За несколько минут до начала презентации Мария Студеникина что-то настраивает на своем ноутбуке. Стоя перед собравшейся аудиторией в своей белой блузке и пиджаке, она очень напоминает ангела. Рассказывая о целях благотворительной программы «Спаси жизнь», которую она помогает координировать, она мягко говорит в микрофон, расставляя акценты, как настоящий школьный учитель. «Главная цель нашей программы — уменьшить число абортов, убедив женщин, желающих прервать беременность, отказаться от этого решения и предоставив социальную и психологическую помощь, чтобы мотивировать их на спасение жизни ребенка».
За окнами жаркий и пыльный летний день. Самые убежденные представители российского движения против абортов собрались в Москве на фестиваль «За жизнь» — ежегодное мероприятие, в котором принимают участие российские активисты и иностранные гости, посвятившие свою жизнь борьбе с абортами. К концу фестиваля его участники договорятся превратить «За жизнь» в зонтичную организацию, которая консолидирует ресурсы и влияние почти 400 групп и организаций, принявших участие в этом мероприятии.
С тех пор как в 1990-х годах в России появилось первое поколение групп по борьбе с абортами, прошло уже более двух десятилетий. До того россияне не считали аборт преступлением или грехом. Атеистический Советский Союз сначала с одобрением встретил практику абортов во имя революционных идеалов, а затем принял ее как неизбежную реальность. После распада СССР возникшие в России организации по борьбе с абортами могли рассчитывать на финансовую и техническую поддержку западных христианских групп, стремившихся расширить границы своего влияния за пределами их родных стран. Однако за последние несколько лет российское движение против абортов, которое до сих пор с готовностью сотрудничает с иностранными организациями со всего мира, увеличило свое влияние в стране и стало более независимым.
Объединив силы с Русской православной церковью, активисты движения против абортов превратились во влиятельную силу с четкой программой, заключающейся в отказе от абортов и спасении России от демографического спада. И хотя их конечная цель — полный запрет абортов — вероятнее всего, недостижима, эти группы нашли новые способы расширить свое влияние — в частности, путем использования слабых мест российского здравоохранения и налаживания партнерских отношений с федеральными и местными властями.
Студеникина является директором одного из таких кризисный центров — московского «Дома для мамы». Это учреждение занимает здание, которое находится прямо напротив церкви 17 века. Именно там я и встретилась с ней спустя несколько недель после фестиваля «За жизнь». Войдя в здание центра и удобно устроившись в кабинете Студеникиной, я останавливаю взгляд на иконе, которая украшает совершенно пустую стену. «Млекопитательница» — написано на иконе кириллицей. На столе стоят чайник, коробки шоколадных конфет, печенье и свежие лисички вместе с маленькой пластиковой куклой. Эта изображение нерожденного ребенка, и, пока Студеникина говорит, ее руки время от времени его касаются.
В ее речи постоянно мелькают уменьшительно-ласкательные слова. Она рассказывает о мамочках, детушках, ребенушках. «Иногда решение сохранить жизнь ребенку — сделать аборт или не делать аборт — основывается на том, что у этих женщин нет средств к существованию или поддержки, — говорит она. — Очень важно, чтобы в этот момент рядом с ними оказались люди, которые скажут им: „Мы тебе поможем“ или „Нет таких препятствий, которые ты не можешь преодолеть“. Когда мы разговариваем с девушками, мы предлагаем им именно такую помощь». Хотя этот центр действительно предлагает помощь, его сотрудники объясняют беременным женщинам, что аборт может обернуться проблемами со здоровьем и бесплодием в будущем. «Отказ от аборта — это определяющий момент в жизни женщины, важнейший выбор. Когда девушка делает правильный выбор, мы просто наблюдаем за этим в восхищении и радуемся за наших юных матерей и спасенные жизни», — добавляет Студеникина с улыбкой.
Эти кризисные центры заслужили похвалу патриарха Кирилла, который является главой Русской православной церкви с 2009 года. В сентябре 2015 года Кирилл, благодаря которому церковь превратилась в активного партнера российского правительства, объявил о своих планах сделать так, чтобы во всех епархиях была создана «система поддержки тех женщин, которые, находясь в трудных обстоятельствах, отказываются, в том числе под влиянием наших слов, от совершения аборта». Множество инициатив Русской православной церкви, касающихся «семейных ценностей» — центры являются лишь одной из них — получили непосредственную поддержку Кремля. Поскольку третий президентский срок Владимира Путина характеризуется ростом консервативных и националистических настроений, защита и укрепление традиционной полноценной семьи уже приобретает черты стратегии, определяющей риторику политиков и активистов движений против абортов.
Примечательно, что как церковь, так и представители движений против абортов ссылаются на тяжелую демографическую ситуацию в стране — согласно прогнозам российского правительства, при наихудшем сценарии уровень рождаемости может снизиться с 1,8 миллиона в 2016 году до 1,3 миллиона в 2050 году — чтобы подкрепить свою позицию. И Путин, и патриарх указывали на необходимость срочно решить проблему демографического спада, вызванного во многом войнами, экономическими кризисами и социальными сдвигами в XX веке.
Тот факт, что сегодня политическая элита России и церковь оказались на одной стороне, — это довольно примечательное обстоятельство, учитывая, что на протяжении большей части прошлого века они противостояли друг другу. Во время своего визита в Государственную Думу в 2015 году Кирилл — первый глава церкви в истории современной России, обратившийся с речью к парламенту — заявил, что сокращение числа абортов на половину обеспечит стабильный и мощный демографический рост. «Одной из главных бед России остается огромное число абортов», — отметил он, обращаясь к своей аудитории.
***
В 1920 году Советский Союз стал первой в мире страной, легализовавшей аборты — это случилось в тот момент, когда идеи, лежавшие в основе революции большевиков, все еще определяли траекторию движения властей страны. Но в сталинскую эпоху широкое распространение получила идея о том, что многочисленное и быстро растущее население ознаменует собой успех и превосходство советской модели, поэтому власти решили пересмотреть свое отношение к процедуре, которая до этого была привычным инструментом планирования семьи. Опасаясь, что население страны постепенно начнет уменьшаться, в 1930-х годах правительство запретило аборты, однако ему не удалось искоренить эту общенациональную привычку. Как показывают результаты различных исследований, этот запрет лишь подтолкнул женщин к тому, чтобы прерывать беременность незаконным образом, зачастую в антисанитарных и угрожающих жизни условиях за пределами советских больниц. В 1955 году советские власти снова легализовали аборты.
После этого аборты вновь стали привычной практикой, но правительство, преследуемое мрачными демографическими прогнозами — исследования показывали снижение уровня фертильности населения — постепенно стали открыто призывать советских женщин рожать детей и выполнять свой материнский долг перед обществом. После того как во Второй мировой войне погибло 27 миллионов солдат и мирных граждан, внедрение этой идеи в коллективное сознание приобрело особую важность.
В период экономического кризиса и социальных сдвигов, сопровождавших распад Советского Союза, аборты были привычным делом, а уровень рождаемости, между тем, резко упал. Во многих случаях семьи попросту не могли себе позволить родить ребенка. В 1995 году родилось всего 1,4 миллиона детей, а 2,2 миллиона человек умерли. Даже после прихода к власти Путина, когда экономика начала устойчиво расти, в России умирало больше людей, чем рождалось. Только в 2013 году произошел сдвиг, и уровень рождаемости немного превысил уровень смертности.
Правительство России, которое часто упрекают в авторитаризме, нелиберальной политике и создании централизованных структур, проявило удивительную осторожность в налаживании отношений с группами, выступающими против абортов. Пока власти отказываются менять законы радикальным образом, однако ситуация может измениться, поскольку движение против абортов становится все более организованным и направляет свои усилия на развитие кризисных центров и в политическое русло. К примеру, 30 апреля, в пасхальное воскресенье, при поддержке Русской православной церкви организация «За жизнь» собирала подписи в поддержку запрета на аборты в различных церквях по всей стране. Как сообщила эта организация, под этой петицией ей удалось собрать 50 тысяч подписей. В надежде на то, что ей удастся убедить власти рассмотреть этот вопрос, «За жизнь» продолжает рекламировать свою инициативу на своем сайте и посредством различных общественных мероприятий.
Татьяна Мельникова из Министерства труда и социальной защиты считает, что правительство Путина вряд ли предпримет попытку запретить аборты в России. «Практика показывает, что, когда вступает в силу запрет, значительного роста уровня рождаемости, как правило, нет. Просто начинает расти число незаконных абортов и число уголовных дел, заведенных на врачей за их подпольную деятельность, — отмечает она. — Более того, женщины продолжают искать способы прервать беременность, что приводит к росту числа смертей, связанных с рождением ребенка».
Подход российского правительства к законам об абортах был наглядно продемонстрирован, когда депутаты Думы Елена Мизулина и Сергей Попов вынесли на рассмотрение законопроект, согласно которому частным клиникам запрещалось производить эту манипуляцию, и аборты исключались из списка медицинских услуг, покрываемых национальной системой страхования — за исключением тех случаев, когда аборт делается по медицинским показаниям. Вынесенный на рассмотрение в мае 2015 года, этот законопроект не встретил достаточной поддержки и получил негативные отзывы со стороны российских министерств юстиций и здравоохранения. Вскоре стало ясно, что он обречен на провал.
Тем не менее, подъем Путина подготовил почву для внесения некоторых поправок в законодательство, направленных на ограничение практики абортов. Российский президент, который никогда открыто не высказывался против абортов, сумел заручиться поддержкой значительного сегмента населения, позиционируя себя как защитника консервативных ценностей и традиционной семьи. Учитывая отношение российского населения к абортам в целом, такой подход оказался весьма разумным. «Левада-центр», независимая организация, занимающаяся изучением общественного мнения, выяснила, что 66% россиян считают, что решения, касающиеся таких вопросов, как аборт, должны приниматься теми, кого они непосредственно касаются. Только 3% опрошенных высказались в поддержку полного запрета на аборты.
Нарастающий страх перед демографическим спадом дал толчок росту движения противников легальных абортов. В 2003 году правительство ввело первые ограничения в закон об абортах со времен Сталина: в частности в законе появился пункт о запрете прерывания беременности во втором триместре по причинам социального характера, таким как безработица или отсутствие жилья. В 2006 году Путин назвал сокращение численности население России угрозой национальной безопасности. С тех пор правительство предприняло целый ряд шагов, направленных на увеличение численности населения — в первую очередь посредством льгот и выплат многодетным семьям. Программа материнского капитала, которая была инициирована в 2007 году и недавно была продлена до 2018 года, предусматривает денежные выплаты женщинам, которые рожают двоих или более детей. В 2011 году Путин выделил дополнительные 1,5 миллиарда рублей на расширение этих инициатив. В законе, принятом в январе 2012 года, предусмотрен обязательный период ожидания — «неделя тишины» — который должен пройти, прежде чем женщина сможет сделать аборт. В конце прошлого года, выступив против законопроекта, который в случае принятия исключил бы аборты из списка медицинских услуг, покрываемых национальной системой страхования, Министерство здравоохранения России выдвинуло свой собственный законопроект, согласно которому женщины, желающие сделать аборт, должны были в обязательном порядке пройти ультразвуковое исследование, чтобы «визуализировать эмбрион и его сердцебиение». В настоящее время это предложение находится на рассмотрении в правительстве.
Многие россияне, которым пришлось приспосабливаться к новому миропорядку после распада Советского Союза, а позже, при Путине, мириться с новым статусом России, статусом изгоя в международной политики, по всей видимости, придерживаются мнения, что только большое население может гарантировать стране самостоятельность и независимость. Теперь, когда Россия все больше отдаляется от Запада и тон взаимодействия с США становится все более конфронтационным, национализм и патриотические настроения послужили толчком к расширению инициатив, направленных на поддержание роста населения.
Патриарх Кирилл и министр здравоохранения Вероника Скворцова подписали соглашение о сотрудничестве, в котором профилактика абортов и продвижение семейных ценностей названы главными сферами совместной деятельности церкви и правительства. В этом документе содержится план действий, включающий в себя создание дополнительных кризисных центров и распространение информации, подготовленной церковью, в государственных медицинских центрах. В этом документе также содержится призыв, обращенный к представителям религиозных организаций, связанных с церковью, о предоставлении консультаций женщинам, которые хотят сделать аборт.
Поскольку формулировки в этом документе довольно расплывчатые — особенно когда речь идет об информации, которую нужно предоставлять — интерпретировать их можно множеством разных способов. Таким образом, это соглашение между патриархом Кириллом и Скворцовой предоставляет группам, выступающим против абортов, массу возможностей использовать его текст для достижения своих целей. Это соглашение официально закрепляет внедрение движения против абортов в российскую систему здравоохранения — это было главной политической целью движения как минимум с 2007 года, когда местные представители двух православных организаций запустили пилотную программу в Красноярске.
В Красноярске активисты переключились с социальной рекламы и проведения демонстраций на предоставление консультаций женщинам, обращающимся в местные поликлиники, чтобы прервать беременность. Сотрудничая с местными властями, активисты добились того, что в городских женских консультациях появилось 12 психологов.
Эксперимент в Красноярске стал тем семенем, из которого выросла общенациональная инициатива «Святость материнства» — национальная программа, направленная на борьбу с абортами. Сегодня подписание соглашений о сотрудничестве с местными властями, зачастую предполагающих создание кабинетов психологической помощи в женских консультациях по всей стране, является одной из основных задач программы. Такие программы уже работают во Владимире, Кировске и Татарстане.
Доказав эффективность консультаций, предоставляемых женщинам до процедуры аборта, в реализации целей движения по борьбе с абортами, «Святость материнства» создала основу для работы других организации. В феврале этого года в одном центре по профилактике абортов, входящем в сеть «Спаси жизнь» в Калужской области, было объявлено о том, что сотрудничество Министерства здравоохранения и местного церковного руководства привело к сокращению числа абортов. Совместная работа психологов центра, церковных властей и трех женских консультаций в области принесла положительные результаты: 98 женщин приняли решение сохранить беременность.
В 2007 году Министерство здравоохранения распорядилось создать во всех женских консультациях специальные кабинеты, где женщинам предоставлялась психологическая и социальная помощь. Тремя годами позже министерство выпустило руководство по доаботному консультированию, основанное на положительном опыте «Святости материнства» в Красноярске. В этом документе подчеркивалась важность спасения жизни каждого ребенка, даже если он еще не родился. «Одной из основных функций кабинета медико-социальной помощи является осуществление мероприятий по предупреждению абортов, формирование у женщины сознания необходимости вынашивания беременности и дальнейшая поддержка в период беременности», — говорится в этом документе.
Соня Луэрманн ( Sonja Luehrmann), антрополог, изучающий российское движение против абортов, отмечает, что неспособность государства покрыть расходы этих центров привела к укреплению связей между группами по борьбе с абортами и государственными поликлиниками.
«Сейчас в каждой женской консультации должен быть штатный психолог, однако дополнительные средства на зарплату психологам не выделяются, — объясняет она. — Поэтому поликлиники с радостью привлекают сторонние организации, готовые оплачивать работу психологов и специальную подготовку этих специалистов».
Александр Гатилин, активист и специалист по связям с общественностью двух организаций по борьбе с абортами, которые объединили силы с правительством Красноярска, подтверждает слова Луэрманн, добавляя, что, хотя Министерство здравоохранения рассчитывает на финансирование психологической помощи женщинам из региональных бюджетов, у регионов зачастую простонет на это средств. Гатилин утверждает, что «Святость материнства» готовит своих психологов, чтобы они помогали женщинам принять независимое решение, рассказывая им о последствиях как аборта, так и сохранения беременности. Критики этой организации, такие как Любовь Ерофеева из Российской ассоциации «Народонаселения и развитие», утверждают, что в этих консультациях присутствует определенная предвзятость и что они по сути своей манипулятивны.
В рамках своего исследования Луэрманн беседовала с психологами, работающими в самых разных женских клиниках. С ее точки зрения, этот вопрос не ограничивается деятельностью психологов, работающих на группы, выступающие против абортов. Психология — это относительно молодая профессия в России, и идеологический уклон «за жизнь», который она наблюдала во многих клиниках, с ее точки зрения, объясняется отсутствием четких профессиональных стандартов, а не влиянием движения против абортов. «Люди говорят о судьбе рода и изменениях души, вплетая эти понятия в психологический анализ», — добавила она.
Алексей Фокин, активист движения против абортов, который работает психологом в одной из женских клиник, подтверждает точку зрения Луэрманн. Когда мы встречаемся, он рассказывает, что иногда он заговаривает с женщинами в вестибюле клиник, отводит их в сторону и спрашивает, зачем они пришли. Возможно, они пришли в женскую консультацию, чтобы обсудить прерывание беременности с гинекологом. Находя таких женщин, прежде чем они успеют поговорить с врачом, он получает возможность рассказать им об истинных последствиях абортов.
Будучи молодым и убежденным христианином в медицинском университете, Фокин долгое время пытался примирить свою веру с выбранной профессией. «Я лично присутствовал на абортах. Я никогда не забуду, как все происходит и как все это выглядит, — сказал он. — Сам я никогда не проводил эту манипуляцию, но видел, как это делали другие, и мне это не понравилось. Я до сих пор все помню. Прошло уже 17 или 18 лет, а я все еще помню это».
Мельникова, государственный чиновник, назвала работу кризисных центров полезным инструментом в процессе уменьшения зависимости российских женщин от абортов. Несмотря на то, что позиция правительства в вопросах репродуктивных прав женщин довольно умеренная, Мельникова высоко оценивает работу центров. Как она отмечает во время нашего с ней разговора, демографическая стратегия России в конечном счете сосредоточена на сокращении числа абортов. Министерство труда и социальной защиты, которое называет профилактику и сокращение числа абортов одним из своих приоритетов, предприняло для этого ряд мер, включая доабортное консультирование. «Мы знаем, что, если женщина уже приняла решение, она воплотит его в жизнь, — говорит она. — Поэтому убеждение в данном случае — это единственный метод».
Демографическая ситуация занимает центральное место в стратегии активистов российского движения против абортов, однако эксперты пока не пришли к единому мнению в вопросе влияния абортов на демографические тенденции в России, и пока неясно, насколько срочно необходимо начинать бороться с проблемой уменьшения численности населения. Надежду Ажгихину, журналистку, с которой я познакомилась в Москве, изумляет то, как часто люди упоминают о демографических тенденциях, говоря об абортах. «Зачем нам нужно многочисленное население? Чтобы отправлять его на войну?— задает она риторический вопрос. — Идея превращения женщин в биомассу для производства рабочей силы абсолютно не нова».
Павел Кротин, директор одного медицинского центра в Санкт-Петербурге, с ней согласен. Он отмечает, что безопасный секс среди молодых людей, достигших совершеннолетия, становится все более распространенным явлением. По данным Росстата, число абортов уменьшилось с 1675700 операций в 2005 году до 930 тысяч в 2014 году. Но, несмотря на отсутствие надежных данных о взаимосвязи между числом абортов и прогнозируемым демографическим спадом, их уравнивание ради того, чтобы посеять панику, становится все более распространенным явлением.
«Аборты влекут за собой разрушительные последствия. Семьи уменьшаются, каждый год не рождается почти миллион человек, — сказала Студеникина, когда мы беседовали в ее крохотном кабинете в „Доме для мамы“. — Если не будут рождаться новые люди, наша нация скоро исчезнет».
