Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Китайские хозяева G20 очень постарались снять с повестки дня геополитические вопросы, вроде конфликтов в Южном Китайском море, и посвятить саммит исключительно экономическому сотрудничеству и торговле. Председатель КНР Си Цзиньпин однозначно дал это понять в своем 50-минутном выступлении. Но экономика — это новое оружие сегодня. Именно Китай превратил ее в оружие.
В пятницу президент Филиппин Родриго Дутерте (Rodrigo Duterte) сказал, что филиппинская береговая охрана заметила китайские баржи в районе Бахо де Масинлок, более известной, как Отмель Скарборо. «Зачем там эти баржи?» — спросил он.
Ответ на этот вопрос может быть только один. Появление китайских барж означает, что Пекин намерен превратить Отмель Скарборо, необитаемый участок на расстоянии 124 морских миль (почти 230 километров) от крупного филиппинского острова Лусон, в свой военный форпост. Отмель имеет стратегическое значение, так как охраняет вход в Бухту Манилы и в Бухту Субик.
Напряженность в Южно-Китайском море угрожает глобальной торговле, ведь ежегодно через этот важный водный путь проходит товаров на сумму 5,7 триллиона долларов, а также провоцирует воинственную риторику в Восточной Азии. От этого проиграют все экономики региона, если только лидеры не найдут способ остановить опасные тенденции.
До сих пор сообщение о баржах не получило подтверждения, но Китай, без сомнения, захватил Отмель Скарборо еще в 2012 году. В тот момент район окружили китайские и филиппинские силы. Вашингтон выступил в роли арбитра и постановил, что обе стороны должны отступить. Филиппины подчинились этому решению, а Китай — нет. США ничего не предприняли после этого, что воодушевило радикальные элементы в Пекине.
Эти элементы затем впали в эйфорию и стали усиливать давление по всему Южно-Китайскому морю, в том числе, в районе Второй отмели Томаса, давно считавшейся частью Филиппин. Они также предъявили претензии на острова Секаку в Восточном Китайском море. Китайцы называют эти островки Дяоюйдао и претендуют на них с 1971 года, но на данный момент их контролирует Япония.
Госсекретарь США Джон Керри во время визита в Нью-Дели в среду сказал, что у проблемы Южного Китайского моря нет военного решения. Однако китайское руководство считает, что есть.
Это приводит нас к саммиту «Большой двадцатки». Китайские хозяева мероприятия очень постарались снять с повестки дня геополитические вопросы, вроде конфликтов в Южно-Китайском море, и сделать саммит посвященным исключительно экономическому сотрудничеству и торговле. Председатель КНР Си Цзиньпин однозначно дал это понять в своем 50-минутном выступлении.
Но экономика — это новое оружие сегодня. Именно Китай превратил ее в оружие. «Когда Филиппины решили защищать свои претензии на Отмель Скарборо, Пекин продемонстрировал недовольство тем, что оставил сельскохозяйственный филиппинский экспорт гнить в своих портах, — написала Дженнифер Харрис (Jennifer Harris) из Совета по внешним связям в The Washington Post. — Китай также запретил рыболовство в районе вод, которые Филиппины считают своими, и резко ограничил китайский туристический поток в эту страну».
Эта тактика представляла собой новую модификацию китайского запрета экспорта редкоземельных металлов в Японию в 2010 году во время спора вокруг Восточного Китайского моря. Та попытка, ставшая грубым нарушением обязательств Китая в рамках Всемирной торговой организации, принесла неоднозначные результаты, и Пекин решил тщательнее планировать свои действия. В октябре 2012 года министерство иностранных дел создало департамент международной экономики для координации экономической деятельности и приведения ее в соответствие с внешнеполитическим курсом.
Это означает, что предложение Си Цзиньпина говорить на саммите только об экономике далеко не такое уж невинное.
Харрис считает, что цели Китая в периферийных морях носят экономический, а не военный характер. Необязательно соглашаться с ней в этом вопросе, чтобы признать ее правоту по поводу необходимости разработать экономическую стратегию, если мы желаем противостоять Пекину. Как говорит заголовок ее статьи, «Лучшее оружие против китайской экспансии — это не оружие».
Может ли стать им 45-процентный тариф на китайские товары? Критики могут выдвинуть разумные возражения против предлагаемых Дональдом Трампом пошлин, но ответы означают, что американцы не думали о более широком внедрении торговли с Китаем. Как справедливо пишет Харрис, «Если США желают сдержать экспансию Пекина, то они должны заставить Китай платить цену за растущую воинственность».
До сих пор американское руководство отказывалось рассматривать возможность заставить Китай платить, за исключением отдельных наказаний за определенное поведение, например, вводя тарифы на автомобильные покрышки или солнечные батареи.
Отсутствие стратегического мышления кажется характерной чертой американцев. Большинство американцев относятся к Договору о тихоокеанском партнерстве (ТРР), как к несовершенной торговой сделке, а не как к попытке привязать к США экономику 11 тихоокеанских государств, как видит этот пакт президент Барак Обама.
Судя по дебатам вокруг ТРР, американцы оценивают торговые соглашения исключительно по влиянию на свою экономику.
В Китае все обстоит иначе. Китайское руководство считает торговлю геополитическим инструментом в первую очередь, поэтому они и продвигают своей проект «Экономического пояса Шелкового пути», объявленного в сентябре 2013 года, и «Морского Шелкового пути», представленного месяцем позже.
Проект «Один пояс, один путь», предусматривающей создание транспортных связей Китая с Европой и Африкой, продвигается, как экономический план развития, но в своей основе он не экономический. В течение десятилетий ОПОП, как он стал известен, будет приносить политические дивиденды, а не прибыль. Китай готов выбросить на создание инфраструктуры триллион долларов.
Филиппины, бывшие хозяева Отмели Скарборо, хотели бы получить немного китайской щедрости. Президент Дутерте как-то сказал, что готов «заткнуться» ради этого. Но он не может уступить территорию за деньги. Он не в состоянии отдать необитаемую скалу, так как вся его страна представляет собой россыпь островов, скал, отмелей и рифов.
В результате Филиппины и Китай оказались втянуты в игру с нулевой суммой, борясь за Отмель Скарборо, Вторую отмель Томаса и другие районы Южного Китайского моря. К сожалению, Китай превратил завоевание частей Филиппин, Брунея, Малайзии, Вьетнама, Тайваня и некоторых вод Индонезии своей «священной и нерушимой» обязанностью.
«Мы хотим торговать со всеми, — сказал Дутерте в пятницу. — Нам есть, что продать, что поставлять. Надеюсь, что не придет время принимать важные национальные решения».
Если на Отмели Скарборо действительно появились баржи, то президенту Филиппин придется принимать такие решения очень скоро.
Госсекретарь США Джон Керри во время визита в Нью-Дели в среду сказал, что у проблемы Южного Китайского моря нет военного решения. Однако китайское руководство считает, что есть.
Это приводит нас к саммиту «Большой двадцатки». Китайские хозяева мероприятия очень постарались снять с повестки дня геополитические вопросы, вроде конфликтов в Южно-Китайском море, и сделать саммит посвященным исключительно экономическому сотрудничеству и торговле. Председатель КНР Си Цзиньпин однозначно дал это понять в своем 50-минутном выступлении.
Но экономика — это новое оружие сегодня. Именно Китай превратил ее в оружие. «Когда Филиппины решили защищать свои претензии на Отмель Скарборо, Пекин продемонстрировал недовольство тем, что оставил сельскохозяйственный филиппинский экспорт гнить в своих портах, — написала Дженнифер Харрис (Jennifer Harris) из Совета по внешним связям в The Washington Post. — Китай также запретил рыболовство в районе вод, которые Филиппины считают своими, и резко ограничил китайский туристический поток в эту страну».
Эта тактика представляла собой новую модификацию китайского запрета экспорта редкоземельных металлов в Японию в 2010 году во время спора вокруг Восточного Китайского моря. Та попытка, ставшая грубым нарушением обязательств Китая в рамках Всемирной торговой организации, принесла неоднозначные результаты, и Пекин решил тщательнее планировать свои действия. В октябре 2012 года министерство иностранных дел создало департамент международной экономики для координации экономической деятельности и приведения ее в соответствие с внешнеполитическим курсом.
Это означает, что предложение Си Цзиньпина говорить на саммите только об экономике далеко не такое уж невинное.
Харрис считает, что цели Китая в периферийных морях носят экономический, а не военный характер. Необязательно соглашаться с ней в этом вопросе, чтобы признать ее правоту по поводу необходимости разработать экономическую стратегию, если мы желаем противостоять Пекину. Как говорит заголовок ее статьи, «Лучшее оружие против китайской экспансии — это не оружие».
Может ли стать им 45-процентный тариф на китайские товары? Критики могут выдвинуть разумные возражения против предлагаемых Дональдом Трампом пошлин, но ответы означают, что американцы не думали о более широком внедрении торговли с Китаем. Как справедливо пишет Харрис, «Если США желают сдержать экспансию Пекина, то они должны заставить Китай платить цену за растущую воинственность».
До сих пор американское руководство отказывалось рассматривать возможность заставить Китай платить, за исключением отдельных наказаний за определенное поведение, например, вводя тарифы на автомобильные покрышки или солнечные батареи.
Отсутствие стратегического мышления кажется характерной чертой американцев. Большинство американцев относятся к Договору о тихоокеанском партнерстве (ТРР), как к несовершенной торговой сделке, а не как к попытке привязать к США экономику 11 тихоокеанских государств, как видит этот пакт президент Барак Обама.
Судя по дебатам вокруг ТРР, американцы оценивают торговые соглашения исключительно по влиянию на свою экономику.
В Китае все обстоит иначе. Китайское руководство считает торговлю геополитическим инструментом в первую очередь, поэтому они и продвигают своей проект «Экономического пояса Шелкового пути», объявленного в сентябре 2013 года, и «Морского Шелкового пути», представленного месяцем позже.
Проект «Один пояс, один путь», предусматривающей создание транспортных связей Китая с Европой и Африкой, продвигается, как экономический план развития, но в своей основе он не экономический. В течение десятилетий ОПОП, как он стал известен, будет приносить политические дивиденды, а не прибыль. Китай готов выбросить на создание инфраструктуры триллион долларов.
Филиппины, бывшие хозяева Отмели Скарборо, хотели бы получить немного китайской щедрости. Президент Дутерте как-то сказал, что готов «заткнуться» ради этого. Но он не может уступить территорию за деньги. Он не в состоянии отдать необитаемую скалу, так как вся его страна представляет собой россыпь островов, скал, отмелей и рифов.
В результате Филиппины и Китай оказались втянуты в игру с нулевой суммой, борясь за Отмель Скарборо, Вторую отмель Томаса и другие районы Южного Китайского моря. К сожалению, Китай превратил завоевание частей Филиппин, Брунея, Малайзии, Вьетнама, Тайваня и некоторых вод Индонезии своей «священной и нерушимой» обязанностью.
«Мы хотим торговать со всеми, — сказал Дутерте в пятницу. — Нам есть, что продать, что поставлять. Надеюсь, что не придет время принимать важные национальные решения».
Если на Отмели Скарборо действительно появились баржи, то президенту Филиппин придется принимать такие решения очень скоро.
