В Сирии Путин своей военной операцией создает факты. Тем самым он заставляет всех участников принимать участие в обсуждении, в том числе и США. Большой шаг на пути к важной геостратегической цели Москвы.
Вскоре после того, как закончились Олимпийские игры в Рио, и российские спортсмены были приняты Владимиром Путиным в Кремле, некоторые из них собрались в дорогу в район военных действий. С олимпийскими медалями на шее российские атлеты выходили из самолета на сирийской авиабазе Хмеймим и пожимали руки солдатам. Отсюда российские бомбардировщики летают для нанесения авиаударов по Идлибу, Алеппо, по территории вокруг Пальмиры.
«Я очень горжусь тем, что нахожусь здесь», — сказала прыгунья с шестом и бывшая олимпийская чемпионка Елена Исинбаева, которая в этом году, как почти все российские легкоатлеты, была отстранена от игр. «Здесь все пронизано патриотизмом, гордостью, мужеством, героическими поступками». Не впервые военную операцию в Сирии по российскому телевидению показывают, как доказательство того, что Россия опять выступает за пределами своих границ как мировая держава. С похожим оттенком подробно сообщается также и о том, как Москва и Вашингтон совещаются по поводу ситуации в Сирии, или о прекращении огня, или о возможной координации операций.
Россия возвращается на Ближний Восток
В то время как Запад скорее беспомощно смотрит на войну и на все более сложные переплетения интересов в Сирии, а США в регионе действуют скорее осторожно, Россия возвращается на Ближний Восток, спустя 25 лет после развала Советского Союза. Москва хочет снова разговаривать с США на равных. Для этого Путин снова выстраивает отношения со странами региона. И принципиально готов разговаривать со всеми. Однако, он в то же время совершенно точно знает, когда наступит нужный момент, чтобы при помощи военной силы создать факты.
Ровно год назад Россия начала свою операцию в Сирии и сразу же стала страной, без которой стало невозможным решение конфликта. Российские самолеты и системы ПВО исключили для США все варианты какой-либо бесполетной зоны. Путину удалось достичь своих целей. Во-первых, он хотел спасти сирийский режим от коллапса и тем самым обеспечить, чтобы российские интересы в будущей Сирии учитывались, независимо от того, как будет потом выглядеть страна. Во-вторых, для него важна была борьба с исламистами, которых Россия уже давно рассматривает как угрозу. В-третьих, он вернул себе свое право слова, как в международном плане, так и в отношениях с другими участниками операций в регионе.
«Россия хочет заставить США все вопросы обсуждать с Москвой», — сказал российский политолог Владимир Фролов. По его словам, на российскую стратегию и выбор союзников на Ближнем Востоке большое влияние оказывает соперничество с США. Однако, есть одно важное отличие от холодной войны. «Сейчас для России речь идет не о создании зоны идеологического влияния», — сказал Фролов. Поэтому «выдавливание» США из Ирака для России не цель. Также у Москвы нет возможностей, чтобы вбить клин между Турцией и НАТО.
Турецко-российское сближение
В отличие от Советского Союза Россия сегодня действует скорее прагматично, чем идеологически. Характерной для этого поведения является гибкость. Еще осенью прошлого года была серьезная угроза открытой военной конфронтации России со страной НАТО Турцией на севере Сирии, после того как турецкая авиация в пограничном районе сбила российский самолет. Сегодня российская реакция на военную турецкую операцию в Сирии выглядит весьма мягкой, что говорит о негласной договоренности. Российское министерство иностранных дел высказало «озабоченность» в связи с происходящим. Но еще за несколько месяцев до этого, до примирения между Путиным и Эрдоганом, критика была бы значительно более жесткой.
«Москва в данном случае занимает осторожную позицию, она не хочет нарушить возобновленные отношения с Турцией, но не хочет пожертвовать и существующими связями с курдами», — говорит эксперт по Ближнему Востоку Елена Супонина, советник директора консервативного, близкого к правительству Российского института стратегичеcких исследований (РИСИ). Пока турецкое участие не превысит сегодняшний масштаб, это не окажет никакого влияния на новое сближение между двумя странами. Но для Москвы, по словам эксперта, важно, чтобы Турция не настаивала на немедленной отставке Башара Асада. «В этом случае Москва создала такую ситуацию и заставляет Турцию играть по ее правилам», — считает Супонина.
Однако, совсем беспроблемным турецко-российское сближение назвать тоже нельзя. Очевидно Путину не удалось добиться, чтобы Турция отказалась от поддержки сирийских повстанцев. Представления о том, как должно выглядеть будущее правительство в Сирии, слишком отличаются друг от друга, чтобы можно было говорить о долгой кооперации. Москве также ясно, что Турция является и останется членом НАТО. По словам Елены Супониной, нет никаких амбиций, чтобы это изменить. «Россия хочет нормальные рабочие отношения с Анкарой. Она ни в коем случае не хочет вырывать Турцию из зоны влияния Запада».
Отношения Москвы с Тегераном
Насколько хрупкими могут быть договоренности в регионе, Москве стало ясно после происшествия на иранской военной базе Хамадан. В середине августа российские бомбардировщики впервые вылетели из Ирана для воздушных налетов в Сирии. Но хотя Иран и Россия в Сирии действуют как военные союзники, российские бомбардировщики вынуждены были через несколько дней покинуть Хамадан. Впервые после Второй мировой войны иностранная держава использовала военные объекты в Иране, что вызвало недовольство в Тегеране.
Россия уже давно заинтересована в хороших стратегических отношениях с Ираном. Москва стремится к экономическому партнерству, но пока от дружбы с Тегераном выиграла прежде всего оборонная промышленность. Россия поставляла в Иран системы ПВО С-300, которые должны защищать атомные установки. Тегерану Москва нужна как союзник, однако, он опасается того, что будет рассматриваться как ее клиент. «Русские хотят тем самым показать, что они — мировая держава, — пояснил иранский министр обороны Хоссейн Дегхан (Hossein Dehghan) причину конфликта на базе Хамадан. — А мы так не договаривались». Российские амбиция как мировой державы в данном случае пришлись в Иране не по вкусу.
