когда в течение нескольких дней вели огонь снайперы, а на улицах шли уличные бои между антиправительственными демонстрантами и бойцами «Беркута». Тогда погибло более 70 человек. Финальная стадия протестов и последние дни правительства Януковича остаются неясными. Майдан был бурей, усиливавшейся с течением времени и сметавшей на своем пути тех, кто пытался ее контролировать — Януковича, Путина, западных лидеров. В истории Майдана есть факты неудобные для всех сторон — от роли ультраправых элементов в борьбе со спецназом Януковича до попыток Путина подкупить Януковича в надежде, что тот сможет восстановить порядок. Западные чиновники были более осмотрительны, чем Путин. Хотя они не любили Януковича и симпатизировали либеральной оппозиции, ставшей олицетворением Майдана, они не предвосхищали события на случай если, на самом деле, победят те, кто был на их стороне.
Утром 22 февраля, всего лишь через несколько часов после того, как Янукович согласился провести досрочные президентские выборы в рамках договоренностей, достигнутых при посредничестве трех европейских министров иностранных дел, он бежал из столицы. Митингующие направились в Межигорье. В Вашингтоне Лещенко проснулся и увидел в своем ноутбуке, как по территории резиденции гуляют люди. В тот же вечер он вылетел в Киев.
На следующий день Лещенко и Найем отправились в Межигорье. Там собрались сотни людей и потешались, рассматривая многочисленные пошлые позолоченные «предметы роскоши», обнаруженные в резиденции — клюшки для гольфа с монограммами, бутылки водки с именем Януковича на этикетках, золотой слиток в форме батона. Активисты сушили в сауне документы, которые охранники Януковича перед бегством выбросили в реку. Наконец, два журналиста уселись на кровать в спальне Януковича и начали смотреть его DVD-диски — в том числе запись с видами участка на побережье Крыма, который он хотел приобрести.
На фоне этих бурных событий многие украинские институты и структуры перестали функционировать — в том числе и армия. В конце концов, Владимир Путин воспользовался беспорядками в стране. В Крыму начали появляться «зеленые человечки» — российские военнослужащие (что российские власти отрицали), готовившие условия для операции Кремля по аннексии полуострова. К середине апреля отряды сепаратистов, активизировавшихся под воздействием российской пропаганды, начали при содействии российских офицеров разведки захватывать населенные пункты на Донбассе. Затем началась война — конфликт, в ходе которого было убито около десяти тысяч человек, и который продолжается до сих пор в виде внезапных ожесточенных столкновений.
Только один олигарх открыто поддержал протестующих на Майдане — Петр Порошенко, известный как «шоколадный король». Он был миллиардером, превратившим свою кондитерскую фабрику в бизнес-империю, и (как это принято у олигархов) владельцем телеканала и других компаний. Он слыл трудоголиком и своего рода политическим хамелеоном — на протяжении многих лет он — вне зависимости от господствующего порядка — пристраивался и был при деле. При Ющенко он был секретарем Совета национальной безопасности и обороны Украины, а затем, при Януковиче — министром торговли.
Во время восстания новостная политика телеканала Порошенко была ориентирована на поддержку протестующих, и он финансировал их организационную деятельность. Он участвовал в революции Майдана ровно настолько, чтобы завоевать доверие общественности и при этом не нести ответственности за непопулярные решения, принятые во время кризиса. В мае он был избран президентом и создал свою собственную партию «Блок Петра Порошенко» для участия в запланированных на осень парламентских выборах. Учитывая распространенное по всей стране взяточничество и мнение общественности о том, что политики сплошь коррумпированы, его богатство, по сути, сыграло ему на руку. Севгиль Мусаева-Боровик, журналистка, ставшая в 2014 году редактором «Украинской правды», объясняла преобладавшие тогда настроения: «Он — миллиардер. У него уже есть все, что ему нужно».
После нескольких месяцев хаоса Найем был измотан и в июле 2014 года уехал в Калифорнию. Его приняли на ежегодную летнюю стажировку, которую проводит Стэнфордский университет для активистов, журналистов, предпринимателей и государственных служащих со всего мира. (Лещенко прошел такую стажировку годом раньше) Программу возглавляет политолог Фрэнсис Фукуяма (Francis Fukuyama). «Мы учим их, как и старшекурсников Стэнфордского университета, структурам демократии — то есть, тому, что представляют собой разные политические системы, поскольку так вы можете повлиять на политические изменения, — рассказал мне Фукуяма. — Убрать диктатора легко. Самое трудное — использовать власть таким образом, чтобы это было законным и осуществлялось без дополнительной поддержки». Он уверен, что на Украине «если вы не совершите такой переход, революция Майдана обречена на провал — такой же, каким закончилась „оранжевая революция“».
Фукуяма убедил Найема уйти в политику и познакомил его с другими людьми, которые совершили аналогичный переход. На обратном пути в Киев Найем остановился в Вашингтоне и выступил с докладом в фонде NED. На вопрос о том, думает ли он и другие участники Майдана уйти в политику, он высказал сомнение, сказав о правящем классе Украины, что «они-то будут нас использовать, а вот мы не знаем, как их использовать».
Надя Дюк (Nadia Diuk), вице-президент Фонда украинского происхождения, сказала, что Найема привлекает возможность принять участие в построении новой Украины, но он боится связывать себя с системой, которую всюду критикуют. По словам Дюк, у таких людей, как Лещенко и Найем, «репутация построена на их чистоте». Она добавила: «А политика, особенно на Украине — это дело грязное».
Когда Найем вернулся в Киев, он рассказал Лещенко о предложении Фукуямы и сказал, что думает баллотироваться в парламент. Лещенко рассмеялся, но через несколько дней они с Мустафой уже говорили о том, что возникший после революции раскол — это, видимо, тот короткий период, когда в парламент могут попасть люди со стороны, и другой такой возможности, скорее всего, больше будет.
Они обсудили свое решение со Светланой Залищук — ветераном демократического движения из Киева, которая уже несколько лет встречалась с Лещенко и хорошо знала их обоих. Она тоже прошла стажировку в Стэнфорде у Фукуямы в 2011 году. Они решили создать блок из трех человек — и пойти в парламент или втроем, или не идти вообще. Как призналась мне Светлана, она знала, что даже если бы они и прошли в парламент, то стали бы, скорее, «возмутителями спокойствия — которые не принимают решения, а только создают проблемы». Но им казалось, что этой возможностью стоит воспользоваться. «Старая система была намного мощнее, если говорить о СМИ, ресурсах, деньгах, инфраструктуре. А что было у нас? Доверие людей и несколько новых идей».
Как-то вечером они поделились новостью о своем решении с Еленой Притулой и ее давним партнером Павлом Шереметом — 42-летним белорусским журналистом, который в результате политического давления уехал из Минска, затем поехал в Москву, и, наконец, в 2013 году обосновался в Киеве. Притула была своего рода наставницей для молодых журналистов, а Шеремет был не только другом и коллегой, но и учителем — ходячим архивом разных историй о сопротивлении мыслящих людей авторитарным правителям постсоветского периода. Притула сказала мне, что они с Шереметом были «шокированы», узнав, что эти двое молодых людей хотят оставить журналистику и уйти в политику, но все же поддержали это решение. «Хотя сам Павел относился к политике скептически, он, в отличие от многих наших коллег, сказал нам: „Действуйте!“», — вспоминает Найем.
Выборы были назначены на октябрь, и до них оставался месяц — то есть, времени на то, чтобы собрать необходимые средства и организовать поддержку для создания новой партии, практически не было. Тогда трое друзей пошли к президенту Порошенко и спросили, могут ли они вступить в «Блок Петра Порошенко». Их соображения были вполне понятны — партия Порошенко смогла бы повысить свой авторитет за счет присутствия в ней трех известных молодых реформаторов — а они за это смогли бы «въехать» в парламент, на том, что Лещенко называет политическим «трамваем» Порошенко.
Порошенко внес их в свой избирательный список, и все трое получили места в парламенте Украины — Верховной Раде. Они оказались в числе небольшой, но потенциально решающей группы законодателей-новичков. Настроение в стране изменилось, и население перестало бояться государства. «Теперь люди верят, что могут менять своих правителей и снимать президента с его поста», — сказал мне Лещенко. Но сможет ли Майдан — в отличие от предыдущей революции — еще и возродить политическую культуру страны?
В парламенте Найему досталось место рядом с Залищук, а Лещенко сидит за ними. Сергею Лещенко казалось странным нажимать на своем пульте красные, желтые и зеленые кнопки для голосования. В Раде должны были голосовать по кандидатуре нового премьер-министра Арсения Яценюка — бывшего кандидата в президенты. Яценюк позиционировал себя как прозападного технократа и стал премьером во многом благодаря поддержке Запада. В телефонном разговоре, тайно записанном во время Майдана, помощник госсекретаря США по делам Европы и Евразии Виктория Нуланд говорит послу США на Украине, что «Яц — парень что надо, у которого есть экономический опыт, опыт управления», и дала понять, что Вашингтон, возможно, захочет его поддержать. (Этот разговор больше известен тем, что Нуланд сказала: «Да пошел он, этот ЕС!», когда речь зашла о роли дипломатов Евросоюза в качестве посредников в проведении протестов).
Сначала Яценюк, у которого была своя собственная партия, согласился встретиться перед голосованием с членами партии Порошенко; затем он передумал. Глава фракции «Блок Петра Порошенко» в Раде заявил, что все равно все они должны проголосовать за Яценюка; когда Лещенко возмутился, руководитель фракции закричал, «Не Вы здесь командуете!». Это был первый из многих подобных конфликтов.
«Абсолютно никто даже не пытается скрывать собственные финансовые интересы», — говорит Найем. В то же время, как рассказала мне Залищук, многие из их коллег-новичков в Раде исполнены послереволюционной уверенностью в собственной правоте, которая легко может стать оправданием неблаговидных действий. «Если они не будут следовать законам, условиям соглашений или даже Конституции, они подумают, что так и надо, потому что они хорошие люди, они участники Майдана, и делают это ради благого дела», — сказала она.
Рада, на самом деле, провела очень много реформ, позволивших создать новую, прозрачную систему государственных закупок и жесткие правила декларирования государственными чиновниками своих доходов. Но в законопроект бюджета, который Яценюк «протащил» в пять часов утра, были в последнюю минуту внесены лишние пункты — такие, как выделение почти миллиона долларов на проведение музыкального фестиваля или завышенные суммы на покупку туалетной бумаги для одного из министерств. Найем и Лещенко стали относиться к Яценюку с еще большим подозрением, когда узнали, что швейцарская прокуратура расследует дело одного из его близких союзников в Раде в связи с вымогательством взятки в 29 миллионов долларов. (Соратник Яценюка эти обвинения опроверг). Ошибка США, по словам Лещенко, состояла в том, что они считали Яценюка противовесом Порошенко. «На самом же деле это было больше похоже на сговор», — сказал он. Они поделили сферы интересов. «Они договорились о том, что оба будут замалчивать факты коррупции».
Порошенко создал Национальное антикоррупционное Бюро Украины — независимый орган, уполномоченный преследовать в судебном порядке высокопоставленных чиновников и политиков, и заявил, что это является доказательством его готовности бороться с коррупцией, но его администрация не обеспечила политическую и техническую поддержку, необходимую для того, чтобы НАБУ могло эффективно работать. «Сначала люди Порошенко соглашались с этой идеей, но когда они поняли, что это означает на самом деле, то, скажем так, вдруг все стало намного сложнее», — рассказал мне один западный дипломат. Западные чиновники были вынуждены потребовать от властей удвоить годовой бюджет НАБУ с тем, чтобы бюро могло оплатить покупку компьютеров и выплачивать зарплату сотрудникам. «Давайте скажем просто — президент побоялся потерять контроль», — сказал дипломат.
Полиция на Украине уже давно стала одной из наиболее коррумпированных структур и, как олицетворение хищнического государства — одной из наиболее презираемых всеми. После Майдана Министерство внутренних дел согласилось создать новое патрульно-постовое подразделение, которое будет патрулировать улицы и отвечать на звонки. Цель состояла в том, что новая служба в итоге заменит старую.
В Киеве я беседовал с начальником новой Национальной полиции Хатией Деканоидзе о целесообразности создания таких полицейских подразделений с нуля. Деканоидзе родом из Грузии и помогала проводить там реформы после «революции роз» 2003 года. «Есть некоторые вещи, которые нельзя просто реорганизовать или изменить их структуру, — сказала она. — Что произошло с прежней полицией? Они утратили чувство собственного достоинства — у них нет хорошей зарплаты, хорошей формы, хороших автомобилей, или даже бензина для своих автомобилей. Единственное, что они получили от своего начальства — инструкцию: „Вот твой значок, и делай, что хочешь“». В новые структуры приходят менее 6% процентов из штата существующей полиции, и сотрудникам патрульно-постовой службы назначили жалование в два с половиной раза больше, чем у тех, кто был в прежней структуре.
В парламенте Найема привлекли к разработке планов реформирования полиции. Он взялся за работу по набору новых сотрудников и за несколько месяцев побывал в десятке городов, шесть из которых граничат с территориями на востоке страны, которые удерживают сепаратисты. Он понял, что проблемы страны коренятся гораздо глубже, чем те проблемы, которые собирались решать участники Майдана. «Сидишь здесь и видишь двух олигархов или трех министров, и они что-то воруют, и ты думаешь, что если сможешь просто от них избавиться, то тогда все будет нормально», — сказал он мне. Но люди привыкли не платить налоги и не ждать взамен чего-то особенного от правительства; когда им было нужно, чтобы государство на них поработало, они платили взятки. Патрульно-постовая полиция будет доказывать, что государственные институты страны действительно заслуживают доверия.
Пока реформа продвигается с переменным успехом — сотрудники новых подразделений были направлены в 29 городов, где они уже завоевали авторитет как неутомимые и честные работники. Но уголовными расследованиями по-прежнему занимаются старые подразделения, и в отделах, принимающих решения о том, следует ли восстанавливать на службе офицеров, уволенных за коррупцию или несоответствие служебному положению, работает много реваншистски настроенных сотрудников бывшего МВД.
Владислав Власюк работал в Киеве частным адвокатом и после Майдана устроился на работу в полицию, возглавив со временем отдел кадров в ведомстве Деканоидзе. Но этой весной он уволился. «Реформа сама по себе работала, но когда вы пытаетесь совместить новое с чем-то старым, вот тогда и начинаются проблемы», — рассказал он мне.
«Типичный образ депутата Верховной Рады Украины — это мужик с большим животом и кучей денег, который сидит в Раде и вершит человеческие судьбы, — говорит Залищук. — А Сергей и Мустафа — это двое молодых, стильных ребят — хипстеров — являющихся полной противоположностью украинских политиков старого образца». Лещенко и Найем по-прежнему тусуются с теми же друзьями в тех же киевских барах, а Лещенко является завсегдатаем техно-клуба Closer — ведущей в городе города андеграунд-площадки. В Раде они раздражают своих коллег, размещая посты с неприятными подробностями внутренних партийных совещаний. Лещенко однажды сообщил, как руководитель парламентской фракции «Блок Петра Порошенко» обрушился с критикой на посла ЕС на Украине, заявив, что послу следует прекратить так часто «напиваться» в компании с одним видным активистом по борьбе с коррупцией.
Лещенко и Найем остаются друг для друга самыми верными союзниками, но как политики они очень разные. Лещенко одержим фактами и документами, указывающими на коррупцию или кумовство. «Он иногда работает, как маньяк, но в всегда получает результат», — рассказывает главный редактор «Украинской правды» Мусаева-Боровик, которой Лещенко до сих пор помогает. До недавнего времени у него в редакции был свой стол, заваленный бумагами и книгами. «Оказывается, политика его не испортила», — говорит она.
Виктория Войцицкая — еще один новый депутат Рады с дипломом MBA университета Брандейса (Brandeis International Business School). Она хорошо знает Лещенко и Найема и характеризует их по-разному — «Найем по каждому поводу шутит», а Лещенко «в основном, держит свои мысли при себе». Лещенко чаще публикует изобличающие документы в «Украинской правде», чем выступает с воодушевляющими речами с трибуны Верховной Рады. Найем изъявляет больше готовности работать в таких областях, как принятие законодательных актов, которые он считает важными. Найем в беседе со мной назвал Лещенко «хранителем ценностей» их совместной работы. А Лещенко сказал мне: «Со многими людьми в парламенте я даже не разговариваю. А Мустафа может воевать с людьми и, несмотря ни на что, сохранять с ними хорошие отношения». Найем обладает более буйной энергией, но он не так сосредоточен, и он стремится делать больше, чем, может реально выполнить. Один сторонник Майдана, который работал с Мустафой Найемом над реформой полиции, назвал его балаболом — человеком, который больше говорит, чем делает.
За всю 25-летнюю историю независимости Украины политики служили ее олигархам — нескольким десяткам человек (среди которых нет женщин), сколотившим огромные состояния в 1990-е годы, используя свои связи, благодаря которым они завладели крупными компаниями, занимавшимися торговлей сырьевыми материалами и работавшими в сфере тяжелой промышленности.
По оценкам за 2013 год, стоимость активов 50-ти богатейших людей Украины составляет более 45% ВВП страны — по сравнению с менее 20% в России (и менее 10% в США). Государство попустительствуют украинским олигархам — либо они наживаются на якобы государственных предприятиях, качая из них деньги и перекладывая расходы на государственный бюджет, а прибыли забирая себе, либо пользуются государственными субсидиями, чтобы производить материалы дешево и продавать их по рыночным ценам. «Бизнес для них — это махинации и надувательство, — говорит специалист по Украине профессор Университетского колледжа Лондона Эндрю Уилсон (Andrew Wilson), который много пишет об этой стране. — В основном это такой вид математики, с помощью которой они имеют прибыль, процесс получения которой, как правило, предполагает ограбление ими бюджета».
Олигархи направляют значительную часть своих прибылей на содержание той политической системы, которую они используют в качестве арены для разрешения споров и сохранения своих привилегий. Все приходится покупать — от поддержки телевизионных ведущих до лояльности чиновников на муниципальных выборах, из-за чего проходящие в стране избирательные кампании относятся к самым дорогостоящим в мире. По словам старшего научного сотрудника «Атлантического совета» Андерса Ослунда (Anders Åslund), в 2004 году Янукович и Ющенко вместе потратили около миллиарда долларов, что намного больше, чем было потрачено в Соединенных Штатах на проходившие в том году избирательные компании Джорджа Буша-младшего и Джона Керри.
Одним из самых влиятельных олигархов является Игорь Коломойский, который путем агрессивного рейдерства создал империю с активами стоимостью 1,4 миллиарда долларов. Известный своей витиеватой и изобилующей неформальной лексикой речью и стоящим в его кабинете гигантским аквариумом с акулами, он в течение многих лет весьма успешно контролировал «Укрнафту» — формально государственную нефтяную компанию, которая продавала нефть по ценам ниже рыночных крупнейшему на Украине нефтеперерабатывающему заводу, тоже находившемуся под его контролем. Затем очищенная нефть поставлялась на рынок и продавалась, что приносило огромные прибыли.
В первые месяцы после Майдана Порошенко назначил Коломойского губернатором Днепропетровской области, которая граничит с контролируемыми сепаратистами анклавами на Донбассе. В то время, когда армия была практически небоеспособной, Коломойский финансировал добровольческие батальоны и сумел защитить Днепропетровск от поползновений пророссийских вооруженных формирований.
В марте 2015 года Лещенко получил информацию о том, что Коломойский планирует заговор с тем, чтобы захватить контроль над «Укрнафтой». Правительство как раз только что поменяло состав правления компании, что служило для Коломойского препятствием в выкачивании прибылей из компании, которая по документам числилась государственной. 20 марта Лещенко направился в киевский офис «Укрнафты» и увидел, что вооруженные люди заблокировали вход и приваривают к окнам решетки. Один из вооруженных людей сказал ему, что является бойцом батальона «Днепр-1» — воевавшего на стороне властей подразделения, которое финансировал Коломойский в качестве губернатора Днепропетровской области. По мнению Лещенко это было похоже на олигархический переворот, в ходе которого наемники выполняют волю бизнесмена.
Двое суток спустя, далеко за полночь Найем пробрался в офис «Укрнафты». На баррикадах он столкнулся с Коломойским, который своим видом — спокойное лицо, окладистая седая борода и черная кожаная куртка — напоминал нечто среднее между эльфом и мафиози. Телеоператоры уже заполнили здание, а между двумя мужчинами состоялся резкий, почти театральный диалог. «Что вы здесь делаете?— спросил с улыбкой Коломойский. — Вы журналист или депутат?».
«А вы кто — губернатор или бизнесмен?» — спросил в ответ Найем.
Их встреча стала воплощением ненормальной украинской политики — двое мужчин, которые были не совсем политиками, сцепились друг с другом по наиболее актуальному политическому вопросу. Спустя несколько дней Порошенко снял Коломойского с поста губернатора и объявил о начале кампании по «деолигархизации», заявив, что «каста неприкосновенных будет ликвидирована».
Лещенко был рад видеть, что откровенный кризис власти преодолен, но подозревал, что окончательный расклад сил особо не изменился.
К осени прошлого года общественное недовольство Петром Порошенко особенно проявилось в связи с тем, что он назначил на пост генерального прокурора Виктора Шокина — опытного политика, знавшего Порошенко уже не один год. Сначала Шокин возбудил ряд дел о коррупции против бывших соратников Януковича. Но когда Верховная Рада сняла неприкосновенность с обвиненного в коррупции депутата и бывшего близкого соратника Януковича Сергея Клюева, Генеральная прокуратура начала тянуть с выдачей ордера на арест, давая Клюеву возможность бежать из страны. Шокин также препятствовал расследованию дел в отношении двух человек, известных как «бриллиантовые прокуроры» — высокопоставленных прокуроров, которые были арестованы по подозрению в коррупции; в результате обысков в их домах был найден автомат Калашникова, 400 тысяч долларов и 65 бриллиантов. Что еще печальнее, ни одного из подозреваемых в убийстве участников Майдана к судебной ответственности так и не привлекли.
На Украине должность генерального прокурора имеет огромное значение. Президент и другие высшие должностные лица могут заключать сделки, торгуя политических решениями о предоставлении коммерческих преференций, и, наоборот — прокурор может действовать в качестве правоприменительного органа последней инстанции. Известный активист по борьбе с коррупцией Дарья Каленюк объяснила нежелание Порошенко ломать эту модель. «У меня есть компромат на вас, а у вас есть компромат на меня, у меня есть кое-какие прокуроры, а у вас есть кое-какие судьи. Давайте не будем публично бороться, а заключим соглашение», — говорит она. Порошенко умеет работать только так — какими бы благородными ни были его цели. И добавила: «Если бы президент согласился на настоящую реформу судебной или правоприменительной системы, эти новые правила, вероятно, обернулись бы против него».
Чиновники США и ЕС, вначале поддержавшие кандидатуру Шокина, невзлюбили его. Чтобы заставить Порошенко снять Шокина с должности, администрация Обамы приостановила предоставление кредитных гарантий на сумму 1 миллиард долларов. (Украинцы начали называть Шокина «человеком за миллиард долларов».) Высокопоставленный чиновник из Белого дома рассказал мне, что вице-президент США Джо Байден каждые несколько недель говорил с Порошенко по телефону и дал ему ясно понять, что для получения дополнительных кредитных гарантий «пока вы не замените этого человека, этих денег вы не получите — даже при выполнении всех остальных условий». Во время акции протеста в Киеве, Лещенко призвал Верховную Раду проголосовать за снятие Шокина с должности. Его коллегам-депутатам, заявил он, придется решать, «с кем они — с народом или с чиновниками-коррупционерами». Наконец, в феврале 2016 года Шокин объявил о своей отставке — правда, перед этим он в самый последний момент уволил выступавшего за проведение реформ депутата, который вел дела «бриллиантовых» прокуроров.
Одним из наиболее уважаемых членов правительства был министр экономики Айварас Абромавичус, 40-летний реформатор, который работал в киевской частной инвестиционной компании, а затем вошел в состав правительства после Майдана. Абромавичус провел ряд важных реформ, позволивших обеспечить прозрачность финансовых операций государственных корпораций — в том числе, за счет привлечения к управлению талантливых менеджеров. Однажды он получил СМС от человека, который объявил, что будет новым заместителем Абромавичуса в министерстве экономики. Учитывая, что этот человек раньше работал в сфере нефтегазовой торговли, он должен был курировать компании энергетического сектора — сфере, которая по требованию Запада была недавно передана в подчинение министерства экономики.
В украинской политике таких назначенцев называют «смотрящими». Их внедряют в компании и министерства влиятельные лица, и они позволяют влиятельным кругам участвовать в управлении (а значит, и в прибылях) наиболее доходных отраслей экономики страны.
Абромавичус ответил своему предполагаемому заместителю, написав, что «мы не сможем создать новую должность».
«Думаю, что они создадут», — ответил человек и добавил, что предложение ему сделал Игорь Кононенко, заместитель председателя партии Порошенко, который знаком с Порошенко еще с 1980-х годов, когда они с ним служили в армии. Позже оба стали совладельцами банка.
Усомнившись в том, что сможет работать независимо и сохранить свои полномочия, Абромавичус понял, что ему ничего не остается, кроме как уйти в отставку. В открытом письме он написал:
«У меня и моей команды нет желания быть ширмой для откровенной коррупции или подконтрольными марионетками для тех, кто хочет в стиле старой власти установить контроль над государственными деньгами».
Его отставка спровоцировала политический кризис, и на какое-то время позиции Порошенко пошатнулись, и он еле удержался на своем посту. Вместо Яценюка был назначен другой премьер-министр. Абромавичус рассказал мне, что когда он пришел в правительство, он ожидал сопротивления со стороны владельцев предприятий и министерских работников среднего звена — а не со стороны окружения президента. «Главное препятствие реформам исходило от тех самых людей, которые наняли нас, чтобы эти реформы провести», — сказал он.
Лещенко в течение какое-то времени предупреждал о наличии касты «серых кардиналов», действующих повсюду в правительстве Порошенко, которые занимают должности, позволяющие им держаться вне поля зрения, но которые оказывают влияние на важные назначения и контролируют финансовые потоки. «Он, грубо говоря, организатор, — сказал Лещенко, имея в виду Кононенко. — Он придумывает всякого рода схемы, обдумывает, как выкачивать средства на какие-то корыстные цели или политические нужды, и распределяет эти деньги. По его словам, «в этой компании вы будете директором, но вы должны будете вернуть определенную сумму денег». («Обвинения Сергея Лещенко не соответствуют действительности», — заявил Кононенко).
Правда, когда я недавно говорил с Абромавичусом, он подчеркнул, что он по-прежнему видит новое поколение молодых технократов, включая самого себя, которые стремятся работать в рамках системы, и он считает, что это является импульсом к поведению реформ — не меньше. Он рассказал, как его министерство закрыло лазейку, позволявшую Коломойскому покупать нефть у государства с 15%-ной скидкой, ежегодно отнимая у государства по 300 миллионов долларов. Сейчас эти средства поступают в бюджет. «Не все реформы должны быть болезненными, — считает Абромавичус. — Для кого-то они будут болезненными, но не для большинства украинцев».
Как-то я посетил Кононенко в его просторном кабинете в Раде. Это 51-летний лысый крепкий мужчина. Он говорил много, но был любезен. Он отрицал заявления о том, что пытался внедрить своего ставленника в министерство экономики, и сказал, что человек, написавший Абромавичусу, действовал по «личной инициативе». Кононенко очень хотел показать мне отчет из прокуратуры, согласно которому никаких преступлений в его действиях выявлено не было. Когда я спросил его, как он относится к своей репутации «серого кардинала», он ответил, что «слово „кардинал“ не такое уж и плохое». Но слово «серый» ему не понятно. «Я обычно довольно доступен для общения и открытый». Он производил впечатление человека, не понимающего, почему все поднимают из-за этого столько шума. «Я пришел из бизнеса, — сказал он (у Кононенко есть интересы в сфере строительства, банковского дела и производства). — Я человек системы, и считаю себя хорошим организатором. И, конечно, некоторым людям это не нравится». Когда разговор зашел о Лещенко и Найеме, он не попытался скрыть в голосе холодные нотки. «Те, кто пытается осуществлять свои политические или общественные цели, должны действовать осторожно, чтобы не раскачивать лодку, потому что это может закончиться плохо для страны», — сказал он.
Однажды поздним вечером зимой прошлого года — в разгар скандалов вокруг Шокина и Кононенко, Лещенко получил повестку с приглашением явиться в канцелярию президента. Порошенко попросил его не публиковать критических материалов о Шокине и Кононенко, заявив, что обвинения были ложными, и что эти люди являются практически «членами моей семьи». Лещенко почти ничего не сказал и ушел расстроенным. Он был уверен, что президент говорит неправду.
Когда однажды вечером весной этого года мы с Лещенко ужинали, он принес с собой толстый журнал учета, исписанный едва понятными каракулями. Папку каким-то таинственным образом кто-то неизвестный подложил в его почтовый ящик в Раде, и ее содержимое станет темой его следующего расследования — это тайная бухгалтерская книга неучтенных денежных выплат, которые осуществляла партия Януковича еще до Майдана. В каждой строке рядом с цифрами было вписано имя человека, который должен был получить деньги. «Вы можете увидеть, какие суммы были потрачены, и на какие цели, — сказал он. — Это темная сторона политики».
В тайной бухгалтерской книге были записи о коррупционных платежах на сумму 66 миллионов долларов — 1 миллион долларов на «покупку» голосов в парламенте, 3 миллиона долларов, предназначенных для должностных лиц центральной избирательной комиссии, 1 миллион долларов в месяц на финансирование выпуска «позитивных» материалов в новостях на украинском телевидении. Выяснилось и то, о чем уже давно подозревали — партия Януковича финансировала другие украинские политические фракции, чтобы создать управляемую оппозицию. В мае Лещенко опубликовал эти материалы в «Украинской правде».
Другие, более подробные бухгалтерские книги впоследствии были переданы в НАБУ. Там были записи о секретных платежах за пять лет на общую сумму два миллиарда долларов. В августе следователи бюро объявили, что в бухгалтерской книге в качестве назначенного получателя 22-х платежей на общую сумму более 12 миллионов долларов значится фамилия Пола Манафорта, который стал председателем избирательного штаба Дональда Трампа. Лещенко получил копии и этих книг. (Рассказать, каким образом он их получил, Лещенко отказался). Однажды утром этим летом Лещенко достал пачку документов — учетные книги, в которых указана фамилия Манафорта. Он показал мне, где имя Манафорта было в списках рядом с суммами различных неучтенных платежей — 1 миллион долларов за «услуги», шестьсот тысяч за «социологию» (вероятно, речь шла о данных соцопросов). (По заявлению адвоката Манафорта, его клиент «никаких денежных выплат» не получал). В бухгалтерских книгах также значились расходы на сумму 30 тысяч долларов на проект под названием «Слухи», а также вознаграждение на сумму более 200 тысяч долларов Ларри Кингу (Larry King), который должен был приехать в Киев и взять интервью у премьер-министра из команды Януковича. «Янукович денег не жалел, — говорит Лещенко. — Он воровал столько, что мог это себе позволить». (Получение каких-либо денег Кинг отрицает). Лещенко вспомнил, как видел Манафорта на инаугурации Януковича снежным февральским днем 2010 года — это был странный, необщительный американец, который каким-то образом оказался в центре свиты Януковича.
Лещенко показалось забавным, что прошлое Манафорта стало одной из центральных тем американской политики. «Рано или поздно это должно было выйти наружу», — сказал он. Американские журналисты и политтехнологи засыпали его вопросами, и 19 августа он провел пресс-конференцию в Киеве. Он отметил, что ни один из платежей на имя Манафорта официально проведен не был и налогом не облагался, что, по его мнению, свидетельствует том, что они были незаконными. Держа в руках бухгалтерские книги, Лещенко добавил: «Деньги передавались наличными, и отследить транзакции невозможно, но у меня нет сомнений в подлинности этих документов». Несколько часов спустя в результате усиливающегося давления, Манафорт ушел в отставку с поста председателя избирательного штаба Трампа.
После двух лет непрерывного внимания к Украине в связи с революцией на Майдане и войной на Донбассе США и Европа отдалаются. Вашингтон озабочен предстоящими выборами; Обама, вероятно, покинет свой пост первым президентом США, ни разу не посетившим за последние десятилетия независимую постсоветскую Украину. Дональд Трамп дал понять, что как президент, он не будет оказывать особой симпатии или проявлять особого интереса к позиции Киева. Он, похоже, отрицает очевидное, утверждая, что Россия на самом деле на Украину не нападала, и заявил, что народ Крыма «скорее хотел бы быть в России, чем там, где он был».
Лидеры Франции и Италии начинают сомневаться в целесообразности продления санкций против России, а министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер подверг критике военные учения НАТО, назвав их «бряцанием оружием и разжиганием войны». Брексит, за который Британия проголосовала в июне, еще больше осложнил положение Украины, поскольку теперь у чиновников ЕС есть более важные заботы, чем Украина.
Один европейский дипломат в Киеве заявил мне, что чиновники ЕС разочаровались, наблюдая, как Порошенко пытается манипулировать симпатией Европы к Украине. «Он прекрасно знает, что мы не можем позволить, чтобы Украина потерпела крах, и что мы много вложили в эту страну, и что нам нужна Украина, как образец успеха, — сказал мой собеседник. — А он злоупотребляет этим знанием. И это бесит».
И все же, Украина рассчитывает получить три миллиарда долларов от Международного валютного фонда и 1,2 миллиарда евро от Евросоюза. Лещенко и Найем думают, что официальные лица в Вашингтоне и Брюсселе могли бы быть и пожестче с Порошенко и его министрами. Западные страны оказались «заложниками этого правительства», — считает Найем. Иностранные доноры оплачивают различные проекты реформ, говорит он, а правительство в Киеве просто «говорит о реформах», и часто не доводит их до конца. Если бы у Украины не было возможности рассчитывать на безусловное поступление западных денег, Порошенко, возможно, пришлось серьезнее относиться к реформам. «Порошенко сыграл незначительную роль, — считает Найем. — Он не заслуживает звания того лидера, которого мы хотели увидеть после Майдана».
По данным опросов, проходящих на Украине, только 17% жителей страны довольны руководством Порошенко. Его рейтинги в некоторых частях Украины сегодня гораздо ниже рейтингов, которые были у Януковича за несколько месяцев до начала революции Майдана. Лещенко и Найем подозревают, что Порошенко станет временным президентом, который занимал президентское кресло, оберегая целостность государства, чтобы передать его более молодым и более смелым политикам.
И Лещенко, и Найем убеждены, что терпимость к старым политическим привычкам ниже, чем считает правящая элита. В конце июня эти два молодых человека вместе с Залищук и несколькими другими молодыми реформаторами заявили, что намерены организовать новое движение. Их программа предусматривает «превращение Украины в современную европейскую страну». За 25 лет это будет первая партия со своей идеологической платформой, не зависящая от личности одного лидера и финансовой поддержки какого-то олигарха. Возможно, что до следующих парламентских выборов еще целых три года. И для новой партии, это, наверное, очень хорошо. «Проблема предыдущего поколения политиков заключается в их коррумпированности, — говорит Найем. — А наша проблема — в нашей неопытности, нам не хватает компетентности во многих вопросах».
Между тем, недавно созданное Национальное антикоррупционное Бюро Украины стало объектом нападок со стороны конкурентов из Генеральной прокуратуры. В первые месяцы работы бюро следователи по борьбе с коррупцией завели несколько не очень крупных дел в отношении судей и политиков среднего звена, и в своих расследованиях НАБУ постепенно приблизились к людям из числа близкого окружения Порошенко. Но в середине августа следователи прокуратуры провели обыски в офисах НАБУ по надуманным обвинениям в незаконной слежке; а спустя неделю, группа прокуроров задержала двух следователей НАБУ, занимающихся коррупционными делами, избивая их и тыча в глаза ножом.
Найем был возмущен и разместил в Facebook пост, призывая провести акцию протеста. На следующее утро — солнечное и ясное — у здания киевской прокуратуры собрались толпа из нескольких сотен человек. Но это был не Майдан — украинское общество разочаровано, и большинство людей занялись своими личными проблемами. В протестах участвуют только самые преданные и политически не равнодушные. Перед толпой собравшихся выступили и Лещенко, и Найем. Мустафа, низкий голос которого звучал гулко и резко, заявил, что нападения на антикоррупционное бюро — это уже «контрреволюция». Он презрительно высказался о руководстве своей страны. «Они опять разворовывают страну, снова затевают клановые интриги».
Утром 20 июля в центре Киева в результате взрыва заложенной в автомобиль бомбы был убит Павел Шеремет — обозреватель «Украинской правды», журналист, который вместе с Притулой убедил Найема и Лещенко уйти в политику. Он был «неудобным» журналистом, писавшим нелицеприятные статьи о добровольческих военизированных батальонах на востоке страны и олигархах, оказавшихся в центре коррупционных скандалов. А еще он вел утреннюю программу на радио — когда взорвалась бомба, он ехал на студию звукозаписи. Его смерть стала зловещим отголоском убийства Гонгадзе, и она тоже стала символом сегодняшнего страха и хаоса.
Найем сказал мне, что считает это убийство «терактом, демонстрацией и угрозой — журналистам, активистам, политикам, огромной группе людей, к которой также относимся и мы с Сергеем». Пока следствию удалось выяснить немного. Убийство Шеремета мог заказать кто угодно — от преступных элементов в службе безопасности Украины до агентов российских спецслужб, которые хотят дискредитировать Киев и спровоцировать политические беспорядки.
В конце июля, через два дня после убийства Шеремета, тысячи людей выстроились в неспешную траурную очередь вокруг открытого гроба Шеремета, который стоял в центре зала, похожего на огромную пещеру, и на который сыпались нескончаемые темно-красные розы. Порошенко пришел и возложил букет. После того, как мимо гроба прошел Лещенко, президент отошел в сторону и стоял в окружении друзей. Найем постоял у гроба Шеремета нескольких минут, а затем вышел на улицу и остановился, чтобы поговорить с собравшимися у здания местными телевизионщикам. Почти каждый в толпе знал Найема лично — еще с тех пор, как он работал корреспондентом. Сначала он медленно выразил соболезнования, но потом быстро переключился на другой тон, уже выступая как журналист, говорящий со своими сверстниками и коллегами. «Когда мы услышали эту новость — давайте честно, ведь все мы здесь близко знакомы — кто из нас не думал о том, что то же самое может случиться и с одним из нас? Этот страх реален, он давит — а это именно то, чего хотел добиться убийца. Это нападение на всю страну», — сказал он.
Несколько недель спустя я сидел с Лещенко в летнем кафе напротив жилого дома, расположенного на холме в красивом зеленом районе в центре Киева, где жили Шеремет с Притулой. Лещенко вспоминал тот день, когда они с Найемом рассказали им, что собираются баллотироваться в парламент. «Павел сказал, что это начало важных событий, и мы должны сыграть свою роль, — вспоминал Лещенко. — Он тогда еще сказал: „Не подведи!“».
