На фоне стартовавшей в Париже 29 августа «недели послов», на которой определяются основные направления французской дипломатии на год, министр иностранных дел Жан-Марк Эро критикует эскалацию со стороны сирийского режима и напоминает о срочной необходимости политического решения.
Le Monde: Доказательства применения режимом химического оружия изменят расклад?
Жан-Марк Эро: Всем нужно отвечать за свои поступки. Сирийский режим, по меньшей мере, дважды использовал химическое оружие против населения. Такой вывод озвучен в докладе следственного механизма, который был сформирован Совбезом ООН вместе с Организацией по запрещению химического оружия. Его авторитет бесспорен. По итогам долгой работы следователи выяснили, что режим нарушил взятые на себя обязательства в рамках Конвенции по запрещению химического оружия, когда речь шла о ликвидации его арсенала под международным контролем. Кроме того, доклад демонстрирует, что «Исламское государство» (организация запрещена на территории РФ — прим.ред.) применило химическое оружие, как минимум, один раз.
Сирийский режим и ИГ соревнуются друг с другом в устроенном ими ужасе. Применение такого оружия не только незаконно, но и неприемлемо в нравственном плане, в том числе и для тех, кто поддерживает Дамаск. Никто не заинтересован в том, чтобы химическое оружие стало обычным делом. Россия должна прояснить свою позицию, а также воспользоваться случаем, чтобы вернуться к политическому решению. У конфликта не может быть военного решения, как признает и мой российский коллега Сергей Лавров. Итоги пяти лет войны с более чем 300 тысяч погибших просто ужасны.
— Что означает «ответ на уровне тяжести совершенных преступлений», с ваших собственных слов?
— Мы работаем с партнерами по Совету безопасности ООН, прежде всего с американцами и британцами, по резолюции с осуждением этих атак по статье VII, которая предусматривает санкции против всех, кто совершил эти ужасные преступления. Совет безопасности может обратиться в Международный уголовный суд — мы уже работаем над этим определенное время, причем речь идет обо всех военных преступлениях, а не только применении химического оружия. Но действовать нужно поэтапно. Доклад есть, теперь нужно принимать резолюцию. Международное общественное мнение существует, и Россия не может с ним не считаться. Необходимо сформировать должное политическое и нравственное соотношение сил, и Франция может внести в это значительный вклад.
— Этот конфликт все еще остается приоритетом для французской дипломатии?
— Наша задача в Сирии — бороться с терроризмом и защитить французов от этой угрозы. Наше военное вмешательство в Сирии против ИГ в рамках коалиции начинает приносить плоды, потому что движение сдает позиции как в Ираке, так и в Сирии. Тем не менее хаос конфликта и растущее варварство режима питают радикальные настроения, например в Алеппо, который стал эпицентром гуманитарной трагедии. Город находится в осаде и под постоянными бомбардировками. Там удается закрепиться группам вроде «Фатах аш-Шам», что дает российской авиации предлог для новых обстрелов и толкает население на крайности.
Речь идет не о том, чтобы победить в войне, а о том, чтобы добиться мира. Мы работаем ради мирной, стабильной и единой Сирии, которая уважает права меньшинств, в том числе христиан и курдов. Мы следуем мирному переговорному процессу под эгидой ООН и его спецпредставителя Стаффана де Мистуры при содействии Вашингтона и Москвы. Зимой 2015-2016 годов были проблески надежды. Но они быстро затухли, потому что режим сделал выбор в пользу слепой репрессии при поддержке России и Ирана.
— Вы не боитесь, что американцы бросят Францию, как в 2013 году, когда она хотела нанести удары по режиму Башара Асада после химической атаки в Гуте?
— Не опасаетесь ли вы российского вето в Совбезе?
— Россия — не противник, а партнер. Мы ищем решение с ней, а также Ираном, Саудовской Аравией, Америкой и Турцией. России принадлежит решающая роль в урегулировании конфликта. Она утверждает, что стремится к политическому решению и возобновлению переговоров в Женеве. Я говорю ей: «Осудите сирийский режим и прекратите бомбардировки!» Россия не может придерживаться двойных стандартов, то есть стремиться к политическому решению и в то же время действовать только в военной сфере, как будто победа режима возможна. Режим не в состоянии добиться военной победы. Все заинтересованы в том, чтоб вернуться за стол переговоров в Женеве так, чтобы никто не потерял лицо.
— Можно ли возложить на Россию часть ответственности за конфликт в Сирии?
— Россия — это великая нация, которая стремится вновь играть подобающую ей роль. Ее можно понять. Как я уже говорил, это партнер, но непростой партнер. С ней нужно быть предельно откровенными. Мы будем именно так вести себя с президентом Путиным, который должен прибыть в Париж в октябре.
— Вы думаете, что сирийская оппозиция еще может сыграть роль на переговорах?
— Нынешняя ситуация создает недоверие. Так, например, была достигнута договоренность об эвакуации 700 бойцов и мирных жителей из Дарайи, однако оппозиция восприняла это скептически. У нас и самих есть на этот счет сомнения. Что будет со всеми этими людьми после эвакуации?
— Турция вступила в войну. Это хорошая новость?
— Хорошо, что Турция вступила в открытую войну с ИГ, которое нанесло по ней несколько серьезных ударов. Кроме того, у Турции есть полное право обеспечить безопасность своих границ. Однако тут нужно не допустить всплеска насилия и соблазна решить в Сирии часть курдского вопроса. Мы осуждаем Рабочую партию Курдистана и устроенные ей в Турции теракты. В Сирии же курдские силы ведут эффективную борьбу с джихадистами. Нельзя, чтобы курдский вопрос добавился к уже существующим конфликтам.
— Что насчет французской мирной инициативы на Ближнем Востоке?
— Собрание 3 июня в Париже министров иностранных дел двух десятков стран, в возможности которого некоторые сомневались, все же произошло и положило начало целой динамике. Правительство Нетаньяху, к сожалению, продолжает процесс колонизации, который подрывает возможность решения с формированием двух государств. Стороны так и не возобновили диалог. Но процесс не стоит на месте. У меня были встречи с президентом Палестины Махмудом Аббасом, а также Джоном Керри, который пытается сблизить израильтян и палестинцев при содействии арабских стран. Египтяне ведут диалог одновременно с палестинцами и израильтянами, россияне тоже доступны.
Французская инициатива позволила вернуть в центр внимания конфликт и перспективу формирования палестинского государства. Все, что способствует международной конференции по миру на Ближнем Востоке, хорошая новость.
